Ирина Градова - Не делай добра

— Не бойтесь, Алла Гурьевна, — со смехом сказал Мономах, видя ее замешательство. — Вы в полной безопасности!

— Нисколько не сомневаюсь! — заверила его Алла. — Я просто не ожидала, что мы окажемся… в таком месте. Где мы вообще?

— Сейчас увидите! — загадочно ответил Мономах и двинулся к воротам. Толкнув их, он вошел и придержал створку, пропуская спутницу. Перед ними простиралась обширная территория, усаженная тонкими деревцами и кустиками. Наверное, летом здесь было мило, но сейчас чахлая растительность производила жалкое впечатление. В глубине двора находился большой ангар. Аллу распирало от накопившихся вопросов, но она поняла, что Мономах не настроен на них отвечать, предпочитая показывать, а не рассказывать. Когда двери ангара распахнулись, Алле подумалось, что она очутилась в пещере из сюиты Эдварда Грига, в которой жил горный колдун.

— Что это такое?! — восхищенно пробормотала она, глядя, как несколько десятков мужчин и женщин разного возраста, ловко перебирая руками и ногами, ползают по искусственным скалам, словно люди-пауки.

— Вы хотели узнать, как я сохраняю форму? — отозвался Мономах. — Вот так: это — наш альпинистский клуб «Эверест», и сегодня вы пройдете «курс молодого бойца».

— Я?! — испугалась Алла. — Но я… поймите правильно, Владимир Всеволодович, я не то чтобы боюсь высоты, но…

— Ничего-ничего, фобии лечатся! Это я вам как врач говорю.

— Да нет у меня никаких фобий, просто…

— Вот и чудненько! — перебил он, подталкивая Аллу вперед. — Сейчас я покажу вам женскую раздевалку.

Перед восхождением Мономах заставил Аллу разминаться — как по ней, эти сорок минут на матах сами по себе являлись полноценной тренировкой! Спустя два часа она ощущала ломоту во всем теле: мышцы, о существовании которых она не подозревала, налились свинцом и пульсировали, как отдельные живые организмы. Алле казалось, что она не сумеет дойти до душевой, однако выяснилось, что в ней гораздо больше сил, чем она полагала. Смыв с себя пот и страх, испытанный во время тренировки, Алла почувствовал себя на удивление хорошо. Она предвидела, что завтра придется использовать ходунки, чтобы вылезти из постели, а потом с оханьем и кряхтеньем передвигать конечности в надежде на то, что через пару дней все придет в норму… Но в данный момент Алла ощущала душевный подъем: она сделала нечто, чего не могла от себя ожидать еще пару месяцев назад!

— Ну как самочувствие? — спросил Мономах, когда они сидели в маленьком закутке, называемом комнатой отдыха, откуда отлично просматривался гигантский зал.

— В жизни бы не представила, куда вы меня затащите! — улыбнулась она, одновременно устало и расслабленно. В руках Алла держала глиняную чашку горячего чая с лимоном и наслаждалась его ароматом и теплом.

— Разочарованы?

— Нисколько! Не думала, что когда-нибудь решусь на что-то подобное!

— С вашим прежним весом и не стоило, — серьезно кивнул Мономах. — А теперь можно! Если, конечно, вы не сдрейфили после первого раза?

— Да ни за что!

— Никто не подпустит вас к серьезной вершине до тех пор, пока вы не будете готовы.

— А кто решает, когда я готова?

— Тренер.

— Что-то я не заметила тренера! — озадачилась Алла.

— Сегодня вашим тренером был я. Здесь все так устроено: старожилы приводят новичков и сами ими занимаются, ведь клуб бесплатный, зарплату никому не платят.

— Бесплатный? А как же аренда, оборудование — да за этот чай, наконец!

— На чай мы скидываемся, а за остальное платит МЧС.

— Почему они?

— Потому что некоторые профессиональные альпинисты либо работают в МЧС, либо являются резервом. К нам обращаются, когда происходит что-то серьезное, и разобраться своими силами не получается.

— К вам? — переспросила Алла. — То есть вы тоже участвуете?

— Врачам часто требуется соответствующая подготовка, ведь людей приходится доставать из самых… гм, неожиданных мест!

Так вот откуда в кабинете Мономаха фотографии гор! Он не просто любит вершины, он на них поднимается, причем не только ради удовольствия.

— А как можно вступить в этот ваш клуб? — поинтересовалась она. — Человек со стороны может это сделать?

— Вы не со стороны, вы со мной, — улыбнулся он. — Если хотите, вам будут рады. Правда, ваше расписание…

— Я подстроюсь, — быстро сказала Алла, отметая любые возражения: мысль о том, что она сможет хотя бы раз в неделю на совершенно законных основаниях проводить время в компании доктора Князева, казалась заманчивой!

— Я прихожу сюда по вторникам и воскресеньям.

— Меня это устраивает… Только вот я не уверена, что мои синяки заживут до вторника!

— Синяки останутся, но боль в мышцах пройдет через пару суток. Чтобы она не слишком беспокоила, нужно их тренировать в перерывах между занятиями — через «не могу», каждый день по чуть-чуть. Но не переусердствуйте, мы же не собираемся делать из вас профессионального альпиниста… Я хотел спросить, есть ли подвижки в расследовании? — неожиданно сменил тему Мономах.

— Кое-что прояснилось. Например, то, что мы все это время двигались в неверном направлении!

— Да ну?

— Дело передали в СК, предполагая серию, и у меня с самого начала были неверные вводные. Теперь я практически уверена, что по меньшей мере одно убийство не связано с другими.

— Яны?

— С Четыркиной пока все туманно, я говорила о самой юной жертве, Юлии Иродовой.

— Дочке телеведущей?

— Да. Ее убили в подъезде, куда она, судя по всему, забрела из-за того, что почувствовала себя плохо после неудачно сделанного аборта. Наши эксперты считают, что у нее открылось кровотечение и упало давление. Видимо, она надеялась получить помощь от жителей подъезда, а вместо этого стала жертвой ограбления. И грабитель ее добил.

— Да уж, стечение обстоятельств… — пробормотал Мономах. — А почему она пошла в дом, а не позвонила матери?

— Мать понятия не имела о ее беременности! Видимо, девочка так боялась ее разочаровать, что даже в критической ситуации не решилась это сделать.

— На каком она была сроке?

— Тринадцать недель.

— И мать не заметила?!

— Юля носила свободную подростковую одежду, да и с матерью почти не виделась — так, привет-пока. Честно говоря, мне это тоже непонятно, но кто я такая, чтобы судить других? Вот вы много времени проводили с сыном, когда он был маленьким?

— Артема вырастили мои родители, если быть до конца откровенным.

— А его мать?

— Мы развелись через год после его рождения, и она была не менее занята, чем я!

— Ну вот, а у Анны, видимо, нет родных, которые могли бы проследить за девочкой. Но у кого-то Юля должна была попросить помощи, и я предполагаю, что она могла позвонить отцу ребенка.