Мишель Бюсси - И все-таки она красавица

– Ты шустрее меня, малыш. Не сомневаюсь, что твой дед вспомнит молодость и ненадолго соберется с силами, но если хоть один из вас дернется, то я испытаю свой замечательный берберский ножик на вашей любимой Марем. Знаете, кто мне его преподнес? – Еще одна пауза, взгляд в сторону Тидиана. – Твоя мать! Это был ее прощальный подарок – в некотором смысле. Я бережно хранил его много лет.

Он потер шею под бородой, как будто там скрывался глубокий шрам, превративший его голос в змеиное шипение.

– Я не сразу вас нашел. Маалей много – тысячи… Но у меня остались друзья в полиции. Сначала мы встретились у твоей мамы – не лично, через компьютер. Альфа́ любезно позволил арестовать себя здесь. Мне оставалось только сопоставить факты. Кстати, позволь представиться: я старинный друг твоей мамы. Адиль. Адиль Заири. И новый друг тоже. Ги. Видишь, как мы близки.

Тидиан отползал от Фредди по оранжевому, с геометрическими узорами, ковру, не переставая потирать ногу. Выиграть несколько сантиметров, еще чуть-чуть, ромб за ромбом. Фредди, или Адиль, или Ги – у чудовищ всегда много имен, по одному на кошмар, – уперся взглядом в футболку Тиди. Его любимую. Обережную. Счастливую. Принадлежавшую Абдельазизу Барраде.

– Любишь «Олимпик», Тиди? Я ведь могу тебя так называть?

Мальчик съежился от страха. Фредди шагнул к нему, наслаждаясь своей властью.

– Вот и хорошо. Значит, мы подружимся. Я тоже за них болею. Ты их любишь, потому что твоя мама живет рядом с Марселем, так ведь? Одно только название навевает тебе сладкие мечты. Прямо к цели. Стадион «Велодром» – домашний стадион «Олимпика»… Мама столько раз обещала, что ты обязательно будешь жить с ней в этом городе. Понимаю. – Он смерил мальчика взглядом и устрашающе улыбнулся. – Скажи, он тебе и правда нравится, этот Баррада?

Тидиан не стал отвечать. Футболка была ему сильно велика, он мог бы стянуть ее вниз, до самых кроссовок, если, конечно, согнуть колени. Исчезнуть!

– А может, ты полюбил этого игрока, потому что только он носит две футболки – Марселя и Марокко? – Фредди присел на корточки и положил руку на плечо мальчику, не забывая время от времени оглядываться на стариков. – Ты не должен меня бояться, парень. Повторяю, я друг твоей мамы. Старый друг. Мы были вместе этой ночью. – Он повернул голову и ухмыльнулся, как вампир. – Она тебя обнимает. Крепко. Теперь ты все понял? Мама рассказывает сказки, чтобы ее любимый сыночек не горевал. Ты ведь тоже не хочешь, чтобы маме было плохо?

Тидиан покачал головой.

Нет… Нет…

– А давай повеселим твою маму, согласен? – В голосе Фредди появились свирепо-веселые нотки. – Пошлем ей фотографию. Селфи. Нас двоих. Давай?

Он извернулся, чтобы достать из кармана телефон, и зашел за спину Тидиану – так можно было держать в поле зрения диван. Дед Мусса резко выпрямился, сделал угрожающий жест:

– Если вы только…

– Все хорошо. Не бойтесь.

Фредди вытянул левую руку с мобильником, чтобы в объектив попали их с Тидианом лица. Нахмурился – свет из окна создавал легкий контражур. Медленно, правой рукой, провел ножом по телу мальчика, от низа живота к груди, и коснулся лезвием его шеи.

Тидиан пытался не дрожать, держать спину прямо, не дергать ногами, как подбитый заяц, но сердце вдруг перестало качать кровь. Руки, ноги, лицо стали белыми, как футболка. Мусса до крови искусал губы, понимая, что не может даже шевельнуться, иначе случится непоправимое. Словно сидит на мине. Марем плакала, взглядом моля Адиля Заири о пощаде.

– Ну вот, – продолжил Фредди, – так хорошо выйдет. Мама удивится, увидев нас всех вместе: верного друга, обожаемого сына и этот миленький кинжал. Он о многом ей напомнит. Об очень многом!

Безумец застыл на несколько долгих секунд. Левая рука вытянута вперед, правая удавом обнимает шею мальчика, кончик ножа упирается в его яремную вену.

Тидиан смотрел на экран широко распахнутыми глазами и как в зеркале видел лицо монстра, приклеившееся щекой к его щеке, блестящую сталь клинка и не сомневался, что Фредди отошлет снимок в тот самый момент, когда проткнет ему сонную артерию. Мама увидит последний миг жизни сына и брызнувшую из раны кровь. Плохие люди всегда так поступают – если верить фильмам.

Фредди сделал наконец снимок и сразу отвел кинжал в сторону, набрал адрес и воскликнул, гаденько хихикнув:

– Ну вот, готово дело… Мамочке очень понравится.

Марем зарыдала в голос, и Мусса обнял ее. Сердце Тидиана колотилось изо всех сил, как будто хотело компенсировать простой.

– Вернемся к твоей маме… малыш. – Фредди завис над Тиди. – Двадцать лет назад она… позаимствовала у меня сумку. Черную, адидасовскую. Она была очень дорога мне. Я вернулся в том числе из-за нее. Полагаю, вы знаете, куда Лейли спрятала сумку?

Ответа не последовало. Адиль тяжелыми шагами топтал оранжевый ковер.

– Ну же, признавайтесь, я уверен, что ваша дочь не могла ее выбросить, здесь не Версаль. Адидасовская сумка – заметная вещь. Отдайте сумку – и расстанемся друзьями.

Тидиан посмотрел на деда. Мусса отводил глаза, как будто боялся остановить взгляд на стене или дверце шкафа и невольно выдать секрет. Фредди кружил по комнате, заводясь все сильнее.

– Будьте же благоразумны! Я всего лишь хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву.

Он сужал круги, подбираясь к Марем на манер акулы, пальцы сжимали рукоятку ножа.

«Фредди может ударить в любой момент, неожиданно!» – с ужасом подумал мальчик.

– Ну же, я жду!

«Может, он вонзит нож в диван, а не в бабулю? Или…»

– Спрашиваю последний раз.

Большой и указательный палец Фредди переместились ближе к лезвию.

– Я знаю! Знаю, где она!

Тидиан сорвался на крик, и Мусса попытался встать, но Фредди с силой толкнул его в грудь и повернулся к мальчику.

– Я знаю, где спрятано мамино сокровище.

В глазах Фредди сверкнул хищный огонь. Мальчишка связал сумку с сокровищем, значит, он и правда в курсе!

– Оно… оно не здесь, – пролепетал Тидиан.

Фредди сдвинул брови, выставил чуть вперед руку с кинжалом, давая понять, что не потерпит никаких выкрутасов. Тидиан поторопился объяснить:

– Оно… внизу… в подвале… в аду.

10:12

Самолет остановился метрах в пятидесяти от здания аэровокзала, и его сразу плотным кольцом окружили полицейские. Пассажиры сходили по трапу один за другим, на летном поле их останавливали и обыскивали. Удивительно, но никто не возмущался, люди охотно обменивали небольшое ущемление в правах на безопасность.

Жюло наблюдал за происходящим через стеклянную стену, Петар стоял сзади, как наказанный школьник, и не сводил глаз с экрана своего телефона. Ему не позволили участвовать в задержании, предложили подождать, пока марокканская полиция возьмет Бэмби Мааль. «Не волнуйтесь, майор, допрос будет проводиться под двойной юрисдикцией!» – утешили его рабатские коллеги.