Дарья Донцова - Crime story № 8

В коридоре Ульяна ткнула пальцем на Капкова.

– Давай выкладывай!

– Я… я… сделал слепок с ключа… А потом вошел в квартиру и…

– Все ясно, можешь не продолжать. Анжелика тебя науськала. – Теперь Ульяна смотрела в упор на заклятую подружку. – Конечно, ты завидовала моим деньгам. Николай был слишком богат, чтобы ты могла спокойно пережить мой успех. А когда появился Андрей, стала завидовать моей любви. Сама-то ты даже понятия не имеешь, что это такое! Думаешь, Юрик, она бы вышла за тебя замуж? Ха-ха-ха! Черта с два! Анжелику интересуют исключительно мужчины с солидными банковскими счетами… Какие же вы сволочи! Решили все свалить на Наташу, зная, что она будет подозреваемой номер один.

Ульяна прошла в большую комнату, продолжая говорить, как бы рассуждая вслух:

– Я как-то не подумала, что жемчужное ожерелье настоящего грабителя вряд ли бы заинтересовало. Слишком дешево по сравнению с другими похищенными вещами. Оно дорого только мне. Как подарок Андрея. Наверняка Анжелика велела взять его, просто чтобы сделать мне больно. Да-да, больше всего им нужен был альбом со снимками и ожерелье. Подруженька моя ведь видела альбом, знала, что он существует… А все остальное украли для отвода глаз. Чтобы спихнуть кражу на Наташу…

Сообразив, что к чему, Ульяна остановилась посреди комнаты, устремив гневный взгляд на Анжелику:

– Как же ты хотела мне подгадить, подружка! Быстренько снимки Николаю отправила. Чтобы мы разошлись со скандалом. И он отобрал бы у меня квартиру. Не случайно ты поинтересовалась: оставит ли он мне квартиру… Подсуетилась! Хотела, чтобы я несчастненькой стала. Ты все время мне говорила, что я в полном шоколаде… Так вот. Ничего у тебя не получится. Я буду счастливой! А тебе вместе с твоим сообщником придется в тюрьме посидеть.

– А я здесь при чем? – заявила вдруг Анжелика нагло. – Воровал он, я в стороне.

– Как так? – подал тут голос дизайнер.

– А так… Доказательств никаких нет. Стало быть, и дела нет.

– Ну и стерва ты, Анжела! Где, кстати, все украденное?

Анжелика внимательно посмотрела на нее.

– Слушай, а может… Может, я тебе вещи и снимки… И… замнем инцидент? Насовсем.

Ульяна задумалась.

– Ну как? – Анжелика по-прежнему не сводила с нее цепкого взгляда.

Ульяна подошла к бару и налила себе в фужер коньяку. Залпом выпила.

– А ладно, черт с тобой. Давай.

– Но ты… не проговоришься?

– Нет.

Анжелика вышла в соседнюю комнату. Потом появилась со свертком в руках.

– Вот.

Ульяна просмотрела содержимое.

– Все правильно.

Уже в дверях она обернулась, достала что-то из сумочки, повертела в руках, усмехнулась.

– А это ты видела?

– Что это?

– Миниатюрный диктофон. Я его все время с собой таскаю. А то журналисты наскакивают на меня, задают дурацкие вопросы, а потом приписывают мне то, чего я и не говорила. Удобная вещь. И полезная.

– Юра! – крикнула Анжелика.

Дизайнер рванулся к Ульяне. Но она была начеку. И врезала ему изо всех сил ногой в пах.

– А… – раздался дикий вопль.

– Спокойно, беби, спокойно!

И Ульяна быстрым шагом, чуть ли не бегом, спустилась с лестницы.

В аэропорту Ульяна сразу заметила Андрея и стала подпрыгивать, взмахивая руками.

От волнения ей стало жарко, и она расстегнула пальто.

Андрей подбежал к ней и, подхватив, закружил. Потом бережно опустил на землю.

– Как будто сто лет тебя не видел! Так соскучился!

– Я тоже.

Он дотронулся до ее шеи.

– Мне так нравится видеть на тебе это ожерелье.

Ульяна спрятала лицо на груди у Андрея.

– Здесь, я смотрю, прохладно, – тихо произнес он. – В Италии сейчас плюс двенадцать.

– Только сегодня, – проговорила счастливая Ульяна. – А так все дни было солнечно. Но завтра, Восьмого марта, обещают солнце и без осадков.

– Да что мы с тобой, как старики, о погоде… – встрепенулся Андрей. – Я тебе говорил, что у меня сюрприз для тебя?

– Говорил.

Андрей достал из кармана маленькую коробочку.

– Открой.

Ульяна подняла крышечку.

Внутри на бархате лежало кольцо с бриллиантом.

– Бирулин! Так ты что, мне таким образом предложение делаешь?

– Угадала. Разводись со своим мужем и выходи за меня замуж.

Ульяна молчала.

– Ну как? Чего ты молчишь?

– Вообще-то я согласна. Но повтори свои слова еще раз. Вдруг мне они послышались.

– Ну, как она там? По-прежнему? Обо мне и слышать ничего не хочет? Понятно… Ладно… Давай так. Снова собери ей продукты, принеси, скажи, что от тебя, что ты – подруга и не можешь не помочь ей в трудную минуту… Я это уже говорил? Да я все понимаю… Но что могу поделать? От меня-то она все равно ничего не примет… И еще, Аля, не забудь про гранаты… Ты же говоришь, что она болеет, что у нее постоянно что-то болит, что она по-прежнему прихрамывает… Господи, я же мог бы отвезти ее к лучшему хирургу… И как это ее угораздило подвернуть ногу? Неужели она не понимает, что в таких делах медлить опасно? Сколько это уже продолжается? Три дня?… Не расстраиваться? Что-нибудь придумаешь? Да разве тут можно что-нибудь придумать?! Я уже себе голову сломал надо всем этим… Все понимаю умом, но поделать ничего с собой не могу… Ну что, все? Договорились?

…Произнося последние слова, Сергей Николаевич Борисенко уже осознавал, что находится в машине не один, что, помимо водителя, рядом с ним сидит его брат Григорий, человек хоть и близкий ему и понимающий, но все равно продолжающий придерживаться своих принципов.

«Мерседес» плавно двигался вдоль Садового кольца, водитель в душе молил бога о том, чтобы та пробка, которую они только что пережили, была на их пути последней.

– Сережа, я понимаю, что с тобой давно уже бесполезно разговаривать на эту тему. Больше того, что эта тема для тебя болезненная, но все равно скажу… Просто не могу сказать. Ты ведешь себя как тряпка. Твоя жена ушла от тебя к другому, понимаешь? Она тебя бросила. Оставила все, понимаешь, все, ради чего другие женщины готовы на все, – на унижения, предательство, даже на преступления…

– В том-то и дело, что она все бросила… – нервно произнес Сергей Николаевич. Русоволосый, с бледным лицом и большими карими глазами, мягкими движениями и внешне выглядевший много моложе своих лет (ему недавно исполнилось сорок), Сергей Борисенко тем не менее, руководя большим количеством людей, умел при всей своей внешней незащищенности и неуверенности быть строгим и подчас даже жестоким. Но только не по отношению к своей жене… Бывшей… Бывшей ли? Они же так и не успели развестись…

– Сережа, она все бросила ради похоти, неужели ты не понимаешь? Она словно сорвалась с цепи… Она же ушла с этим негодяем прямо с дня рождения Вити Караваева, на глазах у всех. На твоих глазах!.. Я, правда, не видел, но мне рассказывали: он увел ее прямо за руку… она была словно парализована… Она что, не понимала, что бросает тебя? Что обратного хода не будет? Что она своим уходом наплевала тебе в душу?! Ты для нее сделал все, она жила, как… как я не знаю кто… Могу представить себе, сколько ты положил на ее счет… Да она в роскоши купалась, ела, можно сказать, с золотых тарелок…