Елена Арсеньева - Тайна Зинаиды Серебряковой

— Пригласите, пожалуйста, Дмитрия Ивановича Богданова. — И вот тут-то Лючия дала явного петуха: — В командировке?.. А когда вернется? Через две недели?! Ой!..

Аня с трудом перевела дыхание. Ого, как защемило в груди, когда Ирка вот так, запросто, не заглядывая в записную книжку, набрала номер Диминой лаборатории! Значит, она звонила ему на работу?.. О господи, а вдруг уже поздно? Вдруг они уже все решили между собой, и ночные Димины ласки — не более чем прощание с брошенной женой?!

Но испуганно заметавшиеся Иркины глаза вернули ей бодрость. Удалось очень натурально усмехнуться:

— Ты проверяла меня? Ну, глупенькая, зачем же я буду врать в таких серьезных вещах? Так что, Ира… Оставь себе все вещи, которые я шила, а этот халатик пусть будет моим прощальным подарком. Ну и еще — вот.

Она вынула из кармана заранее приготовленные две тысячи рублей.

— Извини, у меня больше нет. Все деньги у нас на книжке, но сейчас ведь нет смысла их снимать, правда? Ну, счастливо тебе. До свидания.

И только теперь, когда Аня уже встала, до Ирки вроде бы начало доходить: что-то надо делать!

— Погодите! — взвизгнула она. — Но ведь мы же договаривались… мы же подписывали договор! Вы же хотели ребенка!

— Ира, ты разве не слышала, о чем я тут все время говорила? — удивилась Аня. — Ребенок такой матери нам не нужен.

— Но договор! — повторила Ирина. — Дима… ваш муж ведь говорил, что этот документ будет иметь значение в любом суде!

«Ди-ма? Это кто тебе Дима?! Ах ты…»

— Ирочка, не смеши меня, — сказала Аня чуточку устало, вновь опускаясь в кресло. — Ну кто может принять всерьез такой документ? Это же самодеятельность чистой воды, которая не налагает на стороны никаких, абсолютно никаких обязательств, кроме чисто моральных. — Эх-эх, какое оружие она дала в этот момент в руки Ирины! Смертельное оружие! Но свою ошибку Аня смогла оценить только через несколько месяцев — а расплачивалась за нее потом всю жизнь, до самой смерти. — Если ты оказалась несостоятельна как партнер — что прикажешь делать? Винить надо только себя, больше некого. Конечно, если бы ты вела себя как подобает, мы бы никогда…

Ба-бах! Тяжелое тело рухнуло перед Аней на пол, и потребовалось несколько секунд, чтобы понять: Ирка не плюхнулась в очередной обморок, а просто упала перед Аней на колени, красиво простирая к ней красивые руки с красивыми пальцами, и залилась поразительно красивыми слезами.

С ее красивых губ срывались бессвязные слова, из которых кое-как удалось понять, что Дмитрий Иванович и милая, дорогая Анечка Васильевна ее не так поняли, что она ничего такого не хотела… даже не имела в виду, а в обморок упала по глупости (честное слово, Ирка так и сказала!), но больше никогда-никогда… И если она вела себя чуточку распущенно, то лишь потому, что очень привязалась к милым, дорогим Дмитрию Ивановичу и особенно к Аннушке Васильевне, ну прямо как к родственникам, а ведь с родственниками всегда ведут себя свободно, без церемоний. Но с этой минуты… Никогда, никогда… только не бросайте ее, только не бросайте, а ребенка она родит замечательного, Анюточка Васильевна еще будет гордиться им, а ведь если они бросят Ирину, то что ей останется? Только утопиться! Или повеситься. Но она клянется, она клянется всем на свете, что будет вести себя как монашка в монастыре!

После двух или трех литров Иркиных слез Аня процедила наконец, что попытается убедить Дмитрия Ивановича изменить решение. Но до разговора с ним она ни за что не может ручаться!

— Лифта, конечно, нет? — спросила Валюха, проворно выскакивая из машины с чемоданчиком в руке.

Струмилин споткнулся. Вообще-то он намеревался встретиться с Лидой один на один. Впрочем, неизвестно, в каком она там состоянии. Может быть, ее уже надо спасать. Может быть, все эти полдня, минувшие с того времени, как Леший привез ее домой, она только и делала, что ела абрикосовый компот с косточками… с амигдалином!

— Зато есть кодовый замок! — сказала Валюха сердито. — А код ты знаешь?

Код? Не знал он никакого кода. Леший не позаботился сообщить такую мелочь, а самому Струмилину и в голову не пришло спросить.

— Удивляюсь я людям — на что деньги тратят? — сердито сказала Валюха и раздраженно стукнула кулаком по сложному замочному сооружению.

Раздался щелчок, и дверь открылась.

— Какой этаж? — Валюха была уже в подъезде. — Какая квартира?

— Сороковая. — Струмилин едва поспевал за ней. — Да погоди ты!..

Но Валюху было уже не остановить. Что бы она ни делала, она делала с напором: промывала желудки, сбивала кодовые замки, поднималась по лестницам… Струмилин был еще где-то между третьим и четвертым этажами, а с пятого — квартира сорок оказалась именно там — уже неслись трели звонка, потом раздался щелчок замка и зычный голос Валюхи:

— «Скорую» вызывали?

И еще один голос — тихий-тихий, но при звуке его Струмилин сразу сбился с ноги:

— Нет…

— Как нет? — Валюха обернулась с неостывшим боевым задором: — Андрей, ты ничего не напутал?

— Погоди ты, — задыхаясь, выдохнул Струмилин, спотыкаясь на последней ступеньке и чуть не падая на половичок перед приоткрытой дверью. — Лида, тут такое дело… Меня Леший прислал.

Лида стояла в дверях с прежним, уже знакомым ему задумчиво-отрешенным видом. Глаза у нее были такие же растерянно-сонные, как утром на вокзале. Однако она переоделась: сняла свой измятый красный сарафан, надела темно-синий шелковый халат до полу, с глухим воротом-стойкой и рукавами такими длинными, что из них видны были только кончики пальцев. Распущенные по плечам волосы были влажные, и Струмилин подумал, что девушка только что принимала душ.

«Ну вот, — почему-то рассердился он. — Приехали бы чуть раньше, она бы не услышала звонка за шумом воды и не открыла бы. А я бы сошел с ума и решил бы, что она уже отравилась. Еще и дверь начал бы ломать, дурак!»

Ну да. Вышиб хлипенькую дверочку, возможно, не без участия боевой подруги Валюхи, ворвался бы в квартиру, чтобы увидеть, как хозяйка стоит в ванной под душем, и вода прозрачными струйками…

— Леший? — чуточку хрипловатым голосом перебила Лида его опасные мыслетечения. — А, тот лохматый, который меня сюда привез. Вспомнила. Ну и что он?

— У кого тут пищевое отравление? — вмешалась Валюха, которая, похоже, застоялась от безделья и теперь нетерпеливо била ногой в пол, как ретивая лошадка.

Лида пожала плечами.

— Вы пили компот? — завел свою шарманку Струмилин, ощущая себя дурак дураком под взглядами этих двух женщин. — Абрикосовый консервированный компот? Думаю, что он неправильно приготовлен. Почему вы сварили его с косточками, ведь это очень опасно! Можно отравиться насмерть.