AlmaZa - Герой женского общества [СИ]

— Я бы повидал твоего отца, столько лет его не видел! В другой раз пригласи нас, когда он будет, думаю, и Чжихё с радостью с ним познакомится, — отметил Намджун, за что поймал на себе предостерегающий взгляд Богома.

— Я боялся, что мы будем ему мешать. Ну, знаешь, он уже не в том возрасте, чтобы терпеть громкие разговоры за стенкой. Они с женой рано ложатся, любят отдыхать подольше.

— Значит, ты теперь тоже вместо отца в вашем бизнесе? — Намджун пытался припомнить, чем занимался всё-таки господин Пак? Торговля? Чем? Или грузоперевозки? Или производство чего-то?

— Да, на подхвате, но и свои задумки и дела есть. Так, — Богом поднялся, — дамам не предлагаю, а для себя пойду за виски. Рэпмон, будешь?

— Рэпмон? — удивлённо воззрилась на него Чжихё.

— Долго объяснять… — ссутулился мужчина, опустив глаза.

— Его коронная юношеская кличка, — улыбнулся Богом радостно. — Между прочим, мой друг подавал большие надежды на этом поприще, мог бы и стать музыкантом.

— Рэпером, — поправила Соа. — Как-то с музыкой он не очень-то связан.

— Эй, между прочим, без музыкального слуха рэпером быть невозможно! — возмутился в шутку Намджун. — К твоему сведению, большинство рэперов могут недурно спеть, но не каждый певец сумеет прочитать рэп. Потому что чувство ритма оттачивается вот прям до такого профессионализма…

— Я всё равно не считаю рэп музыкой, не объясняй. — Намджун нахмурился. Он понимал, что уже не в том возрасте, чтобы спорить из-за музыкальных предпочтений. Это в четырнадцать — шестнадцать лет можно ходить стенкой на стенку, фанаты одной группы, против фанатов другой, но это давно в прошлом. Какая разница, кто и что любит слушать? Это такая мелочь, одна из многих составляющих жизни, далеко не на первых местах. Но всё-таки ему захотелось пройтись, и Намджун поднялся, присоединившись к Богому.

— Я с тобой схожу за виски, заодно погляжу на твои хоромы.

В конце коридора, как оказалось, была кухня, из которой тонкая дверь с деревянной решёткой вела в крошечный погребок со спиртным. В общем пространстве кухня соединялась со столовой, обозначенной овальным, чуть удлиненным столом с расставленными вокруг него стульями, обитыми бирюзово-серебристой тканью. Состоянием владельцы недвижимости точно не обделены. Богом достал с одной из полок «Рэми Мартин».

— Я нашёл отличный коньяк, может, его?

— Да мне без разницы, — присел Намджун неподалёку. — Что-то Чжихё какая-то невесёлая. Вы поругались?

— Мы? — выставив стаканы на стол, отвинчивая крышечку, молодой человек приподнял брови. — Да нет, обычные размолвки. Я мог бы ей быстро поднять настроение, но она сама отказывается, потому что ещё не знает, как это может быть приятно, — засмеялся Богом. — Но я постараюсь её уговорить попробовать.

— А ты не думал, что ей хочется любви, а не секса? — сказал Рэпмон то, о чём и думал, но пожалел. Зачем он лезет? Для чего этот менторский тон? И тема-то такая, не мужская, сомнительная. С какой стати вдруг он заговорил о нежных девичьих чувствах?

— А я разве не даю ей любовь? Это скорее она не хочет отвечать мне взаимностью, а я делаю всё от меня зависящее.

— Так, ты её любишь?

— Конечно! — Белизна зубов сверкнула от уха до уха. — Как её можно не любить? Она моя маленькая радость.

— Создаётся впечатление, что ты её любишь примерно как комнатную собачку.

— Не придумывай, Рэпмон. Да что с тобой? Всё отлично! — Продолжая улыбаться, Богом чокнулся с его стаканом и, отпив, пошёл обратно к девушкам.

Обстановка потеплела и разрядилась, благодаря выпитому и осторожному обхождению острых тем. Намджун переключился на Соа, забыв о том, что она не оценила его музыкальных склонностей. В конце концов, он тоже ничего не понимает в дизайне и может раскритиковать какую-нибудь штуковину, чем невольно заденет Соа, но они же уже не малыши, чтобы дуться из-за этого? Засидевшись допоздна, все согласились остаться, однако шепчущиеся о чем-то Чжихё с Богомом явно не могли прийти к какому-то компромиссу. Уровень шёпота переставал удовлетворять спорящих, и они несколько раз отходили в соседнюю комнату или на балкон, чтобы поговорить. Результат выдал камень преткновения их непонимания; Чжихё попросила постелить ей отдельно, отказавшись спать в спальне Богома. Именно этого пытался всячески избежать молодой человек, уговаривая, увещевая и колдуя всеми своими обходительными чарами. Но всё-таки Чжихё оказалась на отдельной кровати, а Богом, громко хлопнув дверью, ушёл к себе.

Намджун, под тяжестью коньяка, лежал рядом с Соа и думал о случившемся. Теперь эти двое наверняка расстанутся. Расставание всегда опечаливает даже тех, кто наблюдает со стороны. Жалел ли об этом Намджун? Забегать вперёд было наивно, но не очевидно ли, что прогресса у таких отношений нет? Он был рад, что Чжихё осталась при своих принципах и отстояла себя. Странно, что не сработала мужская солидарность, что-то он в последнее время перешёл на тёмную сторону, Шугу сестре сдал, тут не поддержал бывшего товарища… Соа положила руку ему на грудь и прильнула всем телом, дотянувшись за поцелуем. Мужчина тотчас сбился, о чём рассуждал? Ответив на поцелуй, он почувствовал, как девушка не собирается на нём остановиться, скользя рукой вниз, и, хотя его отзывчивая, безотказная плоть среагировала, он вспомнил, с чего его сбили в связи с тем, что смутился наличия за одной стеной Чжихё, а за другой — Богома.

— Соа, — прошептал он, осторожно останавливая её, — нас могут услышать…

— Да ладно тебе, мы тихо. — Намджун прислушался к звукам в квартире. Немое молчание, ни шороха. Если начнёт поскрипывать кровать — а любая, даже самая мягкая и удобная издаёт эти обличающие звуки движения на ней, — сразу же всё станет очевидно. Богома он бы не постеснялся, но совокупляться при невинной девчонке… Намджун подумал о Чжихё, которая сейчас лежит неподалёку, и хорошо, если не плачет. Одинокая и разочарованная в лучших своих надеждах. И вся эта прелесть пролёживает там даром! «Да что же это такое? Нет, я не стану заниматься любовью с Соа, пока из головы у меня не выходит другая. А если я начну представлять Чжихё?». Намджун настойчивее отодвинул ладонь возлюбленной.

— Нет, неудобно, правда. Услышат наверняка.

— В особняке Джей-Хоупа же не услышали!

— Там пространства было больше, и шума за дверью тоже, — объяснил Намджун, боясь, что Соа воспримет его поведение, как нежелание, но она была достаточно разумна, чтобы видеть его восставший половой орган и верить в искренность его слов. Он именно не мог морально, а ни не хотел.

Ничего не добавив, Соа убрала свою руку и, ещё раз поцеловав Намджуна, отвернулась на другой бок. «Ужас какой, я сейчас поступил, как муж после десяти лет брака!» — воскликнул в мыслях Рэпмон, но шампанское и коньяк, выпитые за вечер, уже разлились по его телу, начали смыкать веки, заволакивая сознание, и он вырубился, спрятавшись в сновидениях от мук совести, раскаяния и полёта фантазии.