Денис Чекалов - Пусть это вас не беспокоит

Где-то справа раздался скрип, Данби обернулся.

Человек был одет в черную кожаную куртку прямо на голое тело, его подбородок скрывала густая темная борода. С шеи на чересчур длинном шнурке свешивалось что-то металлическое, темнота комнаты скрадывала очертания украшения. Маленькие глаза пристально ощупывали Данби.

-- Меня прислал Игл, -- глухо произнес бывший боксер.

Незнакомец был меньше его раза в два, но Данби инстинктивно почувствовал в нем нечто, что напугало его.

-- Игл мой большой и хороший друг, -- губы незнакомца раздвинулись в улыбке, и маленькие еще пару мгновений назад глазки неожиданно стали ненормально большими. -- А друзья Игла -- мои друзья. Ты принес деньги?

"Сейчас он убьет меня и заберет все".

Данби стало стыдно своего страха, и он решил выглядеть мужественно.

-- Денег хватит, -- ответил он. -- Мне нужен товар.

Достаточно ли уверенно прозвучали его слова? Только бы этот человек не понял, что он боится. По крайней мере, в темноте нельзя рассмотреть выражение лица. Лишь бы не выдать себя голосом.

Проклятье, ты же мужчина.

-- Гаучо, -- резко прикрикнул бородатый, не оборачиваясь. -- Мы зовем его Гаучо, так как у себя в Мексике он разводил скот. -- Снова улыбка. -- А теперь он разводит кое-что другое.

Данби так никогда и не узнал, что имел в виду его собеседник.

Он постарался расправить плечи и на всякий случай приподнял подбородок. Ведь он никого здесь не боится, не так ли?

Снова уменьшившиеся в размерах глазки торговца оружием смотрели на бывшего боксера, почти не мигая. И где это Игл подбирает таких бугаев? Этакий свернет шею и не заметит. Как он только по лестнице протиснулся, с такими-то плечами...

Парень, что занимал эту дыру раньше, так вот и кончил -- однажды его нашли на полу, с животом, распоротым насквозь несколькими выстрелами из магнума. Ни денег, ни товара, естественно, уже не было.

Ту скотину так и не отыскали. Говорят, он подался куда-то в Венесуэлу. Врут, наверное.

Все-таки хорошо, что он попросил Гаучо остаться.

Из соседней комнаты вышел второй человек. Бороды у него не было, но черные, давно не мытые волосы спускались почти до самых плеч. В правой руке он держал большой продолговатый чехол суровой ткани.

Бывший боксер не знал, куда девать руки. Он привык выставлять их перед собой, наносить и блокировать удары. Теперь они безвольно свешивались по бокам и стесняли его.

Данби упер руки в бока.

Через мгновение он пожалел об этом. Не воспримут ли эти люди его жест за попытку завязать ссору?

Пожалуй, лучше больше не двигаться.

В подвале было жарко.

-- Игл сказал тебе, сколько это стоит? -- спросил человек, стоявший перед Данби. -- Так вот -- цена изменилась. Придется тебе накинуть еще пятьдесят. Уж не взыщи. Инфляция когда-нибудь погубит эту страну... Но это самый лучший товар, ты учти. Ничего такого в Л.А. тебе больше не найти.

Стоявший за его спиной передал Данби чехол. В голове у бывшего боксера промелькнула мысль, что, наверное, следует сейчас открыть и проверить оружие, но он не знал, как это следует делать.

Ему приходилось стрелять только в парках аттракционов из духового ружья.

Человек с бородкой осторожно принял из рук Гаучо продолговатый чехол и любовно погладил его.

Ишь, как подрагивают руки у этого бугая. Не терпится сжать в пальцах приклад. Сразу видно, что матерый убийца. А вдруг как прямо сейчас и накинется?

Знакомые парни, которые жили на соседних улицах и редко когда полностью отходили от наркоты, нравились торговцу куда больше. Их он знал, а этот мрачный молчаливый тип пугал.

Спровадить бы его, и до вечера никаких больше клиентов.

-- Для доброй охоты ничего лучше не найти, -- сказал он, и его глаза вновь неестественно расширились. -- Давай деньги.

Данби достал из кармана сложенную пачку денег. Он все приготовил заранее. Ему не хотелось делать это прямо на месте.

Бородач вновь передал винтовку Гаучо, принял деньги и, развернув, принялся аккуратно пересчитывать. Переложив последнюю бумажку, он поднял глаза, и нетерпеливо взглянул на Данби. Тот спохватился и достал из кармана еще денег.

-- Вот еще, -- сказал он, и собственные слова показались ему донельзя жалкими. Эти двое будут долго потешаться над ним, когда он уйдет. Теперь надо сказать что-нибудь значительное, что позволит ему уйти с достоинством, как и подобает настоящему мужчине.

Но что.

Бородач принял из рук Данби бумажку, бросил на нее взгляд и довольно улыбнулся.

-- Пачка патронов прилагается, -- пояснил он, доставая коробку из широкого кармана своей кожаной куртки. -- Как видишь, у нас все по-честному. Не так ли, Гаучо... Передай-ка нашему другу покупку. Понадобятся патроны еще -- всегда рад. Но знаешь, позвони заранее. Подобный калибр только на заказ.

Еще не хватало, чтобы этот мордоворот взял в привычку захаживать, когда вздумается. Этак можно заделаться сердечником.

Нет уж, гораздо лучше иметь дело со своими.

Короткие шершавые пальцы Данби сомкнулись на грубой материи чехла. Только бы не выглядеть полным придурком. Он видел, как это делают в кино -взять, теперь перехватить. Когда торговец наклонился к нему, крупное металлическое украшение, висевшее на его шее, глухо сверкнуло в тусклом свете лампочки под потолком. Кверху агрессивно кривился сатанинский знак.

И Данби понял, что нужно сказать.

-- Надеешься на помощь своего рогатого друга? -- спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно грубее и беспечнее. -- Ну-ну.

Он постарался положить коробку патронов в карман так же небрежно, как это сделал торговец, когда доставал ее из своего. Но узкие джинсы не были предназначены для подобной ноши, поэтому Данби предпочел просто сжать коробку в кулаке.

Завернет в винтовочный чехол на лестнице, сейчас лишь бы уйти. Он медленно развернулся и начал подниматься.

Глухие шаги вновь застучали по металлической лестнице. Бородач пристально следил за постепенно скрывающейся из глаз спиной покупателя.

-- Почему это он назвал меня рогатым? -- озадаченно спросил Гаучо. -- У меня ведь нет постоянной подружки, ты же знаешь.

Когда яркий солнечный свет вновь ударил Данби в лицо, он понял, что колени у него дрожат.

6

В зале темно, слишком сильно накурено и пахло дешевой выпивкой.

Я был взбешен.

А ведь день еще только начинался.

Не успел я раскланяться с Джеффри Теннисоном и пожелать ему всяческих благ, особенно на пути в Вашингтон -- в тот момент меня мало волновало, как он будет добираться обратно -- как мой мобильный телефон начал проявлять столь недвусмысленные признаки жизни, что несколько людей из тех, что шли навстречу мне по длинному коридору, начали недоуменно на меня поглядывать.

Как будто у меня был офис в этом здании, и мне могли позвонить туда.