AlmaZa - Три цвета надежды [СИ]

— Жаль, — спокойно взял её за руку Джин.

— Жаль — что?

— Что тебе попадались такие персоны, — резко поднявшись, он остановил лицо на уровне её лица и, подавшись вперед, одновременно коснулся её губ своими и рукой взял девушку за подбородок. Пальцы погладили его и, пройдясь под ухом, зашли за шею и надавили сзади, прижимая губы к своим губам. Изумленная Юна распахнула глаза, но не успела воспротивиться. Она всё ещё была подавлена и немного вымучена нуждой вести нескончаемую игру и переговоры, где необходимо побеждать. Поэтому её уста легко разомкнулись, и Джин завладел ими, вбирая в себя губы девушки всё сильнее и жарче. Отдавшийся его напору рот был поначалу безволен, и позволял делать с ним всё, что угодно, никак не отвечая, но едва язык Джина скользнул внутрь, как Юна, видимо, вспомнила о профессии дантиста и попыталась отстраниться. Не позволяя ей уходить от ласк, Джин опустил руки и обнял её крепче, прижав к себе. Удивленная, пленница замерла, сжавшись в обескураженный комок. Нежно проведя пальцами по шее и скользнув под воротничок своей же рубашки на стройном теле в его руках, мужчина погладил прохладную кожу, не прекращая целовать Юну, и поцелуй этот был всё смелее и глубже. Подключив свой язык, она хотела сопротивляться, но вместо этого вышла только ещё более страстная пляска плоти, охотящейся на другую. Джин завалил её на спину, не давая никакой возможности заговорить до тех пор, пока не услышал, как участился у неё пульс, и сбилось дыхание. Оторвавшись от губ, он отвел край рубашки и приник к изгибу между шеей и плечом. Язык вывел тонкую линию и череда мелких, но ощутимых поцелуев прошлась до самой вершины груди, скрытой бюстгальтером. Пальцы шажками догнали губы, перегнали их и, дойдя до живота, опустились на него всей исследующей пятернёй, поглаживая и двинувшись ещё ниже. Юна в последний момент приподнялась и схватила его за запястье.

— Ээ… эй! Как там тебя? Джин? — опомнилась она. — Прекрати! Да, как оказалось, я не так невинна, но это не значит, что я сплю со всеми подряд!

— Я не прошу спать со всеми подряд, — чуть приподнялся мужчина и улыбнулся ей. — Я прошу сменить тех, с кем надо спать ради дела на тех, с кем надо спать ради удовольствия, — и, не дав продолжиться возмущениям, опять заткнул ей рот своим, упорным и знающим. Обрушившись на неё, поцелуй изображал на её губах настоящее искусство, искусство любви и наслаждения. Юне приходилось целоваться, но с такой самоотдачей — никогда. Она не могла толком разобрать, в чем состояло отличие от предыдущих мужчин, но то, что спустя пять минут непрекращающихся сладких пыток её уст у неё пошла кругом голова — она почувствовала, причем настолько проникнувшись этим ощущением, что не сразу заметила, как оказались ладони Джина на её обнаженной талии. Подмяв её под себя, он уперся ширинкой брюк ниже её живота, и упругая грубость, давящая из-под неё, остро ощутилась чувствительной кожей сквозь тонкие трусики. Пытаясь совладать с ситуацией, Юна отпихнула Джина с себя и выскочила, хотя на этот раз её никто не неволил и не принуждал силой. Никакого хамства, никаких ударов и ограничений свободы. Она просто умудрилась растаять от полёта его языка, движения губ и умелых рук, введших её в оцепенение.

— Хватит! — выставила она вперед руки. — Между нами ничего не будет, тебе ясно?

— А после свадьбы? — сверкнул он глазами. — Ну, не нашей с тобой. А твоей с Хоупом. Он всё равно к тебе не прикоснется. И, поверь, я буду этому способствовать, если ты не надумаешь сказать ему о себе всё честно.

— Ничего не будет! Я же сказала, что меня не прельщают все эти постельные забавы…

— И ты скажешь, что тебе стало ясно по поцелую, что со мной будет вот здесь плохо? — Похлопал Джин по покрывалу, хищно глядя на Юну, раздетый по пояс, с заметно сгорбившимися в известном месте брюками. Если когда-либо перед девушкой и бывали соблазны, то сейчас был самый сильный из всех встречавшихся ранее. Она давно разуверилась в том, что существуют какие-то мифические оргазмы, доставляемые мужчинами женщинам, но этот запретный поцелуй стоматолога подал надежду. Если он специалист не только в ротовой полости…

— У меня нет желания проверять.

— Врёшь, — улыбнулся Джин. Юна отвернулась, скрестив руки на груди. — Не имея одежды до тех пор, пока Хоуп не привезет тебе что-нибудь взамен испорченной, ты теряешь столько времени, которое можно употребить с пользой! Голыми так приятно не выбираться из кровати…

— По-моему, я ясно дала понять, что хочу начать жизнь с чистого листа.

— Но ты должна понимать, что это невозможно, — Джин немного посерьёзнел и сел, подогнув одну ногу и опершись на неё. — Прошлое можно забыть и игнорировать, но ликвидировать его последствия — никак нельзя, потому что они являются настоящим, в котором мы и живем.

— Тебе никогда не хотелось изменить что-нибудь в прошлом?

— Я почти никогда не делал ничего, не подумав о будущем, — мужчина встал, освободив кровать. — Это избавило от внезапных угрызений совести по прошествии времени, — Юна оценила его слова и отошла, показывая, что ему пора выйти.

Близился вечер и Хосок, обдумав всё до последней мелочи, взвесив и попытавшись составить хоть какие-нибудь прогнозы, пришел к выводу, что Квон Дами не сможет нанести вреда деятельности золотых. Они будут жить раздельно, он не станет делиться с ней никакими сведениями. Почему он не верит, что это её решение, а не наущение Джи-Драгона? Она может заговаривать зубы, чтобы рассеять внимание и не подумалось об объявлении войны и вторжении на территорию. После того, как «золотые» вытеснили все банды из Сеула, а посаженный в тюрьму Тэян — человек Джиёна — освободил последнее важное место, дающее власть над частью города, Хоуп был фактически смотрящим за всем, только более насущные проблемы постоянно отвлекали его, вызывали в разъезды, и в Сеуле в основном находился Серин. Захотелось ли сингапурской мафии вновь вернуть утерянное? Что бы ни делала и ни говорила Юна, Хосок никогда не поверит полностью в то, что она честна.

Джей-Хоуп, припарковавшись на ровном месте, устав от мелькания дороги, сидел в машине и думал, в какой бы бар заехать, чтобы выпить и забыться до утра, когда необходимо будет посмотреть в глаза Юне и сказать, что он согласен. Согласен! Черт возьми, он женится, и это будет скоро. Кто бы мог подумать? Как всё стремительно и быстро… мобильный завибрировал в его кармане и Хоуп, достав его, ответил на звонок. Это была Джинни, и обычно поднимающееся от её голоса настроение почему-то осталось на прежнем уровне. Сестра Рэпмона была веселой и оптимистичной девчонкой, что распространялось и на тех, кто находился в её окружении. Но трудности слегка подкосили собственную позитивность Хосока. Джинни спросила его, как дела, где он и не занят ли. Признав, что пока совершенно свободен («пока совершенно свободен» звучало уже как-то по-роковому, с мрачным оттенком), Хоуп получил просьбу подвезти подругу от университета, где она задержалась, до дома. Это было не очень далеко от той точки, где он находился, да и надо было себя чем-то занять, поэтому наследник ювелира быстро согласился и тронулся в путь.