Светлана Алешина - Любопытство не порок

— Картины умирают без света, — равнодушным голосом ответила она, — краски темнеют и жухнут. А еще насекомые наглеют… Жрут, сволочи, а при свете они… — Рита замялась, видимо, подыскивая эпитет.

— Стесняются? — подсказала я. Рита усмехнулась и откашлялась.

— В наше время никто ничего не стесняется, — поучительным тоном сказала она, — ни мужички…

— Ни жучки, — подхватила я, и холодок между нами исчез.

— Вас что интересует конкретно? — спросила она.

— Пропавший ван Хольмс тоже хранился здесь? — задала я первый вопрос.

Рита подошла к одному из стеллажей, расположенных прямо под окном, и показала на среднюю полку.

— Он стоял здесь в специальных зажимах, — объяснила она, — зажимы удерживали доску в вертикальном положении.

— Какую доску? — не поняла я.

Рита взглянула на меня с удовлетворением и словно нехотя пояснила:

— Ван Хольмс писал на дубовых досках, как и все голландские художники того времени. Техника живописи на холстах пришла позже из Италии.

— А кто имеет сюда доступ, кроме вас и Николая Игнатьевича? — спросила я Риту.

— Этот вопрос уже задавался семьдесят семь раз, — вздохнула Рита. — У нас в отделе еще два человека, помимо меня и Николая Игнатьевича, сегодня они выходные… А еще приблизительно тогда же, когда пропал Хольмс, здесь побывало много народу. Вплоть до выпускного курса худучилища, они копировали голландские пейзажи семнадцатого века.

— Значит, его могли взять и студенты? — уточнила я.

— Что значит «взять»? — переспросила Рита. — Студенты здесь были не одни, с ними всегда находился кто-то из персонала, к тому же нужно не только взять, но и вынести, а это уже сложности второго порядка…

— А почему же все эти экспонаты не в залах, а здесь? — задала я последний вопрос, который с самого начала вертелся у меня наязыке.

Рита пожала плечами:

— Причин куча: и некоторая поврежденность экспонатов, и перебор материала по одной тематике в экспозициях, да мало ли что еще?

Побродив по хранилищу и не придумав новых вопросов, мы решили возвращаться.

Рита повела нас уже другой дорогой, сказав, что так будет короче. Неожиданно она спросила:

— Вы любые материалы печатаете?

— Что значит — любые? — не поняла я. — Очень даже не любые. Порнуху — ни в коем случае. Кроссвордов у нас тоже нет, да мало ли чего еще нет. Скажи конкретнее, что тебя интересует, и я отвечу.

Рита подумала, потом снова спросила:

— А если это будет сенсация, но без указания фамилии автора? Такое возможно?

Я внимательно взглянула на нее.

— Сенсации бывают разные, что ты имеешь в виду? Или это пока совсем уж страшный секрет?

Рита опять помолчала.

— Ну предположим, я точно знаю, где лежит клад. Не деньги, а что-то другое, но тоже очень ценное. Я хочу об этом рассказать, но не раскрываясь сама. Такое можно будет сделать?

— Конечно. Мы можем дать анонимную статью, указать, что редакция ответственности за нее не несет, что все написанное — это личное мнение автора. Но материал должен быть интересен. Текст есть? Давай я посмотрю. Пока на руках текста нет, что-либо конкретное сказать трудно.

— Не написала еще текста. Но напишу, — сказала Рита.

— Для нас главное, чтобы было интересно, — еще раз уточнила я, — желательна сенсация…

— Вот-вот, — подхватила Рита. — И если я дам сенсационную статью, вы напечатаете ее без моей фамилии… Такое возможно?

Я с интересом посмотрела на нее.

— Конечно, вариантов много. Можно дать под псевдонимом, можно действительно пустить без указания авторства. Редакция только обозначит, что за достоверность не ручается. Только, Рита, — я постаралась выделить голосом эту фразу, — нужны факты, которые можно было бы проверить.

— Это я понимаю, — рассмеялась она, — я не собираюсь писать, что на горе Арарат найден Ноев ковчег с турбинным двигателем фирмы «Виккерс». Моя сенсация у всех перед глазами, я только помогу ее разглядеть.

— Договорились, — ответила я и, достав из своей сумочки визитку, протянула ей. — Здесь мой телефон и адрес редакции, приходите с материалом, поговорим подробнее.

Дойдя до выхода из галереи, мы с Кряжимским распрощались с Ритой, поблагодарив ее за экскурсию, и вышли на улицу.

А там крутится в воздухе первый мелкий снег. Как ни грустно об этом думать, но скоро наступит зима.

Я в общем-то была довольна результатом поездки в галерею. Было ясно, что обвинение Спиридонова по меньшей мере притянуто за уши: минимум четыре человека имели возможность совершить эту кражу, и кроме того, слова Риты породили во мне какую-то смутную надежду. Я почему-то была уверена, что ее «сенсация» будет близко касаться галереи и, возможно, поможет узнать что-то новое по поводу этого дела.

Вернувшись в редакцию, я увидела Виктора. Он рассказал мне, что довез Спиридонова до его дома, тот поднялся в свою квартиру на девятом этаже и, выйдя на лоджию, бросился вниз.

Услышав об этом, я заплакала… Остаток рабочего дня прошел как в тумане. Впрочем, что я говорю! День уже был нерабочим по определению.

Маринка ставила один кофейник за другим, все мы собрались в моем кабинете и больше молчали, чем разговаривали. Все было и так понятно, о чем говорить?

Письмо, которое мне оставил Спиридонов, было вскрыто почти сразу же, как Виктор принес мне кошмарную весть. Прочитав письмо, — в общем и целом, оно повторяло содержание того, что мне сказал сам Спиридонов, — я отдала письмо Кряжимскому, поручив поместить его в завтрашнем номере на первой полосе, выкинув с нее все, что будет мешать публикации.

Ошарашенный новостью Сергей Иванович даже спорить не стал, хотя внесение изменений в уже сверстанный номер он не терпел категорически.

Незаметно подошел вечер, и нужно было уже собираться домой. Не знаю, как у других, а у меня совершенно не было никакого желания возвращаться к себе и запираться в собственных стенах.

Зазвонил телефон на Маринкином столе, и она, быстро вскочив со стула, вылетела из кабинета.

Вернувшись, она подсела ко мне:

— Звонила Эльвира Карловна, я сказала, что мы подъедем обязательно.

Я недоуменно взглянула на нее.

— А кто такая эта Эльвира?

— Забыла, что ли? Эльвира Карловна — гадалка, которой я сегодня звонила. Она ждет нас с семи часов. Ну что, едем?

Я подумала и кивнула.

Я довольно-таки скептически отношусь ко всякой мистике, но сегодняшний день немного выбил меня из колеи. К тому же на самом деле Маринка еще утром говорила о визите к гадалке. Может, это будет и интересно.

— Поехали, почему бы нет, — вздохнув, ответила я, — вот только кто поведет машину? Я боюсь, что у меня это просто не получится.

— Мотор возьмем! — ответила Маринка. — Подумаешь, сложность! Или лучше нет. Виктор! — позвала она сидящего напротив нее нашего фотографа.