Александр Щеголев - Старый пёс

Квартира ещё спала. Я прогулялся, нашёл сортир. Очень кстати: отлить накопленное, зубки почистить, водички попить, то-сё. Пошёл дальше. Марсик отхватил такую хату, что хоть стой, хоть падай. Хорошо помню, в мои времена таких в природе не существовало. Без дверей, с интересными закутками, называется «свободная планировка»: то есть можно просто бродить, можно кататься на скейте, в конце концов, можно плутать и даже заблудиться. По моим прикидкам — двести квадратных метров. Хамовники, улица Ефремова. Обязательно узнаю, сколько в этих местах стоит метр, но в любом случае платёжеспособность отпрыска поражает воображение. Вопрос: много ли ещё у него таких сюрпризов, спрятанных от папули?

Терпеть не могу тайны.

А вот и зальчик, выполнявший здесь функцию спортивного комплекса. Беговая дорожка по периметру, в центре — маты, «качалка» в примыкающей комнате. Есть боксёрский мешок и турник. На длинной низкой скамейке, словно утащенной из советской школы, лежали чистые треники и майки. Я приоделся и затеял было обычную разминку, когда явился сонный Марсик…

Пардон муа. На «Марсика» он уже с пяти лет начал смертельно обижаться: наверное, в детском саду задразнили. А в школе из-за такого имени, как я догадываюсь, приходилось драться. Поэтому — Марик и только Марик.

Полное его имя — Марсель, что вовсе не дань моде, отнюдь нет. Это сейчас мальчик приходит домой заплаканный и говорит, мол, у нас в детском саду у всех нормальные имена — Бенедикт, Доминик, Мадонна, Каролина, — и только он, как дурак, какой-то Саша. А в 1982-м, когда первенец наш родился, таких имён и в проекте не было, зато Саш и Сергеев бегало по дворам, как котов. Марселем его назвала Ленка, потому что за год до того они с командой взяли Европу, золотые медали, не хухры-мухры. Первенство как раз проходило в городе Марсель…

— Давай на маты, подерёмся. — Я дёрнул его за нос, пробегая мимо.

— Ты ж старый, — ожил он и азартно задвигал руками, плечами, закрутил головой. — Зашибу случайно.

Может и зашибить, да. Взял от родителей лучшее. От мамы, например, рост и феноменальную крепость сухожилий. От меня, коли уж речь зашла (скромно надеюсь), взял ещё и ум… Насчёт «подраться» за парнем не заржавеет, как спичка вспыхивает, если что. Помню, летом перед поступлением в МФТИ вообще поганая история случилась. Поссорился тогда с лучшим другом, хрен знает, на какой почве, а до того были — не разлей вода. Короче, до драки. Кажется, того бедолагу Алесь звали… точно, Алесь Маркуша, белорус. Марик его натурально избил, до больницы. Запросто могли возбудить дело, причём уголовное, лёгкие телесные повреждения там точно были. Я бы замял, конечно, ходил бы к следаку на поклон, дело бы переквалифицировали, а то и развалили, я остался бы следаку крупно должен… Алесь не стал писать заяву. Но помириться они не успели. Через пару месяцев не стало Лены, и пришлось нам с Мариком исчезнуть…

— Готов? — спросил я. — Хватит круги нарезать, не поможет.

Он в темпе ходил по залу, выполняя по ходу разминочные движения.

— Квадраты, — возразил он. — Где ты тут видишь круги?

Начали спарринг.

Меньше чем через полминуты, первый раз укладывая его на маты, я сказал ему:

— Ошибка первая. Ты можешь зашибить кого-то, но не меня. Я учил тебя драться, то есть, как учитель, знаю все твои повадки. Ты обязан это учитывать, формируя стратегию и тактику.

Бросая второй раз, добавил:

— В детстве мы с тобой занимались самбо. Я смотрю, ты с тех пор в айкидо наблатыкался, но со мной эти танцы не проходят, как видишь. Так что ошибка вторая. То, что в детстве вдолбили — это по сути животные рефлексы, в них твоя настоящая сила. В них и спрятан твой секрет победы. Даже над учителем…

В третий раз впечатал мальчика от души:

— Не расстраивайся, ученику очень трудно, да почти невозможно победить учителя, если тот в хорошей физической форме. Я, как видишь, пока в хорошей. Так что настоящая и единственная ошибка в том, что ты изначально неверно оценил возможности соперника, обещая кого-то тут зашибить. Это уже изъян не в стратегии, а в способе мышления.

— А ты обидчивый, папуля, — прокряхтел он, вставая со скрипом. И махнул кому-то рукой: — Видал, каков?

Оказалось, за нами наблюдали. Искандер стоял в коридоре, скрестив руки на груди. Поняв, что его заметили, спросил:

— Что будете?

Он спросил именно у меня.

— В каком смысле?

— Омлет, тосты, овсянка, сыр, мюсли с молоком или йогуртом? Я на кухню, приготовлю.

— Просто кофе, — сказал я. — Без молока, не сладкий.

Марик воскликнул, вдруг развеселившись:

— Иди лучше, покажи папе класс!

«Класс»? Приятель сына и правда впечатлял — в одних-то шортах. Мощный, широкий, коротко стриженный. С длинными руками и толстыми кривоватыми ногами. Волосатый практически весь, как обезьяна. Заметно моложе Марика… Не знаю, кто он по национальности, но, похоже, с Кавказа, тем паче «Искандер»… хотя это могло быть и кличкой. Нормально поговорить с сыном, чтоб без свидетелей и без спешки, у меня так и не получалось, а вопросы копились и копились. Во всяком случае, как я понял, этот его Искандер — вовсе не тот «кент», который наблюдал за старой квартирой.

— Боюсь, поздно меня в классы водить, — сказал я. — Экзаменовать, табель заполнять…

Искандер чуть смутился.

— Сергей Михайлович, Марсель прикалывается. Кофе вам какой, арабика, робуста? Есть «лавацца», есть «паулиг». Хотите — «лювак».

— Завидный у тебя адъютант, Марсель, — прикололся и я, изображая безобидное простодушие. — Я всю офицерскую жизнь о таком мечтал.

— Хорошо хоть не денщик, — в тон отозвался кавказец.

— Адъютант? — возмутился Марик. — Поднимай выше! Позвольте представить моего заместителя по физике.

Физику Марсель обожал с раннего детства, брал первые места на олимпиадах — аж на всероссийских (всесоюзных не застал, иначе и там бы, конечно). Потому в своё время и выбирал мучительно между физфаком МГУ и Физтехом.

— Искандер, на ковёр! — скомандовал Марик, посерьёзнев. — Ни фига я не шучу. Такой шанс посмотреть на мастеров.

И стало ясно, ху из ху в этом тандеме.

А также какую «физику» имел в виду Марик. Вообще, у моего сыночка то ещё чувство юмора: когда говорит, обычно непонятно, шутит или нет.

— Если только Сергей Михайлович не возражает, — слегка поклонился мне Искандер, невесомо улыбнувшись.

— Контакт или только обозначаем?

— Как решите.

— Без разминки… Ну, просто поиграем. Для начала.

И вот «для начала» этот физик взял со скамейки пару «быков» и надел их, жестом пригласив меня сделать то же самое. Серьёзный товарищ. Он сбросил тапки (я и так был босиком), после чего взошёл на маты, как к себе домой. «Быки» — это перчатки с открытыми пальцами специально для рукопашки, ими и бить можно, и хватать. Валялось несколько размеров на выбор — я примерил, нашёл себе по руке.