Владимир Колычев - Замочек для моего любимого

– Не жила?

– Ну, первое время да, жила. А потом все реже… Так, иногда появлялась.

– С кем?

– Что значит с кем?

– Ну, с отцом, с матерью…

– С Митричем! – засмеялся Коля.

– Да?

– Ну, он же у вас там хозяйничает. Если Митрич работает, то и Лиля здесь. Митрича нет – и ее тоже… А ты что, не в курсе?

– Почему не в курсе? С родителями жить веселей.

– А если ты думаешь, что она кого-то в дом водила… Ну, может, со мной иногда… Шучу, шучу! – Коля приложил руки к груди, давая понять, что осознает свою глупость и раскаивается в ней. – Нормально все… Ну, если только ночью…

– Опять шутишь?

– Ну, может, и шучу… Может, родители в баньке у тебя парились… У них баня есть?

– У них есть квартира.

– Ну вот, видишь… Нормально все было, зря переживаешь… Может, зайдешь, расскажешь, как там? Я шансон поставлю…

Кирилл еще раз отказался от приглашения, вернулся к себе в дом. Зашел в сауну, встал возле массажного стола. Лилия, конечно, могла жить у родителей. В Смоленске. В принципе, это не так уж и далеко, если есть машина. И они могли приезжать к ней в гости. Но почему только на одну ночь? Только для того, чтобы попариться в бане? Абсурд.

С кем она была в сауне ночью? Для кого приподняла массажный стол? С кем и чем она там занималась?..

В полицию Кирилл не обращался, но кое-какую информацию раздобыл. Деньги Лилия снимала, но дом не приобретала. Не было никаких сведений о купле-продаже. И еще, если на дом ушло пятьдесят «лямов», то куда делись еще восемь? По четыре миллиона в год, триста тысяч с лишним рублей в месяц. На одежду, если судить по гардеробу, Лилия особо не тратилась, кредиты не выплачивала – спрашивается, на что уходили деньги? Может, квартиру где-то снимала? Но с кем?.. Что, если с Казаковым? А он ее за брата между делом наказывал. По заднице, по ляжкам шлепал, оставляя синяки. И ей это нравилось. Как нравилось загорать с ним голышом…

Если так, то выходит, что Лилию никто не похищал. Была всего лишь инсценировка. А Лилия сейчас живет с Казаковым в доме, который они приобрели за пятьдесят миллионов. Для себя.

А если это не так? Если она ни в чем не виновата? Может, она жила так тихо, что сосед Коля ее просто не замечал? Но если ее действительно похитили, значит, с ней случилось что-то страшное. А Кирилл сидит и ждет у моря погоды. Как баран на пастбище. В полицию нужно обращаться. И чем скорее, тем лучше.

Жирная жужжащая муха возникла из ниоткуда и с разгона врезалась в оконное стекло. Шумно ударилась, упала на подоконник, но тут же взлетела. И снова растворилась в сумраке кабинета. Капитан Осинцев невидящим взглядом наблюдал за ней, думая о чем-то своем.

– Значит, пятнадцать миллионов рублей? – вздохнул он.

– Пятнадцать, – кивнул Кирилл.

В полицию он обратился еще вчера. Заявление приняли, велели прийти сегодня. Капитан Осинцев был обыкновенным следователем полиции, а похищением, насколько знал Кирилл, должен был заняться Следственный комитет.

– Вы их приготовили?

– Да, приготовил.

– А в полицию почему сразу не обратились?

– Для меня лучше отдать деньги.

– Так отдали бы.

– Не берут.

– Почему?

– Вы читали заявление? – раздраженно спросил Кирилл.

Следствие уже должно было выяснить, где находится Семен Казаков, принять меры к его розыску, но в этом деле, похоже, конь не валялся.

– И заявление читал, и личность вашу, Кирилл Емельянович, установил.

– Да, я сидел за убийство, но это не имеет к делу никакого отношения.

– Нет?

– Нет.

– А если все-таки имеет?

– Дело по факту похищения возбуждено? – спросил Кирилл.

– Давайте мы не будем бежать впереди паровоза!

– Извините, но я вынужден обратиться в прокуратуру.

Кирилл поднялся и неторопливо, но решительно вышел из кабинета. Его задержали на выходе, чуть ли не под конвоем доставили обратно в кабинет к Осинцеву. Больше капитан не умничал, тень на плетень не наводил. Допросил Кирилла плотно и по существу, пообещал принять меры. И, конечно же, заняться Казаковым.

Кирилл вернулся домой в состоянии выжатого лимона. Лилию еще даже искать не собирались, а он уже устал так, как будто тысячу вагонов разгрузил. За пятнадцать миллионов рублей… Уж лучше бы он деньги за Лилию отдал, чем в полицию обращаться.

Но, как вдруг оказалось, деньги отдавать не пришлось. Лилия была дома, она сидела на диване, невидяще глядя на экран выключенного телевизора. Кирилла она, казалось, заметила не сразу. Но так могло только показаться.

Она не выглядела изможденной и тем более изнасилованной. Одежда в полном порядке – не мятая, не рваная. Но мужу она обрадовалась с грустью во взгляде. И с дивана поднялась неторопливо, можно даже сказать, заторможенно. Он с опаской обнял ее – вдруг она уже чужая? А целуя, принюхался, пытаясь уловить запах другого мужчины. И, кажется, что-то учуял. Но ведь это могло быть самовнушением.

– Ты одна?

А если мнительность здесь ни при чем? Вдруг Лилия не одна? Может, где-то неподалеку затаился враг? Может быть, Казаков искал деньги, десять миллионов?

– Одна.

– Сбежала?

– Отпустили.

– Это, конечно, хорошо…

– Надо было тебе сразу обратиться в полицию.

– А я обращался в полицию?

– Семен сказал. Они следят за тобой.

– Возможно.

– Надо было сразу в полицию, – вздохнув, повторила Лилия.

– Но ты же сказала…

– Это не я сказала, это Семен сказал…

– Я боялся за тебя.

– А я влюбилась.

– Не понял.

– Я влюбилась в Семена. – Она отвела в сторону взгляд.

– Ты это серьезно? – Кирилл вдруг ощутил потребность присесть, ослабшие ноги отказывались держать резко потяжелевшее тело.

– Это называется Стокгольмский синдром.

– И давно это у вас? – спросил он, опускаясь в кресло.

– Сама от себя не ожидала.

– Ты не жила здесь, ты жила с ним.

– Кто тебе такое сказал? – возмутилась Лилия, но как-то уж очень вяло.

– Знаю.

– Где я с ним жила? Назови адрес.

– А это важно?

– Уже нет.

– Почему?

– Я влюбилась в Семена и ухожу к нему жить.

– Пятнадцать миллионов сейчас возьмешь или потом? – кисло съязвил Кирилл.

– Деньги – не главное.

– «Деньги – не главное», – сказала она, снимая со счета пятьдесят миллионов, – усмехнулся он.

– Не думала я, что ты такой мелочный, – осуждающе глянула на него Лилия.

– Я мелочный?

– И еще ты обратился в полицию… А если бы Семен меня изнасиловал?

– Синяком больше, синяком меньше.

– Что?!

– А я думаю, откуда у тебя синяки!

– Я говорила…

– Ты говорила, что дом Казакову отдала. А ты его даже не покупала.

– Я сняла деньги, отдала ему. Он купил дом.

– И вы там поселились. А мне здесь устроили цирк. С похищением.

– Похищение было. Но Семен все отменил. И денег с тебя не взял. Какие могут быть к нему претензии?