AlmaZa - Поперчить посахаренное [СИ]

— Ещё раз тронешь — останешься без руки. Хоть как-то сбавишь в весе. — Он заметил краем глаза Хёну, не решавшуюся приближаться, пока здесь стоял БиАй. К изумлению всех, он улыбнулся ей. — Хёна! — Девушка едва не рухнула на пол, но вместо этого лишь выронила книгу, что была в руках. Спешно присев, чтобы поднять её, она поздно поймала себя на том, что опустилась к ногам Ханбина, специально сделавшего шаг в её сторону, чтобы эта расстановка была очевиднее. Хёна быстрее встала, поправив юбку смущенным жестом. — Будешь моей моральной компенсацией? Меня так сильно обидели! — Не успела она что-либо предпринять, как он оказался рядом с ней и, перекинув руку через её шею, положил ладонь ей на плечо, прижав к себе. Девушка округлила глаза, окаменев. Её лицо выражало состояние крайнего недоумения, шока. Второй рукой БиАй поправил её локон, заправив его за ушко, которого коснулся губами, говоря: — Мне хочется, чтобы сегодня на тренировку пришла ты. Ты же придёшь?

— Я? Я…

— Убери от неё руки! — вступилась Джинни. — Хёна! Пошли его в задницу! Идём домой!

— Зачем меня посылать? — недоумевающее, наивно состроил гримасу невинности БиАй. — Я разве кого-то неволю? — Он убрал руку от Хёны, отступив. — Видишь? Я ничего ей не делаю, никаких домогательств. — Он посмотрел в глаза Хёне, ещё до конца не понявшей, что происходит. Она лишь почувствовала, что опять лишилась его присутствия, накрывшего её на несколько мгновений. — Я всего лишь хотел поговорить со старым другом. Хёна, поговоришь со мной? — И он сделал маневр уходящего, ускользающего, который больше не будет стоять на месте и мгновения. Это сработало, потянув девушку бессознательно. Она сделала шаг следом.

— Хёна! — крикнула Джинни.

— Мы только поговорим. Я никуда с ним не собираюсь, всё в порядке, — оправдалась она и пошла за БиАем.

Джинни с Юнги шли по набережной, держась за руки.

— … и вот как, как он это делает? — сокрушалась она, рассказав о глупости подруги, которая в результате так и ушла смотреть баскетбольную разминку. — Понимаешь, создаётся ощущение, что он им угрожает, но никаких угроз нет. Они просто как кролики перед удавом, разве такое возможно?

— Ты знаешь, влюбленные люди никогда не поддаются логике. Тем более, из моих жизненных наблюдений, женский организм, когда хочет секса, теряет самообладание круче, чем мужской, — порассуждал Шуга.

— Это ты обо мне? — подмигнула Джинни.

— Да нет, — засмеялся он. — Вообще… много разного видел. И терявших голову от Хоупа, — девушка почесала нос, отведя глаза. Был короткий период, когда она и сама мечтала о Чон Хосоке, между друзьями зовущимся Хоупом, словно, действительно, был общественной надеждой на что-то. Но с тех пор, как тот женился, с самой его свадьбы, где все отлично погуляли, она его больше не видела. — От Чимина, от Ви. У Тэхёна был случай с одной девушкой, он её, конечно, и пальцем не тронул, но она его буквально брала в кольцо осады и изводила. Безответная любовь — это болезнь, если её не лечить, то будет хуже и хуже, пока не утонешь в безответности, из которой любая, самая жалкая и некрасивая подачка кажется огромным даром.

— А ещё, по-моему, многие люди чуть-чуть мазохисты, — заметила Джинни. — Девушки так любят, когда над ними доминируют! Что в этом хорошего?

— Женщины всего лишь хотят крепкое мужское плечо, — пожал своими Юнги. — Но мужчины редко умеют продемонстрировать свою мужественность как-либо кроме жестокости, агрессии и тупой бесчувственности. — У Джинни зазвонил телефон. Она подумала, что это опять брат, и достала его. Но там был номер, который она не записала, хотя и не удалила после того, как его набрал сам хозяин номера. — Намджун? — спросил Шуга. Джинни растерялась. Она не стала говорить о новых инцидентах с Бобби, и сейчас немножко поздно признаваться, что тот завладел её номером без спроса.

— Нет, Дохи, — солгала она, сбросив вызов и отключив звук. — Потом ей перезвоню.

— Джинни, я послезавтра опять уезжаю, — выдал вдруг Юнги. Девушка моргнула, ей хотелось разслышать и перепонять. Молодой человек извиняющимся поцелуем коснулся её виска.

— Надолго?

— Как получится… недели на две, наверное. — Разлука ещё не состоялась, но на сердце Джинни уже легла тоска. Две недели! Это так долго! Почему Юнги всегда отсутствует дольше, чем присутствует? Это неправильно. К тому же, весь этот период она не сможет ему даже позвонить. Он всегда вне зоны доступа в своих отлучках. Выходит, случись какая-то ситуация, требующая поддержки или помощи, придётся обращаться к Намджуну, рассказывая ему всё? Джинни хотелось надеяться, что ничего за эти две недели не произойдёт. Ей будет и без того трудно, потому что когда Юнги был в Сеуле, то брат перекладывал на него половину ответственности за Джинни, а сам Юнги ей доверял, поэтому ощущалась какая-то приятная свобода с ощущением незримой заботы. Когда же он уезжал, то Намджун возвращал себе всю власть над сестрой и начинал её допекать надзором, контролем и указами, когда, зачем и с кем ей быть. Вроде как следит и за себя, и за бойфренда, чтобы Джинни не подвела и не повела себя плохо. — Завтра у нас будет ужин, в честь отъезда. Ви, ты и я, Чонгук, — Шуга сжал её руку. — А потом они уйдут.

— Намёк понят, — осветилось лицо Джинни предвкушением. — Буду вовремя.

Хёна выглядела нормальной, в полном порядке, листая ленту новостей в соцсети. Джинни приземлилась рядом с ней.

— Ну, и чем вчера кончилась тренировка?

— Ничем, — не выдавала никаких эмоций подруга.

— Ты ведь никуда не ездила с ним, правда?

— Нет, мы с ним поговорили в свободном кабинете рядом с деканатом, и разошлись.

— Только говорили? — прищурилась Джинни.

— Да, именно, — Хёна отложила телефон, сложив перед собой руки с переплетенными пальцами, тонкими и красивыми, как и сама она. — Ты не представляешь себе, как красиво он умеет говорить. Никто из тех, кто с ним не был, не знает, каким бывает БиАй за закрытыми дверями. Это не тот показушный бабник, что шляется по бабам. Джинни, я не видела ни одного парня с более чувственным взглядом, чем он. Я никогда не слышала более глубокого голоса, никогда не слышала таких берущих за душу слов.

— Но ты же понимаешь, что это всё ложь и игра? — испугалась Джинни, что Хёна опять побежала к граблям.

— Я знаю, но… — ухмыльнувшись собственной дурости, она закрыла глаза и оперлась лбом на руки. В белой тонкой кофте с вырезом-галочкой, она была такая легкая, женственная, хрупкая. — Господи, как же я хочу быть с ним, как же я хочу ещё хоть раз очутиться в его руках, Джинни. Это невыносимо. Я не могу забыть его, — прошептала она.

— Придётся, — не знала, что ещё предложить девушка. — Найди себе другого, а? — Повертевшись, она кивнула назад. — Вон, Чану! У него никого нет.