Инна Бачинская - Отражение бабочки

Страх! Мне было страшно. До какой же степени страх вытравливает в человеке человеческое, превращая его в маленький жалкий комок плоти, судорожно взвешивающий за и против содеянного.

Зачем она позвонила? Испугалась? Успокойся, ты не знаешь, кто звонил. Может, ошиблись. Ерунда! Ты прекрасно знаешь, что звонила она. Ты сделала глупость, помчавшись сломя голову… Наверное, глупость. Что за дурацкая манера быть за все в ответе? Ты все правильно сделала. Тебя позвали, и ты пошла. Прекрати скулеж. Так и скажешь, если тебя найдут.

Проклятая квартира! Она не понравилась мне еще в первый раз. Я вспомнила, как мне было не по себе в первый визит… Это было предчувствие? И Аделина вырвалась оттуда, как из клетки, и понеслась вниз. А теперь она умерла, странная женщина Елизавета…

Аделина встретила меня, понурившись и вяло помахивая хвостом. Обиделась. Лапочка моя! Я схватила ее на руки, прижала к себе. Мне нужно было теплое существо рядом, я нуждалась в участии. Собака лизнула меня в щеку, и тогда я опустилась на тумбочку и расплакалась. Ревела, всхлипывая, раскачиваясь, давясь слезами, охваченная чувством безысходности, полная жалости к себе: по нелепой случайности я оказалась в орбите жертвы и убийцы!

Внезапно до меня дошло, что Елизавета мертва! Елизавету убили! Кто-то ударил ее ножом. Может, когда она звонила мне, в квартиру ломился убийца. Почему мне? Почему именно мне? Чужому человеку? Ответа у меня не было.

— Понимаешь, Савелий, непонятно, почему он угнал машину красного цвета, — обратился Федор Алексеев к Савелию Зотову. — Может, попытаешься объяснить?

На лице Савелия отразилась напряженная работа мысли, а также недоумение.

— Может, ему нравится красный цвет? — предположил он наконец.

Федор кивнул:

— Еще!

— Подвернулась красная…

— Хорошо. Еще!

Они сидели в заведении Митрича, где же еще? Пили пиво и общались. Савелий по обыкновению пришел на полчаса раньше, Федор — минута в минуту, капитан Астахов, как всегда, задерживался.

Митрич, сгорая от любопытства, поглядывал издалека и время от времени приезжал со своей дребезжащей тележкой, которую Федор называл телегой Джаггернаута. Всякий раз, услышав странное название, Митрич давал себе слово посмотреть в Вики, что оно значит, да забывал. Он разгружал тарелки с бутербродами и стаканами, а Федор говорил, посиди с нами, Митрич, расскажи, что нового в мире. Митрич присаживался и рассказывал последние городские сплетни.

— Митрич, почему машина из озера красного цвета? — спросил Федор. — Как, по-твоему?

— Э-э-э… — озадачился Митрич и посмотрел на Савелия. — В каком смысле?

— Мы нашли владелицу красной «Тойоты», — сказал Федор. — Машину угнали с платной стоянки в речном порту. Точную дату угона установить невозможно, так как эта женщина была в Египте, а когда вернулась, машины на стоянке уже не было.

— Как это? Там же сторожа, камеры? Установить, кто дежурил…

— Нет точной даты, Митрич, а потому уволили всех. Я говорил с одним из сторожей, он сказал, что камера наблюдения была старая, вырубалась во время грозы, а гремело в то лето постоянно. То есть угонщик проник на территорию стоянки и уехал на чужом автомобиле, зная, что его хватятся не раньше чем через неделю, а к тому времени след остынет.

— Я читал, что в первые два-три дня раскрываются около семидесяти процентов преступлений, а потом все труднее, — заметил Савелий. — А тут два года…

— Верно, Савелий. Так почему она красная?

Савелий и Митрич переглянулись.

— Нравятся ему красные тачки, — сказал после паузы Митрич. — С детства. Ничего не может с собой поделать.

— Какая разница? — спросил Савелий.

— Красная бросается в глаза, таких в городе всего несколько штук. Я бы на его месте брал что-нибудь скромнее, принимая во внимание цель. Серую или черную, например.

— Ты сам сказал, что он знал, что машины не хватятся! — напомнил Савелий. — Такая была только красная.

— А откуда он это знал? — тут же спросил Федор.

— Он с ней знаком, знал, что она в Египте, — догадался Митрич.

— В качестве версии вполне. Или…

— Или в сговоре со сторожем! — выпалил Савелий.

— Тоже красиво. Но! — Федор поднял указательный палец. — Как вы представляете себе цепь событий, господа?

— Ну, он убил, — сказал неуверенно Савелий. — Потом угнал машину, чтобы спрятать…

— Со стоянки, в сговоре со сторожем, таким образом сделав его соучастником. А не проще ли было… — Он замолчал, давая им возможность развить тему самостоятельно. Смотрел выжидающе.

— Он не в сговоре, он ее просто угнал! — воскликнул Савелий. — Просто! Потому красная. Федя, он просто ее угнал!

На лице Митрича появилось удивленное выражение, и он открыл рот, собираясь снова спросить «как это», но тут у столика появился капитан Астахов.

— Коля! — обрадовался Савелий. — А мы уже заждались. Обсуждаем тут…

— Привет честной компании, — приветствовал их капитан. — Обсуждение слышно на подходе к заведению. И до чего вам удалось додуматься? Не в сговоре, говоришь, друг Савелий, а просто угнали? Потому красная. Можно спросить, какая, на хрен, разница?

— Привет нашей доблестной полиции, — сказал Федор. — Разницы никакой. Но! Вечное «но», взывающее к сомнениям. Ты, Савелий, мыслишь в правильном направлении. Допустим, чисто гипотетически, имелся сговор, нужна была именно красная «Тойота», и отъезд владелицы оказался как нельзя кстати. Но при чем здесь убийство?

— Что значит при чем? — удивился Митрич. — Он же засунул тело в багажник!

— Верно. Получается, этот тип и угонщик, и убийца, так? Или просто угнал? Убийца просто угнал, как выразился Савелий. Савелий!

Савелий пожал плечами, вид у него был обескураженный.

— Как это? — опять спросил Митрич. — Что значит «просто»?

— Ты думаешь, их было двое? — хмыкнул капитан, пододвигая к себе тарелку с бутербродами.

— Именно! Их было двое, господа. Два не связанных между собой параллельных действа, и везде красная «Тойота», что есть всего-навсего совпадение и случайность. Один в сговоре… Гипотетически в сговоре со сторожем угнал со стоянки машину, другой угнал машину с того места, где угонщик оставил ее на пару минут, то есть схватил первую попавшуюся. В пользу версии о повторном угоне говорит цвет машины, уж очень он бросается в глаза. Убийца спешил, а потому угнал то, что подвернулось под руку. На сговоры и подготовку у него не было времени, кроме того, это была бы вполне дурацкая затея. Дурацкая, потому что ненужная и затратная по времени. Как долго, по-вашему, можно прятать труп до… Сами понимаете. Тем более летом. От силы двое суток. И в течение этих гипотетических двух суток он искал машину, которую можно было бы угнать. То есть, допускаю, сначала он соображал, как избавиться от тела… Если убийство было спонтанным. Я склоняюсь к спонтанному убийству, так как иначе ему не нужно было угонять машину. Произошло оно, вероятно, двадцать первого августа, почти два года назад, после прощального вечера. На другой день у жертвы был самолет.