AlmaZa - Мед.ведь.ма [СИ]

— Знать бы, что именно они от тебя хотят? — перевернулся он на спину. — Дзи-си принципиально хочет истребить род предсказательницы, которая лишила его покоя?

— Или верит, что внучка выдаст ему другое предсказание, — хмыкнул Шуга, закинув левую ногу на колено правой.

— А ты можешь предсказать что-нибудь? — обратился ко мне Чонгук.

— Я… — посмотрев в затылок обиженного Ви, я решила придержать при себе информацию. — Ничего я не могу. Способности, которые были у бабушки — это дар, а не наследственность.

— Так, может чиркануть телеграммку Дзи-си, что новых гадалок нет, расходимся, и всё такое? — оглядел нас всех Шуга. — Мол, что бабуля сказала, то сказала, иного не дано, её предсказание сбудется. Инфа сотка.

— Да, сейчас позвоним ему на домашний, оповестим, — с сарказмом бросил Гук. — Не подскажешь номерок?

— Можно поймать в следующий раз одного из этих, что за нами бегают, ввалить хорошенько и дать четкие указания, чтоб бежал до самого Синьцзяна и передал слово в слово.

— Но разве за нами гонялись не драконы? Вы говорили, что их в Хэбэй много.

— Нет, это люди Большого Босса, — покачал головой младший.

— Откуда вы знаете?

— Ввалили хорошенько.

— Шуга! — шикнул на него Чонгук, не желавший, чтобы я знала, на какие методы способны золотые, судя по всему. И я была удивлена, что они избили кого-то ради сведений. Но в голове было слишком много Вона, чтобы я зациклилась на другом. Мне, по сути, не было разницы, какие-то драконы меня ловят или синьцзянцы. Все они бандиты. — Нам нужно поскорее уехать из Ханьданя. — После этих слов я оживилась, приподнявшись на локте. Теперь обсуждение не могло пройти без моего вмешательства. Но Сахарный успел включиться несколько быстрее:

— Как нам его покинуть так, чтобы не повторилось сегодняшнего приключения? Раздельно? Не вариант. Слишком опасно. Да, ты уложил троих, может, и пятерых уложишь, а если десяток прибежит?

— Нужно отвлечь их как-то, увести куда-то, — задумался Чонгук. — Но им нужна Элия, а она приманкой не будет.

— Я могла бы…

— Нет, — отрезал Гук, и я обрадовалась, что никто не настаивал на этой версии побега. Я, как выяснилось, не спортсменка, и далеко не убегу, не смогу спастись. Если бы не Вон днем, меня бы уже схватили. Вон…

— Ну, в порядке идиотских идей, один из нас мог бы одеться в Элию, — сказал Шуга. Я не придала этому значения.

— Точно! — щелкнул пальцами Чонгук и сел. — Сахар, ты гений!

— Чего?

— Да! Это же ловля на живца. Им же нужна Элия? Так, один из нас притворится ею, все погонятся за ним, и он уведёт их далеко-далеко отсюда, а тем временем настоящую Элию мы под шумок отправим дальше.

— И кто ж это будет рядиться в юбчонку? — перекашиваясь и брезгливо передергиваясь, спросил Шуга.

— Ну… это же ты придумал? — пожал плечами Чонгук.

— А Нобель придумал динамит, и что он, подорвался что ли? Нефиг на меня смотреть так, Гук, в зерцало своё схватишь.

— Можно вытянуть жребий. Ви? — привлек того товарищ. Дух неохотно развернулся к ним, ничего не говоря. — Я напишу на одной из трех одинаковых бумажек имя Элии, кто вытянет, тот и нарядится. — Я вдруг стала представлять, как Вон, попытавшись найти меня, наткнётся на переодетого Ви, или Чонгука, или Шугу. Нельзя делать это завтра!

— А как быть с волосами? — вмешалась я, наконец. — Они меня выдают больше всего…

— Купим парик. — Чонгук покосился на меня. — А тебе надо купить краску. Если они знают примерно, как ты выглядишь, то и тебе стоит сменить внешность. — Теперь? Когда нашёлся хоть один парень, влюбившийся в меня? Неужели жизнь так жестока, и чтобы сохранить её, нужно потерять кого-то дорогого?

— У меня много волос, их долго красить, это займет целый день. Мы же раньше ночи не уедем? — с надеждой спросила я, готовая на всё, лишь бы случилась ещё хоть одна встреча с Воном.

— Давайте просто продолжим путь, как и прежде, прямо с утра, — сухо проговорил Ви.

— Как и прежде уже не выйдет. С утра я отправлюсь за париком, Шуга пойдёт за краской, ты присмотришь за Элией. После обеда, думаю, мы будем уже готовы, — планируя, Чонгук нарезал три бумажки из блокнота, написал на одном клочке моё имя, на втором поставил крестик, третий оставил чистым, и стал мешать их.

— Мухлюешь! — без повода изрек Шуга.

— На, тасуй сам! — вручил ему листочки Чонгук. Я механически следила за их действиями, не в силах настаивать на задержке и оспаривать их решения, ведь на кону не только моя жизнь, но и их. Свидание с Воном не стоит того, чтобы я погубила этих ребят, даже если я останусь навсегда несчастной.

— А что значит крестик? — следя за руками Шуги, спросил Ви.

— Это тот, кто останется с Элией. Мы же не можем запустить кого-то одного в её образе? Это будет подозрительно, синьцзянцы знают, что за ней всегда кто-то приглядывает. Так что уйдут двое, а настоящую Элию сопровождать будет один. — Чонгук так посмотрел на меня, словно был уверен, что это будет он. Что он сможет доставить меня в Корею.

Шуга разложил три бумажки перед собой. Они не просвечивали, сложенные напополам дважды. Ви первым смело протянул руку и хотел вытянуть, но Сахарный вперед прихлопнул их ладонью.

— Погоди! Я первый. — Мой дух уступил без претензий. Шуга минут пять водил рукой над листочками, шаманя и призывая Будду, пока не определился и не накрыл одну. — Теперь тяни, — разрешил он Ви. Тот не думая взял ту, что была к нему ближе, и развернул её. Посмотрев в неё, он подарил мне долгий взгляд, полный чего-то невыразимого и мучительного. Развернув к нам бумажку нутром, Ви показал крестик. Я, обиженная на его обиду, отвела глаза к Чонгуку, опустившему взгляд к полу и поджавшему губы. Его не устроило решение жребия, но он промолчал. Шуга поднял свою записку, и, поднеся к глазам, тотчас отшвырнул к фонарику. — Да ебал я свою карму! — поднявшись, он ушёл в дальний тёмный угол, пока мы все смотрели на надпись «Элия», украшавшую его жребий.

Парик сел бы идеально, если бы не сам его дешевый вид. Такой цвет волос, как у меня, когда был искусственно воспроизведенным, слегка отдавал сиреневым, и оттого смотрелся фальшиво. Но издалека, да при солнечном свете, в принципе, разницы не было. Я заплела его в косу, уже на голове Шуги, так, как носила прическу сама. С тех пор, как они с Чонгуком вернулись из магазинов, бедный Сахарный выглядел так, словно возненавидел саму суть жизни и корень её происхождения. Он надел мою юбку, к счастью, я не носила обтягивающих и подчеркивающих формы (которых у меня не было), так что скромная прямая юбочка в полоску повисла на нём, не имеющим, как и я, округлых бедер, ровно и тоскливо. Только рост его был выше, потому длина подола сократилась. На мне он почти прикрыл бы коленки, на Шуге же заканчивался выше сантиметров на десять. В моей розоватой, чуть повыцветшей от стирок вязаной кофте, он выглядел настолько сурово-комично, что я не могла сдерживать смеха, пока не отворачивалась. Взамен позаимствованной одежды Сахар подарил мне свой джинсовый потертый пиджак, если мне станет прохладно. Я в нем немного утопала, ткань, помягчавшая за годы ношения, пахла мужским дезодорантом, тысячей съедобных запахов, смешавшихся с запахами земли, сквозняков, городов и сотен смененных ночлегов. Создавался этим всем индивидуальный аромат Шуги, неповторимый, дружелюбный и сладкий.