Анна Данилова - Детектив о лучших мужчинах

Лифт дрогнул, останавливаясь, и Волков спросил напоследок:

– И вы никуда не отлучались, и к вам никто не заходил?

Маша пожала плечами. Вид у нее был растерянный.

– Нет, ну, я выходила, конечно! Но… Нет, но какое это имеет значение?! Конечно, ко мне кто-то заходил, днем девочки забегали. Мы чай пошли пить, потом еще Ира Тимофеева заглянула, потом…

– Вечером, – перебил Волков мягко, – когда все это случилось! Вы же допоздна сидели, Маша. К вам кто-нибудь заходил вечером?

– Да никто ко мне не заходил! – крикнула Маша Данилова, и щеки у нее зарделись. – Я должна была работу закончить и мужа ждала, только он все не ехал! А потом уже Николай Иванович разбился, и я… я ничего не помню. А почему вы спрашиваете?! Он же просто упал! Нам милиция так и сказала – упал и все, тем более что снег вчера пошел и наледь кругом!..

– Что… кругом? – переспросил Волков, и Маша смешалась.

– Вы не волнуйтесь, – сказал он отеческим тоном. – Я спрашиваю, потому что ключи от его машины куда-то делись. Мне их нужно найти. Его сын хотел машину забрать, вы понимаете…

– Понимаю. Конечно, понимаю.

– Ну, может, Коля их вчера где-то обронил. Может, у вас, если к вам заходил.

– Никто ко мне не заходил! Вечером ко мне не заходил никто!

– Не кричите, Маша, – попросил Волков. – Вы меня извините. Хотите сигарету? У меня хорошие, настоящие американские.

– Я не курю, Павел Николаевич.

Волков хотел было сказать: «Напрасно», но воздержался.

Он так и не понял до конца, удалось ли ему убедить ее в том, что ничего такого он не подозревает.

Конечно, сыщик из него никудышный, это ясно и ежу.

Кажется, сегодня ежу уже было что-то такое ясно, только Волков никак не мог вспомнить, что именно. Что-то было ясно, а потом оказалось, что неясно.

Совсем как с Колиным падением с восьмого этажа. Сначала все было ясно, а потом оказалось, что нет!..

Виталик Камаровский, пыхтя, волоком тащил по коридору коробку, и Волков налетел на него, когда завернул за угол.

– Привет, Виталик.

– Доброе утро, Павел Николаич. – Он разогнулся, лицо у него было красное, и на лбу надулись жилы. – Тяжелая, сил никаких нет! Упрел весь!

И Виталик скинул с плеч куртку, но до конца не снял, так и оставил болтаться на локтях.

– Это что такое?

– Елка, чтоб ей!.. Праздник Новый год! А я елки таскай, больше некому!..

– Хочешь, я потащу, – предложил Волков и прищурился.

Виталик моментально стушевался. Он был неплохой парень, а специалист вообще отменный, но любил пожаловаться на жизнь.

Он жаловался на все – на жену, на поясницу, на Новый год, на пробки, на кризис, зарплату, тещу, на то, что выходных мало, рабочих дней много, а надо балкон покрасить; летом на жару, зимой на холод, на дождь, на солнце и на то, что некогда сыгрануть в бильярд.

Виталик Камаровский был большим любителем бильярда.

Кстати, вчера вечером все трое – Камаровский, Осипов и Рыбалко – как раз играли в бильярд, когда Коля Сиротин упал с восьмого этажа.

Этот самый бильярд Волкову когда-то подарили партнеры. Тащить его домой вместе со всеми причиндалами было решительно невозможно, и пришлось выделять отдельную комнату в офисе, выравнивать там полы, устраивать «мужскую территорию» – с лампами, стойками, разными киями и особой мебелью. Зато таким образом Волков организовал «зону отдыха» для сотрудников, чем очень гордился.

Сотрудники бильярдную тоже очень полюбили и дни рождения и мелкие праздники справляли в основном там. Большие праздники проходили, как правило, в каком-нибудь «приличном заведении» недалеко от метро.

– Виталь, а вы вчера долго играли?

– Да мы ж после работы, Павел Николаич! Мы в рабочее время никогда себе не позволяем!..

«О господи. Я тебя не об этом спрашиваю».

– Я знаю, – добрым голосом сказал Волков, – конечно, после работы. Хотя непонятно, чего вы в офисе все сидели вместо того, чтоб по домам идти!..

– Я с женой поругался, – охотно сообщил Виталик, приготовившись пожаловаться. – Вот, рассудите, Павел Николаич!.. Вот Новый год, да? Вроде праздник, да? И каждый год одно и то же! Каждый год, блин! Она мне говорит – пошли к теще! А чего там у тещи на одиннадцатом этаже всю ночь сидеть?! Это ж глаза на лоб полезут! Я ей говорю, поедем к матери, все-таки загород, снежок там, все дела! А она – нет, и все тут!..

– А ты на улицу выходил, Виталь?

– У мамы-то? Да мы с папаней все время на улице! И мангал там, и шашлык-машлык, и…

«О господи».

– Нет, не у мамани, а вчера. Вчера вечером ты на улицу выходил? Уже после того, как вы стали в бильярд играть?

Виталик примолк, вытер лоб и посмотрел вопросительно.

– А чего такое?

– Ничего, – сказал Волков. – Просто, говорят, у Сиротина сигнализация все время срабатывала. Ты не видел, возле его машины никто не крутился?

– Не видел, – погрустнев, ответил Виталик. – Да я и на улицу не выходил. Я выбежал, когда все побежали, это когда он упал уж! Я прям так, как был, и ломанулся! Замерз там, как собака! Наверняка теперь ангина будет. Вот вы знаете, Павел Николаич, у меня с армии так: чуть что, сразу ангина! Я однажды водки холодной хватил, и сразу ангина! Ну, с водки ни у кого ничего не бывает, а у меня…

– А Рыбалко с Осиповым?

– О них не знаю, Павел Николаич. Осипов точно ангиной никогда не болел, а Леха, тот вообще сосулькой может закусывать, и ничего ему не будет! А у меня…

«О господи».

– Виталь, Рыбалко с Осиповым на улицу не выходили? Вчера вечером?

Виталик опять приостановился и некоторое время соображал.

– Да нет, никто не выходил, чего туда выходить, на улицу-то!.. Курить мы ходили, это точно. Кто это такое придумал, Павел Николаич, что в бильярдной нельзя курить! Это ж тихий ужас, никакого удовольствия от игры не получаешь, точно вам говорю. Вот, к примеру, когда по телевизору показывают, как западные люди в бильярд играют, так они все с сигарами, ну, поголовно то есть!.. А у нас запрещено! Вот кто это придумал, чтобы в бильярдной…

– Пожарная охрана придумала, – перебил Волков, – а курить вы на лестницу ходили?

– А куда еще ходить-то! Не на улицу же! Да мы пару раз всего и вышли, а то так играть неинтересно, когда все время перекуры!

– Все вместе ходили?

Виталик еще немного посоображал.

– Один я ходил, а потом со всеми. А что такое?

– Ты ничего не слышал? Чтобы сигнализация у Сиротина орала?

– Нет, не слышал, Павел Николаич. Говорят, она у него весь день орала, но я не слышал.

– Виталь, ты не помнишь, чья машина на сиротинском месте стояла, когда он после обеда в офис вернулся?

Тут Виталик опять вытер сухой лоб и воззрился на Волкова в крайнем возмущении:

– Да я же говорю, что на улицу не выходил! И не видел я никакую машину! Ни его, ничью! А что такое-то?!

– Хочешь, – предложил Волков, – я охранникам вниз позвоню, они тебе помогут елку тащить. А ты куда ее? В переговорную?