Виктор Пронин - Ошибка в объекте

— Вы плохо слышите? — спросила женщина. — Здесь занято.

— Не надо, Зина, — сказала парикмахерша. Демин вспомнил, что ее зовут Лариса. — Этот товарищ по делу.

— Мы здесь все по делу, — улыбнулась третья.

— Галя! — предостерегающе прошептала Лариса. — Возьми себя в руки.

— Я предпочитаю, когда меня берут другие.

— Заткнись уже, наконец, — равнодушно сказала Зина и повернулась к Демину. — Ну, молодой человек, какие дела привели тебя в нашу компанию?

— Это товарищ… следователь, — поспешно вставила Лариса. — Если не ошибаюсь, мы с вами виделись час назад у Ирины Андреевны?

— Ошибаетесь. Мы виделись с вами два часа назад. Но это неважно. Давайте знакомиться… Моя фамилия Демин. Действительно следователь. Ну, а с вами я познакомился, пока вы разговаривали… Зина, Лариса и Галя. Верно? Отлично.

— Вы считаете, что мы вступили в конфликт с уголовным кодексом? — спросила Галя и почему-то привалилась грудью к столу.

— Не знаю, пока не знаю. Пока я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Наташи Селивановой. Если не ошибаюсь, я сейчас сижу на ее месте?

Демин решил сразу произнести эти слова, чувствуя, что так будет лучше всего. Если вытягивать какие-то сведения, спрашивать, настаивать на ответах и понимать, что они видят твою игру… А потом сказать о Селивановой… В этом будет что-то нечестное. А так одной фразой он сбивал с женщин налет пренебрежительности, деланной усталости, вечерней многообещающей истомы. Они сразу стали самими собой. И чуждыми, нелепыми сделались на них парики, ненужными оказались длинные с диковинной этикеткой сигареты и вся косметика на их лицах стала выглядеть некстати нанесенным гримом. Галя еще ниже припала к столу и в упор, неотрывно смотрела на Демина, ожидая от него новых слов, подтверждений, может быть, даже доказательств. Лариса, не шевельнувшись, продолжала сидеть, как сидела, только вдруг лицо ее стало серым. Первой пришла в себя Зина. Она полезла в сумочку, вынула зажигалку, прикурила.

— Это точно? — спросила она.

— Да. Я с утра этим занимаюсь.

— Что с Наташей? — тихо спросила Галя.

— Выбросилась из окна. Сегодня на рассвете. Умерла в «скорой помощи» по дороге в больницу.

— Что же будет, девочки?! — лицо Гали сморщилось и сделалось совсем приплюснутым. — Как же это, а? Ведь Наташка… Ну, девочки!

— Помолчи! — резко сказала Зина. — Чего же вы хотите от нас, товарищ следователь?

— Я хочу знать, почему она это сделала.

— Вы уверены, что мы знаем?

— Да, я в этом уверен. Глядя на вас, я даже подумал, что вы ожидали чего-то подобного, что-то последнее время зрело, приближалось, становилось почти неизбежным…

— Мы ничего не знаем! — тонко выкрикнула Галя.

— Не торопитесь так говорить, — сказал Демин тихо. — Так говорить можно только в том случае, — он посмотрел прямо в сверкающие стекла очков Гали, — если вы знаете за собой прямую вину в смерти Селивановой. Если вы довели ее до этого. Понимаете? Я чужой человек в вашей компании, я только сегодня начал знакомиться с вами и то не могу сказать, что ничего не знаю. Я уже знаю много, завтра буду знать еще больше. Следствие только началось. Оно будет тянуться еще неделю, может быть, месяц…

— Нас уже допрашивали! — опять выкрикнула Галя.

— Знаю. Знаю, кто допрашивал, читал ваши показания. Они не очень откровенны, но пусть это останется на вашей совести. Я хочу сказать о другом — когда вас допрашивали, Селиванова была жива. И речь шла не о смерти человека, речь шла о спекулянте Татулине. И только. И ваше, скажем, невинное лукавство во время следствия в конце концов не имело слишком большого значения. Сейчас речь о другом, — Демин посмотрел каждой женщине в глаза, задержал взгляд на бутылке с сухим вином, повертел в пальцах пачку с сигаретами… — Для начала скажу, что я уже побывал на запасной квартире гражданки Равской… Этот стульчик ее дожидается? Вряд ли она сегодня придет… Так вот о квартире… Видел ее, знаю, что вы там бываете, знаю с кем, зачем и так далее… Вы меня понимаете?

— Что же вы еще знаете? — поинтересовалась Зина.

— Знаю, например, зачем вы пришли сюда сегодня.

— Интересно! Я, например, понятия не имею! — Зина вызывающе посмотрела Демину в глаза.

— Я бы выразился так… Вы пришли сюда, чтобы забыться. И послушайте, — сказал Демин с горечью, — не мое дело говорить вам правильные слова, которых вы терпеть не можете, так же, как и я… Все правильные слова вы сами себе скажете. Не сегодня, так завтра, послезавтра. Через год. Скажете. Не об этом речь… Человек погиб. Человек был доведен до той безнадежности, когда прыжок из окна, когда смерть кажется избавлением… Красивая девушка, вроде все складывается неплохо, а она головой в асфальт. Почему? Неужели вот эта красивая жизнь так ей поперек горла стала? Простите меня, Лариса, Зина, Галя… но и вы не кажетесь мне очень счастливыми, и я не стал бы спорить, что у вас никогда не было таких отчаянных мыслей, какая пришла в голову Селивановой сегодня утром… Разговор у нас с вами предварительный, неофициальный разговор.

— Будут и официальные?

— Обязательно. И не один. В ближайший месяц мы с вами очень хорошо познакомимся. Если вы не против, начнем сегодня же… Я вам покажу свой маленький, не очень уютный кабинетик… Покажу вам ваши фотографии, которые Татулин сделал…

— Как Татулин? — удивилась Зина. — При чем он здесь? Он меня никогда не снимал…

— Снимал, — грустно сказал Демин. — И не один раз, и не только вас, — он улыбнулся неожиданной рифме. — А снимал на квартире Равской — ведь там вы обычно заканчивали веселые вечера?

— Ну? — сказала Галя. — Что из этого?

— Так вот, пока вы здесь прощальные тосты произносили, на посошок рюмочки опрокидывали с новыми знакомыми, Татулин уже там пленку в аппарат заряжал и в каморку прятался. Видели там в комнате маленькую каморку со слуховым окном? Через это окошко он вас и щелкал. Конечно, выбирал самые интересные моменты.

— Боже! — Лариса схватилась за лицо.

— А может, ошибка? Может, все это так… Наговоры? — какая-то затаенная надежда прозвучала в голосе Гали, чуть ли не мольба — скажите, мол, ради бога, что все это шутка, недоразумение.

— Снимки найдены при обыске у Татулина, — бесстрастно сказал Демин. — Они сейчас подшиты в деле.

— И там… м-мы? — спросила Галя.

— Да.

— Стыд-то какой, — с трудом проговорила Лариса. — Какой стыд! А ведь нам-то, нам она всегда говорила, что давайте, мол, подружки, повеселимся, давайте, подружки, отвлечемся… Веселились, гуляли… Потом к ней ехали… Утром на такси давала…

— Много? — спросил Демин

— Тридцатку.

— Многовато… Вам не кажется?

— Это ведь только говорится так — такси… А на самом деле… — Галя замолчала.