Влада Ольховская - Сад камней

— Погоди с оптимизмом, ты еще не выбрался, — вздохнула Кира.

— Выберусь. То, что было сегодня… Это не повторится.

— Я знаю. Я и сама не позволю этому повторится.

Она наконец рискнула подойти ближе. Илья не двигался с места; похоже, та короткая вспышка ярости, которой она стала невольной свидетельницей, действительно была пиком ломки. Кира показала ему упаковку лекарства, оставленную адвокатом.

— Сергей Михайлович сказал, что просто пересидеть это у тебя вряд ли получится. А если и получится, то это будет стоить немалых сил, несколько дней ты даже с кровати будешь подниматься с трудом. Чтобы быстро прийти в себя, тебе нужно либо снова принимать наркотики, либо — вот это.

— То есть, какие-то таблетки я все же буду пить, — закатил глаза Илья. — Замечательно.

— Сам виноват, если что, но таблетки таблеткам рознь. Честно скажу, мне не очень нравится все, что здесь случилось. Я не хочу ходить по собственному дому, постоянно оглядываясь.

— Тебе и не придется, я…

— Погоди, я не закончила, — мягко прервала его Кира. — Тебе нужно просто решить все прямо сейчас. Не буду скрывать, Сергей Михайлович о тебе невысокого мнения. Но я верю, что ты хороший человек, как бы пафосно это ни звучало, и я не хочу унижать тебя необходимостью давать сотню обещаний. Просто скажи мне, что ты выбираешь… А выбор примерно такой: я могу выпустить тебя отсюда прямо сейчас. Думаю, ты знаешь, где найти ту дрянь, которой ты себя травишь, и станет легче. Капельница, которую тебе поставили, — это просто очищение, это не кодирование или что-то в этом роде.

— Спасибо, доктор, сам понял, — фыркнул Илья. — Что за дверью номер два?

— Вот это, — Кира потрясла упаковкой с таблетками. — Это уменьшит симптомы и позволит твоему организму быстрее восстановиться. Остаться тут ты можешь, только принимая лекарство. Это уже не условие Мирина, а мое. Ну и конечно, если решишь уйти, обратно можешь не возвращаться.

Она не хотела командовать им, Кире это не слишком нравилось. Но они дошли до такой ситуации, когда иначе было нельзя. Речь шла не о его привычках, а о его безопасности. Илья, как бы силен и умен он ни был, не мог удержать на коротком поводке то существо, в которое он превращался.

Он и сам, кажется, это понял, потому что не разозлился. Он протянул к Кире руку.

— Давай сюда свои пилюли. Так и знал, что из ограбления этого дома ничего хорошего не выйдет…

Утренний воздух был чистым и свежим, он бодрил лучше холодного душа, помогая Кире прийти в себя. Если с час назад она места себе не находила, то сейчас мысли и чувства понемногу приходили в порядок, и то, что случилось, уже не казалось такой катастрофой.

Мир на самом деле не изменился. Он просто оказался не совсем таким, как она считала.

А ведь до этого был период покоя! Кира боялась, что с Ильей все-таки будут проблемы. Разве можно за день прийти в себя после того чудовищного состояния, в котором он был? Однако Илья умел оценивать свои силы, он преодолел опасную черту и снова великолепно владел собой. Он добросовестно принимал таблетки, и, глядя на него, можно было поверить, что он просто переболел сильным гриппом, и нет в этом ничего страшного.

Так что она снова общалась с ним, смеялась и старалась игнорировать тревогу, уже поселившуюся в глубине души. Но от правды не убежишь, и ответ от Мирина пришел быстрее, чем она ожидала.

Она ничего не сказала Илье, просто не смогла. Когда она увидела результат, ей нужно было побыть одной. Но Илья и сам, кажется, обо всем догадался. По крайней мере, он не ворвался на крышу с удивленными вопросами, где ее носило, а вошел тихо и сел рядом с ней на лавке. Он не смотрел на Киру, сейчас они оба наблюдали за тем, как колышутся сосны на ветру — живое зеленое море перед ними.

Кира не знала, когда и как он научится так хорошо ее понимать. Но она была благодарна ему за это.

— Расскажешь мне? — спросил он спустя пару минут.

Ей не хотелось отвечать — и вместе с тем нужно было ответить. Не ради Ильи, а ради самой себя. Произнести это вслух, поверить, признать и через признание смириться.

— Он — мой отец.

Вот. Коротко, просто, и все же — нереально.

— Кто, Шереметьев?

— Нет. Валерий Солодов.

Все, что происходило здесь, поначалу казалось Кире безумной игрой старика, которому нечего было делать. Однако Константин Шереметьев не был таким уж стариком, и он до последнего сохранял ясность ума — иначе не выстроил бы такую схему. Разные кусочки мозаики нашли друг друга, и с этим последним знанием Кира наконец сумела увидеть картину в целом, понять, что к чему.

Константин Шереметьев, Валерий Солодов и Андрей Завьялов были знакомы много лет. В студенчестве они уже знали друг друга, а может, познакомились и того раньше. Кира подозревала, что в определенный момент их уверенно можно было назвать друзьями.

Но потом что-то пошло не так. Внимательно изучив документы, оставленные Шереметьевым, она вычислила, что Солодова посадили еще в советские времена. Он получил солидный срок за контрабанду наркотических веществ из Азии. Он признался — и это признание спасло его друзей, которые позже основали собственную фирму. Солодов отправился за решетку, а остальные двое продолжили жить дальше. Они женились, у них родились дети, их бизнес процветал. Но для Валерия Солодова жизнь стала совсем другой. Он часто болел, а потом умер в колонии.

Официально причиной его смерти стал сердечный приступ. Вот только Шереметьев вряд ли в это верил. Он всеми способами указывал на то, что Солодова подставили — и что сделал это Андрей Завьялов, у которого, очевидно, были связи с преступным миром через известного наркоторговца Акрама Амани.

Вполне возможно, изначально ни Шереметьев, ни Солодов даже не подозревали об этом. Однако так судьба ее отца становилась еще трагичней: он отправился на смерть, защищая того, кто был недостоин защиты. По какой-то причине мать Киры скрыла это от нее. Вместо того, чтобы поддержать Солодова, она все бросила и уехала жить к отцу.

Но Шереметьев нашел ее. Он не подходил близко, не стал другом семьи, не познакомился с Кирой. Однако он выяснил связь между ней и Солодовым, он не сомневался в том, кто отец девочки — вот почему он сохранил прядь волос погибшего друга.

Теперь уже было ясно, как Кира вдруг оказалась его наследницей. Шереметьев прекрасно понимал, что, если бы не та история с подставой и несправедливым приговором, Валерий Солодов наверняка стал бы его партнером. Так что его дочь была не случайно выбранной незнакомкой, у нее было право на все, что ее окружало.

Это она и рассказала сейчас Илье, и сложно было сказать, кому из них этот рассказ нужнее. — Вот, значит, как… — задумчиво произнес Илья. — А сказать тебе то же самое прямым текстом он не мог?