Денис Чекалов - Пусть это вас не беспокоит

Но я знаю.

-- Идите к под?емному крану, мистер Амбрустер... Можете не торопиться...

Он не спешит, и теперь я знаю, почему.

Теперь я знаю все, но уже слишком поздно.

-- Пусть ваша спутницам выйдет из машины и больше не садится в нее... Ее помощь будет необходимой.

Он видит нас, это очевидно. Ослушаться? Приказать Франсуаз немедленно связаться с Малленом, об?яснить ему все?

Бессмысленно...

-- Подойди ко мне, -- кричу я своей напарнице, стараясь перекрыть шум лязгающего железа.

-- Какого черта у вас там происходит, -- голос Маллена. -- Дайте мне еще минут десять, не больше. Никто отсюда не уйдет, только десять минут.

Теперь над моей головой висят все три вертолета. Почетный эскорт для доктора Бано.

Франсуаз приближается ко мне, ее ноги переступают через кучи грунта. Все-таки ей понадобились спортивные туфли.

Вокруг нет никого, -- по крайней мере, я никого не вижу. Работы идут где-то далеко.

Она подходит ко мне, губы полуоткрыты. Она понимает, что происходит что-то неладное. Мобильный телефон в моей руке вновь оживает:

-- Побыстрее, мистер Амбрустер... У человека всегда достаточно времени, но не стоит бесцельно растрачивать его.

Восточная философия...

-- Вы должны сесть внутрь крана, а ваша спутница -- прикрепить ящик крюком. Теперь я попрошу вас действовать быстро...

Руки Франсуаз уперты в бока, подбородок упрямо выставлен вперед. А решение опять приходится принимать мне. Я мог бы послать мистера Бано куда-нибудь подальше, в Юго-Восточную Азию, например, к его древним богам и философии. Реликвии у меня, и в данный момент он не сможет предпринять ничего, чтобы заполучить их.

Но что потом? Люди Маллена только-только начинают оцеплять место, где проходит строительство. Множество людей, машин, груды мусора и строительных материалов.

Бано сможет скрыться. И тогда он будет убивать.

Не из злобы, нет. Не из-за эмоций. Такие люди, как Бано, не руководствуются ими. Вернее, у них есть одно чувство, огромное и фанатическое, и ради этой идеи они способны принести в жертву кого угодно, даже себя.

Когда-нибудь я заставлю тебя это сделать, можешь не сомневаться.

Я начинаю подниматься на гору грунта. Телефон в моей руке молчит, я прячу его в карман. Доктору Бано больше нечего мне сказать. Франсуаз стоит на месте, она слышала наш разговор. Поднятая рука прикрывает глаза от солнца. Мелкая пыль оседает на ее блузке.

-- Мы оцепили уже половину периметра...

Я поднимаюсь на гору грунта, туда, где на холме стоит малый под?емный кран. Теперь я вижу, что стучало и лязгало рядом со мной, и могу поздравить себя с тем, что опять оказался таким проницательным. Ну разве я не молодец?

Это грузовой конвейер.

Строители используют его в тех случаях, когда не могут подогнать грузовик непосредственно к месту погрузки. В данном случае это как раз невозможно -- дорога сковывает небольшую расщелину с одной стороны, с другой расположилось что-то очень большое и серое. Наверное, это скала.

Большие груды извлеченного грунта медленно уползают куда-то вдаль, чтобы высыпаться в кузова огромных грузовиков.

В кабине крана неожиданно душно, хотя она открыта со всех сторон. Сильно пахнет бензином. Я вновь достаю из кармана мобильный телефон.

-- Вы умеете управлять краном, мистер Амбрустер? Это несложно. Я буду об?яснять.

Несколько кнопок, рычагов. Сиденье жесткое, мне неудобно, некуда девать локти. Спокойный неторопливый голос Бано доносится до меня сквозь далекий грохот множества механизмов. Короткая стрела начинает медленно поворачиваться, зависая над нашим автомобилем.

-- Я оцепил почти весь периметр, Амбрустер... Мне нужно еще минут пять...

Франсуаз стоит у машины -- отсюда она кажется такой маленькой. Скрип лебедки, трос медленно раскручивается. Моя партнерша наклоняется, легкие брюки липнут к стройным ногам, она прикрепляет кран к обвязанной вокруг ящика веревке.

Я даже не успел посмотреть на эти драгоценности.

Глупо, но в тот момент эта мысль расстроила меня больше всего.

Снова скрип лебедки, автомобиль несколько раз покачивается туда и сюда, ящик медленно отрывается от кузова. Поворот стрелы. Я знаю, куда следует его поставить.

-- Очень хорошо, мистер Амбрустер... Вы очень быстро все схватываете... Теперь не промахнитесь...

Я не промахнусь. Отцепить крюк оказывается неожиданно легко. Ящик медленно опускается на полосу конвейера. Наверное, он издает при этом шум, но его заглушает рев мотора.

Теперь наш груз стоит на самом верху огромной кучи извлеченного из земли грунта. Огромная строительная машина выполняет работу, для которой в свое время понадобилось несколько молодых и сильных парней.

-- Всего хорошего, мистер Амбрустер...

Франсуаз стоит около автомобиля, ее голова склонилась к панели управления, роскошные волосы, испачканные строительной пылью, разметались по плечам. Она что-то говорит.

-- Понимаю, -- пора уже вытащить Маллена из моего уха. -- Мы постараемся остановить все грузовики.

Он не успеет. Я это знаю, понимает и он.

Я тяжело выбираюсь из кабины крана. Линия грузового конвейера мне уже не видна. Спрыгивая на землю, я больно ушибаюсь о какую-то металлическую деталь, выдающуюся в сторону от кабины.

-- Перекройте все дороги, ведущие...

Это уже бессмысленно. Я вытаскиваю микрофон из уха, прячу его в карман. Мои ноги скользят по глине, я спускаюсь вниз.

Франсуаз стоит у машины, ее мокрое лицо встревожено. Руки сложены на высокой груди.

-- Он ушел? -- спрашивает она.

Я привлекаю ее к себе, целую. Ее блузка совсем мокрая, горячие груди упираются в мое тело. Я чувствую себя легко и спокойно, теперь я могу начать думать.

Я знал, что что-то должно случиться, и это произошло. У Бано было преимущество человека, который ставит спектакль и приглашает других играть в него. Акт сыгран, я проиграл. Теперь мне уже не о чем волноваться.

Пока он на американской земле.

16

В то утро надзирательница опять приложилась к бутылке.

Мэгги Роллингс делала это частенько, особенно по утрам. Тогда ей становилось грустно, она начинала жалеть саму себя. Ей хотелось чем-то взбодриться, снова почувствовать, как по увядшему телу разливается тепло.

Что делает такая женщина, как она, в подобном месте? Ведь она могла бы... А, да ладно. Всего один глоток, никто и внимания не обратит.

Все знали, что она закладывает за воротник, но никому не было до этого дела. Если бы директор уволил ее, где бы он смог потом найти еще одну такую дуру, что согласится занять ее место.

Исправительное заведение для несовершеннолетних. Не школа, не колония, так, черт те что. И вся ее жизнь была точно такой -- не плохой и не хорошей, так, тянулась потихоньку. Дни следовали за днями, даже не серые, а какие-то грязно-бурые, как это место.