Шарль Эксбрайя - Опять вы, Иможен? Ну и наломали вы дров, инспектор. Ее все любили

— Вы забываете, что я видел ее мужа и тот показался мне еще более встревоженным!

— И по тем же причинам, очевидно. Во время войны этот человек перенес тяжелую психическую травму. И стоит ли удивляться, если жена тоже подпала под влияние навязчивых идей?

— Но письмо?

— Дурацкая шутка неизвестного, сыгравшего на мании преследования миссис Гендерсон.

— Но по какой причине?

— Мортлок… неужто вы, в вашем возрасте, до сих пор не знаете, что люди не нуждаются в причинах, дабы творить зло?

Вернувшись к себе в кабинет, Крис стал раздумывать над предположением Болтона. Оно казалось правдоподобным. Однако все в Мортлоке восставало при мысли о том, что Джойс может быть не вполне нормальной. Мания преследования выглядела удобной уловкой — лишь бы не обращать внимания на раздражающие жалобы. Будь Джойс действительно не в своем уме, болезнь проявлялась бы не только дома. Любую ненормальность, отклонение в характере и манерах мгновенно заметили бы коллеги-учителя и воспитатели! Крис снял телефонную трубку и, вызвав полицию Уотфорда, приказал сержанту Бредли аккуратно провести опрос в школе, где преподавала миссис Гендерсон: не замечали ли за ней каких-нибудь странностей? Сержант не придал большого значения этому делу, однако обещал заняться им на следующий день.

В споре с суперинтендантом Мортлоку не удалось одержать верх. Он был убежден, что Болтон ошибается, но его аргументы от этого не стали менее весомыми. Почему начальник Криса отказывается даже рассматривать вопрос о возможной виновности Мелвина Дэвиса? И внезапно инспектор вспомнил о ходивших некогда слухах, будто Дэвис пользовался безнаказанностью благодаря взяткам и подкупу кое-кого из видных полицейских. А вдруг и Болтон… Подумав об этом, инспектор устыдился. Все, что он узнал о суперинтенданте за время их совместной работы, опровергало подобные подозрения. Но чем же вызвано упорное нежелание Болтона хотя бы допросить Дэвиса по делу в Харрогите? Да пожелай он выгородить гангстера, все равно ничего лучшего не смог бы придумать!

В этот момент дежурный сообщил, что его хочет видеть Джанет Болтон. Мортлок не мог отказаться принять ее — это было бы неприличной грубостью по отношению к женщине, неизменно выказывавшей ему самые дружеские чувства. Джанет вошла с улыбкой.

— Добрый день, Крис… Я пришла повидать Ричарда, но он на совещании. Вот и воспользовалась случаем забежать к вам на минутку. К тому же вы как будто изменили нашему дому?

Инспектор очень смутился и поспешно заверил жену шефа:

— Я искренне рад вас видеть, Джанет.

— Честно?

— Честно.

— Вы сняли с моей души огромную тяжесть! Я-то воображала, будто вы сердитесь именно на меня… Значит, дело в Ричарде?

— Разве он не объяснил вам?

— Нет. Просто муж перестал говорить о вас, но… я знаю, как он страдает, поскольку глубоко к вам привязан. Может, вы объясните мне, что произошло?

Крис выполнил просьбу. Когда он умолк, Джанет сказала:

— Мне трудно судить о позиции Ричарда. Но он — человек прямой, страстный приверженец справедливости. И если поступает подобным образом — значит, есть на то серьезные причины. С другой стороны, я вас отлично понимаю. На вашем месте я бы тоже устремилась на помощь этой несчастной женщине. Просто между вами и Ричардом произошло маленькое недоразумение. Возможно, он опасается, как бы вы не влюбились в замужнюю женщину и не страдали от этого?

— Это не имеет никакого отношения ни к правосудию, ни к Мелвину Дэвису.

— Очевидно… Я не знаю этого человека, но заочно ненавижу, ведь именно из-за него между вами разгорелась ссора. Конечно, я не вправе просить вас сделать первый шаг, но не успокоюсь, пока снова не увижу вас в нашем доме.

Когда Джанет ушла, Мортлоку захотелось разыскать Болтона и предложить помириться, но его продолжали терзать дурные мысли о возможности сговора между суперинтендантом и Дэвисом, и, покуда не прояснится этот вопрос, инспектор не сможет испытывать к Ричарду прежнее доверие.

И Мортлок еще целую неделю жил затворником. Лишь донесение из Уотфорда, касавшееся миссис Гендерсон, внесло некоторое оживление в его будни. Проводившие опрос полицейские услышали только похвалы в адрес Джойс — как от соседей, так и от ее коллег. Никогда, ни единого раза преподавательница не выражала никаких навязчивых или странных идей. Короче, ничего такого, что могло бы поразить окружающих. Это лишало почвы предположения Болтона, и Мортлок остался доволен. Утром в субботу миссис Гендерсон вновь вызвала его к телефону.

— Алло? Мистер Мортлок?

Крис так обрадовался, что не сразу смог заговорить.

— Мистер Мортлок? — с тревогой повторила Джойс.

— Да. Извините меня, миссис Гендерсон… Надеюсь, ничего серьезного не произошло?

— Еще одно письмо с утренней почтой.

— О!.. Ваш муж знает?

— Нет.

— Не принесете ли вы мне это письмо в тот же бар, где мы виделись на прошлой неделе… около пяти часов?

— Это слишком рано. Я должна дождаться Бенни… Помните? Того мальчика… Не хочу оставлять мужа одного… может быть, в шесть?

— Договорились, в шесть часов, миссис Гендерсон…

— Спасибо.

— Миссис Гендерсон…

— Да?

— Я… я очень рад… вас снова слышать.

Джойс не успела ответить — инспектор быстро повесил трубку.

Крису казалось, что эта суббота никогда не кончится. С каждым часом он нервничал все сильнее. Наконец время подошло к половине шестого, и полицейский, надев шляпу, поспешил на Нортумберленд-авеню.

Джойс Гендерсон была явно напугана по-настоящему. Ее лицо выглядело усталым и еще больше осунулось. Увидел бы Болтон ее в таком состоянии — уж, наверное, отказался бы от своего предубеждения, подумал Крис.

Молодая женщина протянула инспектору письмо. Пальцы ее заметно дрожали.

— Прошу вас… Успокойтесь… здесь вам ничто не угрожает. По крайней мере тут нет никакой опасности. Возьмите же себя в руки, прошу вас, пожалуйста…

Она машинально выпила большой глоток заказанного Крисом виски. Под действием алкоголя к лицу прилила кровь, и Джойс закашлялась. Отдышавшись, она сквозь слезы пробормотала:

— Что… что это?.. Очень крепкое!

— Вам и требовалась хорошая встряска. Ну как, полегчало немного?

— Да. Благодарю. Я веду себя как дура…

— Не сказал бы.

Полицейский прочел короткую записку: «Вас предупреждали, но вы не послушались. Пеняйте на себя. Это вы его приговорили».

Что бы ни думал суперинтендант, шутник, даже самый злонамеренный, никогда не дошел бы до такого.

Увидев в окошко посыльного, остановившегося перед домом Гендерсонов, миссис Рэмсдом удивилась, что «Гроверс энд К°» доставляет заказы в субботу вечером. Глубоко приверженная традициям, старая дама сожалела, что молодое поколение мало-помалу отходит от дедовских обычаев. В следующий раз, когда отправится за покупками в бакалейный магазин «Гроверс энд К°», она громко выскажет свое мнение на сей счет. Не говоря уж о неподобающем внешнем виде посыльного — эти рыжие усы и темные очки! Ну прилично ли посыльному носить темные очки? Миссис Рэмсдом сочла это в высшей степени неуместным, ибо, разговаривая с человеком, предпочитала видеть его глаза. И даже в том случае, когда до собеседника ей не было никакого дела… Поэтому старая дама внимательно следила за посыльным: тот в сдвинутой набекрень фирменной каскетке сошел со своего трехколесного мотороллера и толкнул калитку в сад Гендерсонов. Миссис Рэмсдом возмутилась бесцеремонностью нынешних служащих: для чего дверь, коли ее не берут в расчет? Мистер Гендерсон, надеялась она (поскольку видела, как миссис Гендерсон ушла), выскажет этому невеже все, что думает о нем. Но тут ее изумление превысило крайние пределы: странный посыльный вытащил из кармана связку ключей, выбрал один, нагло вставил его в замок, повернул и решительно вошел. Миссис Рэмсдом чуть не позвонила Ларри Гендерсону, чтобы посоветовать держаться с таким наглецом посуровее, но рассудила, что на свете немало злых языков, которые станут утверждать, будто она сует нос в чужие дела. Пожалуй, эта чума, мисс Хеллоуэй, еще начнет судачить, будто у нее, миссис Рэмсдом, нет других забот, кроме как следить за соседями. И, преисполнившись глубокого отвращения к ближним, старая дама снова вернулась в кресло и поведала своему коту Дизраэли III все, что думает о нынешнем ужасном мире.