Инна Бачинская - Отражение бабочки

Они сели. Митрич уже летел к ним с дребезжащей тележкой.

— Как жизнь? — спросил капитан, и Савелий поспешил сказать, что все хорошо.

— Как Леопольд?

— Герман! Тоже хорошо. — Герман был сынишкой Савелия, капитан упорно называл его Леопольдом. — И Настенька! Пойдет уже во второй класс.

— Герман, конечно! — хлопнул себя по лбу капитан. — Память ни к черту. Как Зося?

— Такая же красавица? — поддержал друга Федор.

В их кругу бытовала легенда, что Савелий, шустряк этакий, отбил Зосю у Федора. Да, да, вы не ослышались! Было дело. Капитан от души оттоптался на обоих, а Федор нет-нет да и упомянет о своем разбитом сердце. Савелий смущается, начинает что-то лепетать, оправдываясь, и заикается больше обычного. Ладно, я тебя прощаю, говорит великодушно Федор, подумай сам, Савелий, ну, какой из меня муж? Философам должно оставаться одиночками, это классика, да и характер у меня… сам знаешь. Работаю по ночам, торчу до полуночи в бурсе, люблю думать в тишине, не обращаю внимания на быт, не терплю тряпок и щебета… Никакая женщина не выдержит, сбежит.

— Ребята! — Митрич вырос у их столика. — Я тут вам пивка и закусить! Давненько вас не было! Может, покрепче?

— Митрич! Сколько лет, сколько… Пиво нормально, жарко. Посиди с нами.

Митрич споро разгрузил тележку и присел на свободный стул. Обвел компанию взглядом и сказал:

— Это правда, что в Черном озере утонула машина? Говорят, в воскресенье вытащили.

— Какая машина? — удивился Савелий. — Пьяный за рулем? Живой хоть?

— Не слышал, — сказал Федор. — Коля!

Капитан не торопился отвечать, держал интригу.

— Правда, Митрич, — сказал наконец. — В Черном озере утонула машина, красная «Тойота». Вытащили в воскресенье, все верно.

— А водитель? — спросил Савелий.

— Водителя не было.

— Как же она утонула без водителя? Он что, выскочил?

— Сколько она пробыла в воде? — спросил Федор. — Что было в багажнике?

— Около двух лет. В багажнике…

— Около двух лет? — воскликнул Митрич. — Как это? И никто не заявил в полицию?

— Заявили. В багажнике были обнаружены человеческие останки.

— Почему в багажнике? — не понял Савелий.

— А что в твоих книжках?

— Убийство? — Савелий был потрясен. — Спрятали в багажник и утопили? Кто?

— Установили, чья машина? — спросил Федор.

— В угоне с двадцать пятого августа позапрошлого года. В багажнике женщина. При ней никаких документов. В машине тоже ничего.

— Это он! — сказал Савелий. — Владелец! Помню, в одном романе…

— Владелец машины тоже женщина, так что вряд ли, Савелий.

— Муж вполне мог! А что, думаешь, не бывает? Любовницу. Или мстил жене!

— Я тебе верю, Савелий, ты с твоим богатым жизненным опытом… Насчет мужа согласен, они вполне могут, но убить любовницу и сунуть в багажник жениного автомобиля… Даже не знаю, Савелий, что сказать. Но мысль красивая. Правда, они были в разводе. Спустя полгода она выехала из города — вышла замуж за шведа.

— Что говорит Лисица? — спросил Федор.

Лисица был старейшим и опытнейшим судмедэкспертом, истиной в последней инстанции и ходячей легендой.

— Предположительно, жертва скончалась от удара острым предметом в правый висок, возраст примерно тридцать — тридцать пять, точнее не получается.

— То есть она не утонула, а была убита?

— Так точно. Воды в легких не обнаружено. В багажник ее положили уже мертвой. В сводках пропавших никого подходящего.

— И что это значит? — спросил Митрич.

— Это значит, что ее никто не искал. Родные не заявляли в полицию.

— Может, она приезжая и заявили в другом городе?

— База общая, смотрим все.

— А может, надо фоторобот? Методом графической реконструкции, я читал.

— Работаем, Савелий, — сдержанно сказал капитан. Помолчав, сказал: — А чего это мы сидим, теряем время? Пиво греется. Митрич, за тебя!

— За вас, ребята!

Они подняли бокалы и чокнулись…

— Надо бы поискать свидетелей, вокруг озера всегда крутятся компании подростков, может, вспомнят машину, — сказал Федор. — Знаю я это озеро, жутковатое место. Там несколько лет назад убили тележурналистку… [2] Подробнее об этом читайте в романе Инны Бачинской «Лучшие уходят первыми».

— Помню. Твое последнее дело, — заметил капитан. — Тогда ты еще в капитанах ходил.

Всем показалось, что в его голосе прозвучал укор.

— Там со стороны леса каменная платформа под углом, — сказал Федор после паузы. — Если загнать машину наверх, на скорости она слетит в озеро, как с трамплина. Как она стояла на дне?

— Как ты и сказал, кормой к платформе, течения там нет. Как слетела, так и стояла.

— Почему же ее раньше не нашли? — спросил Савелий.

— Больше воды было, вот и не нашли. А сейчас сухо, уровень в озере упал, — сказал Митрич. — И главное, никто этой женщины не хватился! Вот так, живет человек, и нет человека… Ужас! Если до сих пор никто о ней не вспомнил, то уже и не найти следов…

— Найдем, Митрич, не сомневайся. Сейчас Савелий расскажет, что пишут в книжках, Федор намутит что-нибудь из философии… Найдем. Ты тоже бди, может, услышишь что.

— Иногда человек и сам не знает, что ему известно, — заметил Савелий. — Мы смотрим, но не видим.

— Прекрасно сказано! — восхитился капитан. — Предлагаю выпить за тех, кто смотрит и видит!

Они выпили.

— И еще! Надо поискать с водолазом, он не стал бы возиться отдельно с ее вещами, — сказал Федор. — Все там.

Капитан молча кивнул…

Они бежали по каштановой аллее — тонкая высокая девушка и собака, длинная мохнатая такса почти красного цвета. Вокруг разгоралось раннее утро, солнце было еще белое и нежаркое, а воздух поражал кристальной свежестью и прохладой. Город просыпался и наполнялся звуками работы. Деловито гудели моторы, бормотало радио, верещала пожарная сирена — но все это где-то вдалеке, за гранью, подчеркивая покой и тишину, царящие в старом парке.

Время от времени девушка останавливалась и поджидала собаку — из-за коротких лап та отставала.

— Аделина, пошевеливайся! — говорила девушка. — Быстрее! На террасе отдохнем. Еще немного, давай, малышка!

Аделина протяжно, с подвыванием вздыхала и быстрее семенила короткими лапами.

Они добежали до террасы, с которой открывался вид на реку — над ней курился невесомый прозрачный туман. Пляжи были еще пусты — лишь пара смелых купальщиков совершала заплыв против течения, стараясь удержаться на месте, а вода упрямо сносила пловцов вниз к мосту. Заросли ивняка стояли неподвижно и казались нарисованными — ни ветерка, ни шевеления даже отдельного листа, только невидимые птицы громко радовались прекрасному солнечному утру.

На их скамейке кто-то сидел. Аделина остановилась как вкопанная и, задрав голову, взглянула на хозяйку.