Александр Тамоников - Время мертвых

— Варвара, пощади, — простонал я. — Что там с колумбарием?

— Да, явление уникальное, — спохватилась Варвара. — И странно, что его придумали не русские. Два тамошних энтузиаста решили построить под водой рукотворные «развалины Атлантиды», этакий рай для любителей понырять с аквалангом. Подводный город древних атлантов из стали, стекла и бетона — каким они его представляли. О колумбарии даже мысли не было. Прошли через все бюрократические препоны, получили разрешение на использование подводного участка. Но тут закончились деньги, и началось уныние. И вдруг прибыл представитель крупнейшей в США сети крематориев и сделал парням предложение, от которого они не смогли отказаться: мол, ваша лицензия, наши деньги. Но будет не город атлантов, а подводный колумбарий. И все, как ни странно, построили. Нанимаешь судно, арендуешь дайверское оборудование и за отдельную плату — вперед. Атлантида превратилась в Мемориал Нептуна. Можешь на экскурсию, можешь похоронить кого-нибудь из близких. Там реальное кладбище — дорожки, могилки. Только надо не ходить, а плавать. И не так, как ты, а в акваланге. Если хочешь похоронить родственника с элементами экзотики, то плати деньги, высказывай пожелания — остальное фирма сделает. Тело кремируют, пепел смешают с песком и бетоном и изготовят скульптуру согласно пожеланию клиента. Потом к ней приделывают табличку с «личными данными» усопшего, эпитафию (если пожелаешь) и прикрепляют к выкупленному клиентом участку мемориала. Хочешь навестить могилку, учись нырять и плавать под водой. Удовольствие недешевое, но в тех краях, насколько я представляю, с обеспеченными людьми все в порядке.

— И к чему этот сон? — проворчал я. — Я не получал наслаждения от этой прогулки, чуть не утонул на фиг…

— К тому, что что-то произойдет… — Варвара скорбно поджала губы.

А мужики-то не знали! Четверг уже стартовал, рабочий день был в разгаре. Я связался с Головиным, выслушал удручающую информацию: «Шевроле-Камаро» благополучно переночевал на парковке у завода и до сих пор там сиротливо пребывает, никому не нужный. Охрана несколько раз прочесывала территорию — фигурантов не видели. Опрошенные ночные дежурные тоже разводят руками. Может, по ошибке ушли не в тот параллельный мир?

Происшествие оставило неприятный осадок. Но ничего не происходило. Продолжалась жизнь. В здании крематория работали строители, торопясь завершить отделку купольного зала. В крематории работали печи, не доставляя неудобств окружающим. На послеобеденное время намечались две процедуры прощания с усопшими. Строителей предупредили, чтобы сделали перерыв. На пару часов судьба развела нас с Варварой.

Когда я вошел в музей, уже был полдень. По залу, словно призраки, блуждали посетители — видимо, организованная экскурсия, причем неподготовленная, судя по вытянутым и напряженным лицам. Я машинально повернул направо в служебное помещение, но меня остановила Лариса, несущая службу за стойкой.

— Не ходите туда, Никита, там нет никого, — доверительно сообщила она. — У Сергея Борисовича съемочная группа французского телевидения.

— Какого телевидения? — изумился я.

— Вы слышали, — сказала Лариса. — Договоренность была еще неделю назад, но у Сергея Борисовича все начисто выскочило из головы — случай поистине уникальный. Французов двое — журналистка и оператор. Последний точно француз, по-нашему ни бэ ни мэ. А женщина бегло говорит по-русски с небольшим акцентом, и у меня такое чувство… что она не всегда была француженкой. Они там, — кивнула Лариса в глубину зала. — Пока не снимают. Сергей Борисович читает им вводную лекцию. Варвара Ильинична тоже где-то там, но не с ними… если вас это интересует. — Лариса лукаво мазнула меня глазами.

— Хорошо, спасибо. А это что за тени бродят во мраке? — кивнул я.

— А, это… — Она снисходительно улыбнулась. — Это хор… тьфу, ансамбль чечеточников из Кисловодска. У них в Новосибирске какой-то конкурс, сегодня свободный день — изъявили желание приехать всем коллективом в наше странное место. Риту назначили гидом, чтобы провела по выставке, но они постоянно куда-то разбредаются. Чечеточники, что с них взять…

Я чуть не поперхнулся. Какую только публику сюда не заносит. Лично мне по истечении трех месяцев это место уже не казалось странным. Ко всему человек привыкает.

Я начал углубляться в зал, дошел почти до лестницы на второй этаж. Сергей Борисович с сопровождающими находился здесь. Они стояли у представленных на экспозиции домовин разнообразных конфигураций, цветовых решений и исполнений (включая плетеную из соломы корзину). Плотность экспонатов на этом участке явно зашкаливала — на стене висели картины, иконы, медные канделябры, христианские хоругви, и не сказать, что все это выглядело мрачно.

Сергей Борисович был импозантен, в бодром расположении духа, по душам общался с гостями. Мужчина — немного лысоватый, среднего роста и возраста, с выпуклыми глазами — вел себя сдержанно. Возможно, он не понимал по-русски. Он с любопытством озирался, к губам прилипла вежливая улыбка. Спутница носила элегантный джинсовый костюм. Ей было далеко за тридцать. Высокая, худая, с короткими пепельными волосами — она смотрелась как-то противоречиво. В принципе, смазливое лицо, но чересчур скуластое, вытянутое, много мимики, жестов, какой-то нарочитой небрежности. И расчесаться она забыла. Улыбалась — отнюдь не дежурной улыбкой, вставляла в паузах слова, иногда тихо смеялась — в общем, вела себя непринужденно.

В руке у журналистки был блокнот, куда она что-то записывала «космической» ручкой (которой можно писать даже вверх ногами). Повышенная подвижность не мешала ей внимать Якушину.

А Сергей Борисович был сегодня в ударе — много говорил, улыбался, плавно жестикулировал и явно получал удовольствие от общения с иноземцами. Меня он не заметил, возможно, сделал вид.

Остановившись, я обнаружил еще несколько странностей. Алла Михайловна Незнанская стояла у «гардеробной» с траурными платьями и что-то списывала с поясняющих табличек. Вернее, делала вид. А сама вытянула шею и прислушивалась к беседе. В районе катафалка (того, что в натуральную величину) шевельнулся Михаил. Он исподлобья разглядывал компанию и не обращал внимания на блуждающих чечеточников. За тумбой с фигурой преподобного Марка-Гробокопателя притаилась Варвара и тоже не лучилась радужным блеском. Она была надутой, как недовольный ребенок, переминалась, посматривала на часы. Я бочком приблизился к ней, тоже укрылся за Преподобным. Варвара вздохнула с облегчением, отвернулась от Якушина с компанией.

— Прости, общался с охраной, — тихо объяснил я. — Что-то происходит?