Наталья Борохова - Двойные игры адвоката

С такими мыслями она легла в постель и потушила свет. Аркадий сидел у телевизора, делая вид, что его очень интересует научно-популярный фильм. Катя долго ворочалась с боку на бок. Ей мешали уснуть мысли, тревожил шум дождя, неумолчно стучащего по окнам. Она слышала, как ходит по квартире Аркадий, словно не находя себе покоя. Удивительно, но это была первая бессонная ночь, когда причиной беспокойства Кати оказалась не какая-то абстрактная женщина, которую она никогда не видела, а мужчина, имеющий некие мутные дела с ее супругом. Она видела его темные глаза, небритые щеки, какой-то хищный оскал его рта. Ощущала зловоние, от него исходящее, и собственное желание немедленно отвернуться, скрыться, убежать.

Заснула она ближе к четырем часам, вернее сказать, забылась тревожным нервным сном, перемежаемым короткими видениями, и минутами, когда она, едва приходя в себя, слышала шум дождя и храп мужа. Кошмар к ней пришел лишь под утро, когда на сером небосводе появилась первая полоска солнца. Она широко открыла глаза и села в постели, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. Теперь Катя вспомнила, где она видела того человека за рулем…

– Вы знаете, мне трудно в это поверить. Нет, это невозможно! – говорила Дубровская, с удивлением понимая, что повторяет эту фразу уже десятый раз на протяжении часа.

Напротив нее сидела Екатерина Серебровская. Выглядела она сегодня еще хуже, чем обычно. Небрежно причесанная, без грамма косметики на лице, бледная как смерть, Катя скорее была похожа на привидение, чем на супругу преуспевающего финансиста. Туфли на босу ногу – она не надела даже чулки! По всему было видно, что к адвокату ее в этот утренний час привело дело неотложное.

Екатерина находилась в состоянии нервного возбуждения. Ее речь казалась сбивчивой, нелогичной. Глядя на нее со стороны, можно было решить, что она тронулась умом. Честно говоря, Дубровская об этом и подумала, как только выслушала рассказ о странном незнакомце, которого Екатерина увидела вчера за рулем джипа.

Сначала Лиза и вовсе не хотела общаться с потерпевшей, памятуя, сколько неприятных минут принес ей разговор с Аркадием Серебровским. Жалоба его, видимо, еще не дошла до адресата, а Дубровская вовсе не нуждалась в новых неприятностях. Однако Катя, обычно уступчивая и бесхарактерная, сегодня была готова запереть адвоката в офисе, забаррикадировать своим телом дверь, но добиться того, чтобы ее выслушали.

– Я видела его… – повторяла она, вытаращив глаза. – Это был он, тот маньяк, который напал на меня в парке!

– Вы хотите сказать, что за рулем вашего джипа сидел Ушаков? – с сомнением в голосе спрашивала Дубровская. Она не понимала, привиделось Кате знакомое лицо, которое она по ошибке приняла за обвиняемого, или же та попросту спятила. Елизавета была не в курсе, где сейчас находится ее бывший клиент, но одно она могла сказать определенно: Ушаков никак не мог кататься по городу на джипе, принадлежащем Аркадию Серебровскому.

– Боже мой, да кто говорит сейчас о вашем Ушакове! – воскликнула Катя, поражаясь бестолковости адвоката. – За рулем был тот тип, который напал на меня в парке! Я его узнала! Говорю вам.

Иногда Дубровская соображала медленно. Вот как сейчас. Она во все глаза смотрела на потерпевшую, но никак не могла взять в толк, о чем ей толкует эта странная растрепанная женщина.

– Вы хотите сказать, что вы его узнали? – с сомнением в голосе спросила она.

– Да!

– И это был тот, кто напал на вас в парке?

– Да!

– Но он был за рулем вашего джипа?

– Вот именно!

– Чушь какая! – сердито вынесла вердикт Дубровская. – С чего вы решили, что это он?

– Я его просто узнала. Это был он!

Дубровская покачала головой.

– Послушайте, как долго вы рассматривали его лицо? Пять минут? Десять? Час?

– Секунд тридцать. Но мне этого было достаточно!

– Послушайте, Екатерина Андреевна. – В голосе Дубровской явно слышалось снисхождение. – Мне не хочется вам напоминать, но в ходе следствия вы уже опознали одного человека, напавшего на вас в парке. Как выяснилось позже, это была ошибка. Хотите еще раз наступить на те же грабли?

– Но тогда я и вправду не была уверена! – горячо запротестовала Катя. – Я доверяла следователю и мужу. Но сейчас я доверяю только своим глазам!

– Судя по всему, у вас были сомнения, – скептически заметила Дубровская. – Вы же не сразу поняли, кто перед вами. Вы уехали домой, чем-то там своим занимались, легли спать – и вот под утро на вас снизошло прозрение! Вам самой-то не кажется, что ваши выводы, мягко говоря, фантастичны? Не есть ли это плод вашего воображения?

– Да, мне потребовалось время, – упрямо проговорила Катя. – Но ощущения у меня появились сразу. Верите вы или нет, это было какое-то шестое чувство. Мне захотелось убежать, скрыться от этого человека!

– Ну шестое чувство к делу не пришьешь, – глубокомысленно изрекла Лиза.

– Но вы должны меня понять. Его физиономия предстала передо мной так внезапно, что я едва успела что-либо сообразить. Уже потом, сидя в машине, а тем более дома, я ковырялась в памяти, пытаясь вспомнить, где я его видела. В парке на нем была шапочка, надвинутая на глаза. А здесь я впервые увидела его волосы. Но голос… такой странный голос… словно охрипший, грубый такой, я не забуду никогда. И знаете… Запах! Даже не запах, а зловоние от него исходило, как и тогда, в парке. Я была рядом, он дышал мне прямо в лицо.

От воспоминаний ее передернуло.

Конечно, Катерина не играла перед адвокатом спектакль. Это Дубровская принимала без колебаний. Но искренности рассказчика порой оказывается недостаточно, чтобы убедить слушателя в своей правоте. В жизни никто не застрахован от ошибки. Так и Катя Серебровская могла вполне добросовестно заблуждаться, приняв небритого мужика в авто за своего обидчика. Дубровская помнила, как совсем недавно ее просьба вспомнить что-нибудь особенное о ночном разбойнике вызывала у Кати затруднение. Именно поэтому она отказывалась верить в правдоподобность рассказа и с въедливостью защитника задавала бледной испуганной женщине множество вопросов.

– Ну хорошо, – неохотно признала адвокат. – Предположим, вы его узнали. Предположим… Но как так получилось, что он вас не признал?!

С ее точки зрения, такой вопрос был справедлив. Если злоумышленник столкнулся со своей жертвой лицом к лицу, он, по крайней мере, должен был каким-то образом отреагировать. По словам же Кати, мужчина просто как ни в чем не бывало поднял стекло. Значит, совесть у него была чиста?

Но у Кати и на этот казус было свое объяснение.

– Скорее всего, по той же причине. Мы виделись поздним вечером, в марте. Я была в верхней одежде, шапке. К тому же в парке было темно. Вчера он не был готов к встрече со мной. Решил, что я ловлю попутную машину. Я не стала его переубеждать.