Николай Леонов - Сыщики и шаманы

– Как хук в челюсть, – подсказал Крячко.

– Что? – временно исполняющий обязанности главного врача удивленно перевел на него взгляд.

– Мы присядем, Сергей Александрович? – тут же перехватил инициативу разговора Лев, не забыв при этом наградить напарника суровым взглядом.

– Да, конечно. Прошу вас.

Златогорский указал рукой на диван. Дождался, пока сыщики сядут, и только после этого сам разместился в кресле напротив, по-женски скрестив ноги и переплетя пальцы рук. Испуг по-прежнему таился в уголках его синих глаз, и это настораживало Гурова. Он смерил Златогорского долгим пристальным взглядом. Сергей Александрович был облачен в розовую рубашку, черные со стрелками брюки и начищенные до блеска туфли.

– Из ваших слов, Сергей Александрович, я понял, что вам уже известно о самоубийстве Виктора Куприянова, – не столько вопросительно, сколько утвердительно произнес полковник.

– Увы, – потупил взгляд Златогорский. – Нам позвонили и сообщили почти сразу же. Сначала из больницы, куда поместили бедняжку Елизавету Андреевну, а потом и из полиции… А буквально через полчаса со мной связались из Министерства здравоохранения… Учитывая то, что я был замом Виктора Петровича на протяжении последних шести лет, мне предложили… Да что там предложили! – Врач расплел пальцы и в сердцах махнул рукой. – Никакого предложения и не было. Меня фактически поставили перед фактом… Сказали, что я должен занять место покойного Виктора Петровича…

– А вы этого не хотели? – со скучающей интонацией бросил Крячко. Он даже зевнул при этом, слегка прикрыв рот ладонью.

Златогорский вздрогнул. Испуг в его глазах стал более явным.

– Боже мой, нет! Вы можете мне не верить, но я действительно не хотел этого. – Сергей Александрович быстро переводил взгляд с Гурова на Крячко и обратно. – Должность зама меня вполне устраивала. Я не стремился к большему. Никогда! Главврач – это большая ответственность. Огромная ответственность. Зачем мне лишняя головная боль? Посудите сами… А сейчас… Меня назначили временно исполняющим обязанности. Это пока не такая ответственность. Но если решат убрать приставку «и.о.»…

– А ее уберут? – На этот раз вопрос последовал от Гурова.

– Не знаю, – пожал плечами Златогорский. – Это будет решаться в министерстве. В самое ближайшее время, я полагаю. С меня либо снимут приставку «и.о.», либо назначат кого-то другого. Но… Я надеюсь, что вы не подозреваете меня? Вы ведь не думаете, что это я все подстроил? Довел Виктора Петровича до самоубийства?.. Звучит абсурдно, но вы подозреваете или нет?

– Скажем так, Сергей Александрович, – ответил Гуров после непродолжительной паузы, – мы не исключаем такой возможности. Вы – первый, кто выигрывает от смерти Куприянова.

– Нет! – В голосе Златогорского прорезались визгливые нотки. Он вновь сплел пальцы рук. – Ничего я не выигрываю! Говорю же вам, место главврача – ответственный пост, и я не желаю его. Никогда не желал…

– Хорошо, – не стал спорить полковник. – А от кого первого вы узнали о самоубийстве Куприянова, Сергей Александрович?

Златогорский растерялся. Вопрос сыщика обескуражил его и поставил в тупик. Он несколько раз нервно сморгнул.

– Так это… Я ведь уже сказал вам. Сначала позвонили из больницы, куда…

– А кто именно позвонил?

– Я… Я не знаю… Это была женщина… – Златогорский с каждой секундой нервничал все больше. – Кажется, она представилась как-то, но я… Я не запомнил. Я был так ошарашен услышанным.

– Ошарашены? – Гуров слегка подался вперед, и диван скрипнул под весом его тела. – То есть вы хотите сказать, что эта новость прозвучала для вас неожиданно, Сергей Александрович? О самоубийстве Куприянова?

– Конечно! Конечно, неожиданно!.. А как могло быть иначе?

– Иначе могло быть так, что Куприянов уже накануне сообщил вам о своем намерении.

На этот раз Златогорский все-таки не выдержал и вскочил на ноги. Но Лев не собирался останавливаться на достигнутом. Он намеревался дожать медика:

– По нашим данным, Сергей Александрович, самоубийство Куприянова произошло в интервале от двух до трех часов ночи. И прямо перед этим он сделал последний звонок со своего мобильника. Вам. Звонок состоялся в час тридцать восемь…

– Нет-нет-нет! – Златогорский заметался по кабинету, как пойманный зверь в клетке, обхватив при этом голову двумя руками, от чего прическа его утратила свою первоначальную прилизанную укладку. – Он ничего не говорил мне! Клянусь вам! Я не знал!.. Я не знал, что он собирается сделать! Поверьте… Вы должны мне верить.

– Хотите сказать, что Виктор Петрович позвонил вам в половине второго ночи только для того, чтобы пожелать сладких снов? – усмехнулся Крячко.

Златогорский резко остановился. Сдавил ладонями виски. Испуганный взгляд сфокусировался на какой-то абстрактной точке в пространстве.

– О, господи! – на выдохе произнес он. – Этого я и боялся… Боялся, что об этом звонке станет известно и что… Я окажусь под подозрением. Господи, боже мой! Зачем?.. Зачем он только звонил мне!

– Вот и мы хотим знать: «зачем?» – невозмутимо откликнулся Гуров.

– В тот момент я еще ничего не понимал… Только сегодня, когда стало известно о смерти Виктора Петровича, я понял, к чему был этот звонок. И понял, что это может существенно навредить моей репутации… Вызвать подозрения… Но вчера… – Сергей Александрович занял прежнее место в кресле. Положил руки на колени. Его пальцы слегка дрожали. – Я уже спал, когда раздался этот злополучный звонок. Виктор Петрович разбудил меня. И я… Я плохо соображал со сна…

– Что он сказал?

– Да в том-то и дело, что ничего толком не сказал. Спросил только, готов ли я завтра принять все дела… Временно занять его место… Но о самоубийстве не было ни слова. Он даже не намекнул на это… Я решил, что речь идет об увольнении. Об окончательном решении уйти наконец на пенсию, не более того, поэтому я сказал ему, что готов. Он поблагодарил меня, пожелал удачи, кажется, и повесил трубку. Вот и весь разговор. Уверяю вас! Или вы хотите сказать, что не дай я свое согласие, Виктор Петрович не решился бы?.. Получается, я подтолкнул его? Да?

Гуров и Крячко коротко переглянулись. Речь Златогорского показалась им обоим вполне искренней. Врач выжидательно смотрел на сыщиков.

– А днем раньше? – задал новый вопрос Гуров. – В тот день, когда Куприянов не вышел на работу? Нам известно, что тогда он тоже звонил вам несколько раз.

– Шесть звонков, если быть точным, – ввернул Крячко.

– В тот день… – Златогорский наморщил лоб, вспоминая. – Да… Наверное, звонил. И не единожды, вы правы. Но в тех звонках вообще не было никаких намеков… Они все были исключительно по работе. Я солгал бы вам, если бы сказал, что последние пару-тройку дней Виктор Петрович вел себя, как обычно… Нет. Это было не так. Он был взволнован, обеспокоен чем-то. Я видел это… Все видели. И я даже, помню, поинтересовался, в чем дело, но Виктор Петрович ничего не ответил. Он не стал со мной делиться. А звонки в тот день, когда его не было на работе… Говорю же вам, это были какие-то обычные рабочие моменты.