Денис Чекалов - Пусть это вас не беспокоит

-- Миссис Шелл приехала, мистер Амбрустер, -- произнесла Гарда.

Конечно, мы могли бороться. Не один и даже не один десяток свидетелей показали бы под присягой, что Мериен Шелл была шлюхой. Пусть дорогой, пусть достаточно изысканной, но обыкновенной шлюхой.

Пусть банковские служащие и работники службы социального страхования покажут, что миссис Шелл не имела иных источников заработка, кроме тех денег, что присылала ей дочь. Уесли Рендалл выйдет на свидетельское место -и уж его показания будут необыкновенное убедительны, и он наверняка понравится всем присяжным -- даже толстой матроне с красным лицом.

Возможно, сам пожилой судья одобрительно ему улыбнется.

Пусть мы покажем всему миру, что представляют из себя мать и дочь Шелл. Но что это изменит?

Ничего.

Патрисия Огден станет разглагольствовать о тлетворной среде, жестокости мира и золотой молодежи. Средний класс любит, когда ругают детей богатых родителей. А все присяжные -- из среднего класса.

Все хотят красивой, сладкой истории о трагической гибели невинной, чистой девушки, которая стала жертвой прожженного негодяя. И никакие факты не заставят людей отказаться от этой рождественской пасторали.

Так зачем искать факты?

Однако была еще и другая причина, по которой мне не хотелось доводить дело до судебного слушания.

Я сочувствовал Мериен Шелл. Мне не хотелось, чтобы ее имя после смерти было измазано в грязи.

В конце концов, ее ведь убили.

-- Добрый день, Пэт, -- миссис Шелл стояла в дверях.

Мне было видно, что Гарда из коридора пристально следит за всеми ее движениями -- а вдруг посетительница вздумает наброситься на меня с ножом?

-- Лаванда, милочка!

Женщины сблизились и несколько мгновений прилежно облизывали друг другу щеки.

-- Позови, пожалуйста, мистера Картера, Гарда, -- сухо произнес я.

Франсуаз пружинисто спрыгнула с края стола, на котором сидела, и провела руками по бедрам, оправляя юбку. Ее подбородок был вздернут, груди вздымали тонкую блузку. Франсуаз была готова к бою.

Миссис Шелл носила шляпку на голове.

-- Пэт, мне столько нужно рассказать тебе.

Люди, подобные миссис Шелл, могут только либо причитать, либо сусально гнусавить.

Глядя на нее, я понимал, почему Мериен Шелл ушла из дома, покинула Северный Техас и уехала в солнечную Калифорнию.

Ей казалось, что именно здесь расположена та заветная страна, где все счастливы. А еще здесь было море.

Возможно, она и была счастлива -- вертя двумя мужчинами, слабым и безвольным Кларенсом и примитивным дуболомом Данби. Кто знает, может, были и другие. Какая теперь разница?

Глубокий грудной голос Франсуаз без труда перекрыл вопрос, медленно наворачивающийся на бледные губы Патрисии Огден, и осторожно затолкал его обратно в глотку адвокатессы.

Нет ничего более приятного, чем смотреть, как медленно вытягивается лицо твоего врага, который еще мгновение назад считал себя победителем.

Я начал широко улыбаться, в глазах Патрисии Огден застыло недоумение.

-- Мы с нашим клиентом пришли к выводу, что для всех было бы предпочтительнее решить дело, не прибегая к судебному вмешательству, -говорила Франсуаз. -- А, вот и вы, мистер Картер.

Я приветливо улыбнулся ему, тот сделал несколько шагов к центру комнаты. Гарда заключала ряды.

Патрисия Огден говорила что-то миссис Шелл, слов я не разобрал. Завидев нашего клиента, заходящего в комнату, достойная женщина тут же поспешила к нему, и адвокатесса застыла на полуслове. Ее рука, протянутая в направлении столь поспешно исчезнувшей собеседницы, застыла в воздухе. Несколько мгновений рот Патрисии Огден оставался открытым, потом она резко захлопнула его, и мне показалось, что я услышал лязг сшибающихся зубов.

-- Ах, мистер Картер, мистер Картер, -- запричитала миссис Шелл.

Ее голос все еще оставался гнусаво-сюсюкающим, но теперь в нем прибавились подобострастные нотки. -- Еще раз хочу выразить вам свои соболезнования, мистер Картер. Хочу воспользоваться случаем. Смерть вашего брата была ужасной, ужасной, мне очень жаль.

Такие люди, как миссис Шелл, всегда готовы воспользоваться случаем.

Джейсон Картер хмуро пробормотал несколько слов, которые, видимо, должны были сыграть роль ответа. Его лицо исказила гримаса, но было непонятно, то ли он столь сильно скорбит о смерти брата, то ли миссис Шелл вызывает у него отвращение.

-- Чрезвычайно мудрое решение, мисс Дюпон, -- бесцветные губы Патрисии Огден расплылись в неприятной улыбке. -- Нас с моей клиенткой устроила бы сумма...

-- Ах, Пэт, милочка, -- радостно запричитала миссис Шелл.

Адвокатесса, которой уже третий раз за последние несколько минут не удавалось довести до конца начатой фразы, недовольно посмотрела на свою клиентку. Джейсон Картер сделал несколько шагов в сторону и прислонился спиной к книжному шкафу, сложив руки на груди.

Конечно, это не было камином, к которому он привык у себя дома. Во-первых, потрескивающий огонь приятно не согревал ноги, во-вторых, он не мог позволить себе неспешным движением откинуть назад голову -- ему мешали книжные полки.

Но, по крайней мере, здесь он чувствовал себя в относительной безопасности, поскольку я разделял его и миссис Шелл.

Патрисия Огден набрала полные легкие воздуха, и в ее глазах я прочитал решимость на этот раз высказать все до конца. Такого рода попытки следовало пресекать в зародыше.

Раздалось шуршание бумаги, Франсуаз произнесла.

-- Исходя из этих соображений, этим утром миссис Шелл подписала следующий документ, в котором...

Резким движением Патрисия Огден вырвала из рук моей партнерши слегка помятый листок с четкими убористыми буквами официального текста.

-- Это всего лишь копия, советница, -- хмуро пояснил я. -- Можете не портить себе желудок, пытаясь ее с?есть.

Уверен, она не слышала моих слов. В течение нескольких мучительно напряженных мгновений маленькие, слегка заплывшие рыхлым жирком, глазки Патрисии Огден глубоко рыхлили строки документа.

Потом она смяла бумагу.

Она проделала это быстро, но в то же время чрезвычайно плавно, как это свойственно людям, находящимся в состоянии сильного бешенства -- не обычной злобы, когда человек кричит, топает ногами и сметает все со стола на пол, зная, что в соседнем кабинете уже дожидается уборщица -- нет, на этот раз речь шла о самом настоящем бешенстве, когда тугая злоба клокочет в груди и медленно поднимает вас к самому небу. Тогда силы человека удесятеряются, а в то же время он в состоянии прекрасно контролировать любое свое движение.

В десяти случаях из девяти к этому моменту уже бывает поздно.

-- Старая грязная идиотка, -- прошипела Патрисия Огден, и ее голова стала медленно вытягиваться вперед на короткой шее. -- Я дала бы вам в десятки раз больше. Глупая, полоумная старуха.