Мишель Бюсси - И все-таки она красавица

Слишком поздно.

Все пропало.

Легавые заняли каждый угол закрытого двора. Альфа́ в одиночестве стоял под апельсиновым деревом, как первый пленный в игре «Сыщик, ищи вора», которого никто не придет освободить.

Тидиан сомневался, стоит ли свистеть третий раз, ведь теперь это ничего не изменит. Если он свистнет, легавый поднимет глаза, соседи повернутся в его сторону, дедушка с бабушкой увидят внука. Может быть.

Тидиан все время косился в сторону балкона третьего этажа «Посейдона», находящегося вровень с его домиком на дереве. Мальчик не хотел, чтобы Альфа́ арестовали и – главное – чтобы бабуля с дедулей это увидели.

А кстати, зачем легавым арестовывать старшего брата?

Наркотики? Странно. Да нет, невозможно, Альфа́ весь мозг ему проел лекциями о вреде этой дряни. Хотя он мог торговать, не употребляя.

Толстяк в коже и арабы наставили на Альфа́ оружие, и тот поднял руки.

У Тидиана отлегло от сердца.

Они его заберут, допросят, задержат.

Старший братец – хитрюга, завтра он выйдет. Раз Альфа́ дал себя схватить, значит, он чист.

Тидиан смотрел, как двое в синих бронежилетах поверх рубашек ведут брата к машине, и спрашивал себя: зачем?

«Это бессмысленно, – думал он, – ты ищешь оправданий, хотя это ты плохо свистнул и провалил первое дело, порученное Альфа́…»

Тидиана била дрожь.

Когда машины исчезли в конце улицы Пастера, его затошнило, плакать хотелось так сильно, что он не мог сдержаться.

Он никогда не станет Тиди. Вечно будет малышом Тидианом.

Не быть ему похожим на Альфа́. Альфа́ намеренно сдался. Как в кино. У него был план. Брат запросто обхитрит всех этих легавых. Он сказал, что заработает кучу денег. Больше, чем проклятые сокровища, которые спрятала мама.

14:52

Над дюнами вставало солнце. Песок на мягких склонах напоминал кожу с золотистым загаром. В недолговечных холмах пустыни узнавались изгиб спины, рельеф груди, округлость ягодиц. Неизвестный автор постера, висевшего в столовой отеля «Ибис» в городе Пор-де-Бук, добивался именно такого эффекта. По алеющему небу скользила стая перелетных птиц.

Лейли собрала со столов остатки круассанов, масла, конфитюров и ненадолго задержалась перед плакатом, машинально надев солнечные очки. Круглые. Желтые. С веселым смайликом на каждом стекле.

Комната погрузилась в сумрак. Лейли не услышала шагов Рубена.

– Сувенир на память о Нубийской пустыне, – сказал управляющий. – Все, кто у нас останавливается, восхищаются чувственностью дюн, и никто не замечает сливающихся с небом птиц. Священных ибисов! Меня развлекла эта шуточка. Фотограф решил помочь несчастным ибисам, которых в античные времена почитали египтяне. Во Франции их сегодня обвиняют во вторжении в чужой ареал обитания, утверждают, что они занимают чужие гнезда и уничтожают кладки яиц, убивают птенцов, в том числе детишек розовых фламинго.

– Это правда?

– Так говорят. В двух шагах отсюда, в Камарге, как повсюду во Франции, работники заказников, озабоченные сохранением национального природного наследия, убивают ибисов, пытающихся мигрировать в наши болота.

Они постояли, разглядывая картинку, потом Рубен повернулся к Лейли:

– О моя неутомимая султанша, не окажете ли милость вашему покорному слуге? Можете прийти завтра пораньше? К шести утра? В виде исключения. Нура отпросилась на полдня.

Лейли задумалась. Сдвинула «улыбающиеся» очки на лоб.

– Я должна отвести Тидиана в школу. Разбудить его. Приготовить завтрак.

– Понимаю, принцесса, все понимаю.

Рубен был не из тех, кто упрашивает, настаивая на своем. Лейли не слишком хотелось оказывать услугу Нуре, но она вспомнила недавний разговор о феноменальном интернационале.

– Ладно, – согласилась она. – Дедушка Тидиана заберет его после ужина, он переночует у моих родителей, а утром бабушка о нем позаботиться. Я пошлю им эсэмэску.

– Спаси… – Рубен не договорил, окончание слова застряло в горле.

Изменившаяся в лице Лейли смотрела на экран мобильника.

– Альфа́, – помертвевшими губами произнесла она. – Альфа́, мой старший. Его только что арестовали. У дома моих родителей. Отец видел, как его в наручниках затаскивали в фургон…

Рубен положил руку ей на плечо:

– Ничего. Ничего, все образуется. Он не сделал ничего плохого. Полицейские его отпустят. В худшем случае – если произошла ошибка, – он сбежит. Я рассказывал вам, моя встревоженная Пенелопа, как в семьдесять четвертом сбежал из тюрьмы Бангкванг [71]  Тюрьма Бангкванг стала известна всему миру под названием «Бангкок Хилтон» после одноименного австралийского сериала с Николь Кидман в главной роли. Из-за чрезвычайно жесткого режима тайцы называют тюрьму «Большим Тигром»; подобно хищнику, тюрьма заживо поедает людей, и никто оттуда не возвращается. в семи милях к северу от Бангкока после невероятного бартера?..

– Хватит! – Лейли закричала, горько зарыдала и все повторяла и повторяла: – Замолчите, Рубен! Замолчите!

Управляющий усадил ее. Они долго молчали, а в коридоре гудел пылесос, ходила туда-сюда неугомонная Нура. Лейли всхлипывала и сморкалась в бумажные платки с логотипом «Ибиса».

– Простите… – Голос Рубена прозвучал еле слышно.

– Это вы меня простите! Я не должна была кричать, ведь вы самый милый патрон из всех, кого я знала.

– Сотрудницы всегда так говорят – пока я не попытаюсь их поцеловать.

Лейли улыбнулась. Рубен лет на двадцать старше, значит, он пошутил. Во всяком случае, Лейли на это надеялась. Управляющий слишком элегантен, а вежлив и застенчив, как лицеист. Деликатность девственника.

– Отказав мне, они не злятся, им льстит джентльменское поведение, и я почти всегда становлюсь конфидентом. Больше всего мне доверяют отчаявшиеся! Когда я управлял «Паломаром» в Западном Лос-Анджелесе, то выслушивал откровения Мэрилин за несколько часов до ее самоубийства. А еще утешал Джин Сиберг… Далиду… Роми Шнайдер… – Рубен сделал паузу. – И Клеопатру.

Лейли снова улыбнулась, и Либерос взял ее за руку:

– Предлагаю миновать этап «попытка поцелуя – отказ». Надеюсь, вы не обидитесь, если мы откажемся от глупых прелиминарий , предшествующих началу дружбы между мужчиной и женщиной? Доверьтесь мне, Лейли. Доверьтесь, если хотите. Все считают, что мой любимый спорт – рассказывание историй. И все ошибаются. Я повторяюсь, заговариваюсь, поэтому предпочитаю слушать.

Лейли сжала его пальцы, дожидаясь, когда Нура уйдет в конец коридора.

– Ну так слушайте, мой прекрасный конфидент. Слушайте, но никогда никому не передавайте.

История Лейли

Я осталась одна в вонючей комнате сицилийского города Агридженто. Одинокая и слепая. Всех моих друзей и кузенов из Сегу отловили карабинеры. Их ждала высылка в Мали. У меня был выбор – умереть или сдаться полиции, и тут открылась дверь и протянулась рука.