AlmaZa - Герой женского общества [СИ]

— Да опять мутки какие-то непонятные в столице. Откуда-то просачиваются наркотики, ими торгуют по клубам и разным укромным местам. Мы с Сольджуном пытались что-нибудь выведать. Прошлись по нашим осведомителям. Брат Санха работает ди-джеем в заведении Каннама, он сказал, что у них бывали случаи распространения, но откуда берётся — не ясно. Другой парень, бывший одноклассник Шуги, он тоже по клубам работает, но его надо сначала завербовать, чтобы надёжнее информацию получать, а Шуга уехал, поэтому придётся подождать его возвращения, чтобы затянуть в золотые новые силы.

— Хороший парень?

— Более чем, порядочный, честный, Хим на него досье собрал — никаких тёмных пятен. Вот он как-то сказал Сахару… — Хана вошла на кухню, и Хосок оборвал рассказ, просияв. — Котёнок, а остался ещё суп из брокколи?

— Да, но он холодный…

— Ты его погрей, ладно? А мы с Намджуном, пока я переоденусь в домашнее, поболтаем. — Утащив приятеля в спальню, Хосок принялся раздеваться, чтобы сменить рубашку на футболку, а джинсы Gucci на какие-нибудь тренировочные штаны. Не хотелось обляпать восемьсот тысяч вон просто так. — В общем, он сказал Сахару, что ходит слух про Белый лотос.

— Белый лотос? — прыснул Намджун. — Это же исчезнувшая в начале двадцатого века секта.

— Да что ты говоришь?! — комично изобразил удивление Хосок.

— Не придуривайся! Я в курсе, что ты знаешь об этом, и что некоторые уверяют, что она не исчезла, но это же какие-нибудь подражатели, этот Белый лотос якобы две тысячи лет существует!

— Да-да, якобы. Как и золотые существуют четыре тысячелетия — как будто бы. Кстати, мы же тоже подражатели истинных золотых эпохи Чосон, мы же вымерли, ты не знал? — Рэпмон задумался, осознавая, что не все легенды — выдумка.

— И чего будем делать?

— Искать зацепки и ниточки. Потому что кроме этого призрачного и неуловимого Белого лотоса подумать сильно не на кого. Да, в Корее осталось немного криминала, на Юге полуострова, допустим. Ехать к Джокеру и узнавать, не его ли ребята посягнули на нашу территорию? Для этого опять нужно время, а предпочтительнее всего Ёнгук — лучше него переговоры не ведёт никто, но он, думается мне, уже задолбался кататься везде и разгребать. К тому же, ходят опять-таки непроверенные сведения, что Джокер имеет общие дела с Драконом. Тогда им ничего не будет стоить наладить торговлю наркотиками.

— Да уж, лучше Белый лотос, — согласился Намджун. — Кто-то из наших говорил, что встречал в Китае одного из этих возрождённых фанатиков, странный и религиозный отморозок оказался.

— Да, Чонгук набил ему морду за то, что тот заманивал в секту несколько девиц, промывая им мозги и вытягивая из них деньги. Тот, улыбаясь, кричал «Белый лотос зацветёт везде!» и не умел драться вовсе, из-за чего Чонгук послал его на все четыре стороны с несколькими растяжениями и переломами.

— Надо было из него выбить что-нибудь дельное…

— Да кто же тогда знал, что снова всплывёт этот Белый лотос? Если они всего лишь религиозная община — это не наша компетенция, Рэпмон, все люди вольны веровать в то, во что хотят, свобода совести, демократия. Мы не диктаторы. Но если Белый лотос ещё и торгует наркотиками — это совсем иное. Тогда это уже абсолютно наши клиенты.

— М-да, — протянул Намджун, представляя безумных фанатиков, которые налаживают нелегальный бизнес во славу Будды или Лао-цзы, а Белый лотос всегда был именно буддийско-даосской сектой. С чем снова придётся столкнуться золотым? Только казалось, что они вычистили Сеул от всякой грязи и пакости, как снова нечистая какая-то объявилась!

Хана покричала с кухни, сообщая Хоупу о том, что суп нагрелся, и молодым людям пришлось завершить свои секретные переговоры. Снова лавирование между жизнями героев и простых обывателей заставляло умело переключаться с одной темы на другую, и когда Намджун с Хосоком уселись за стол, то обсуждение остановилось на неудачах Намджуна на любовном фронте.

Но Белый лотос завладел мыслями Рэпмона в понедельник, когда он, сидя в своём кабинете, стал ради интереса искать о нём общедоступную информацию в интернете. Там всё сводилось к тому, что в 1901 году данная секта, организовавшая Ихэтуаньское восстание в Китае, заявила о себе последний раз, после чего сошла на нет, пропала. Да и вообще, как таковой цельной организации никогда не существовало, к Белому лотосу относилось несколько школ, не всегда проповедующих именно в буддийском ключе, порой там изучались мистические тексты любой религии, однако именно в годы восстания она противостояла христианству, стараясь истреблять неродную, западную веру, пришедшую вместе с ненавистными иностранцами, которые грабили и делили между собой страну. Читая те или иные статьи, Намджун всё больше сомневался в том, что Белый лотос воскрес и представлял собой что-то серьёзное. Боксерское восстание прославилось необычайно способными бойцами, удивительными людьми, практиками йоги такого уровня, что в них, по некоторым свидетельствам, застревали пули, не причиняя им вреда, хотя по большей части это был обман и внушение восставшим, чтобы они не боялись сражаться в первых рядах. Но Белый лотос прежних времён, когда был сектой и ересью, всё равно был и школой боевых искусств тоже. А если учитывать рассказ Хоупа об избитом Чонгуком проповеднике, который не умел драться, то как-то это всё не вяжется с настоящим образом мифического Байлянь-цзяо. Намджун, закипая от догадок и теряясь в них, начал понимать, почему все бандиты, да и спецслужбы тоже, так не любили золотых: безумно действует на нервы то, что невозможно понять, поймать, о чём ничего не узнать, на что невозможно выйти. Его глубокие и путаные рассуждения были прерваны звонком.

— Алло? — продолжая читать на экране познавательные сайты, поднял он.

— Валар моргулис! — раздался знакомый и бодрый голос Чонён.

— Валар дохаэрис, молодёжь! — улыбнулся Рэпмон, отвлекаясь на беседу.

— Как поживаете?

— Да ничего, без изменений. Ну, в смысле, с тех пор, как случайно украл у вас Чжихё на ночь. Расстался я со своей девушкой, — вздохнул грустно мужчина.

— И правильно. Не стоит встречаться с теми, кто целуется с другими.

— Ты категоричная. Это юношеский максимализм.

— Это порядочность, господин Намджун, а уступчивость зрелости ведёт к разврату и неразборчивости.

— Ты опять меня уделываешь в логике, — засмеялся он.

— Хотите снова в дженгу ещё уделаю? Приезжайте в гости.

— Сегодня?

— Ага.

— Ну… — Намджун сразу же перевёл взор на календарь, как будто ему это что-то давало, или там были стикеры с подсказками. Ничего там не было, кроме дат, поэтому пришлось опустить взгляд ниже, на лежавший блокнот с расписанием дел. Но он и без этого знал, что сегодня после работы ничем не занят. — Дай подумать… Вы все дома? Я никому не помешаю? — Вспомнив Чжихё, сразу же представшей перед ним в мыслях в обтягивающем платье, он ощутил неловкость и внутренний барьер, мешающий моментально согласиться на приглашение.