Анна и Сергей Литвиновы - Сон в новогоднюю ночь [сборник]

Однако ничего выдающегося разведать ей так и не удалось, и сыщицкий Лесин азарт потихоньку начал угасать, как вдруг (это было четвертого января) ее срочно вызвала старшая экономка. И озадачила удивительным поручением.

Оказалось, что Наталья Николаевна, хозяйка — убитая горем или, наоборот, упоенная собственной безнаказанной наглостью, — решила выплатить вознаграждение. Тому, кто поможет найти преступника. Вознаграждение было абсолютно сумасшедшим: сто тысяч долларов. Леся таких денег и представить не могла — это ж не в Московский универ, а в любую Сорбонну с Йелем можно поехать. И мамочку из унылой «хрущобы» переселить. И норку себе купить — даже получше той, в которой щеголяет задавака Певица. И…

«Деньги будут выплачены немедленно по предоставлении фактов, убедительно указывающих на истинного преступника», — гласил составленный хозяйкой текст. Лесе следовало его, во-первых, разместить на правах рекламы в трех местных газетах. Во-вторых, развесить в виде плаката на прилегающей к особняку территории. И, в-третьих, разослать письмом всем шестнадцати уже разъехавшимся звездным гостям.

«Ну, и, в-четвертых, — думала Леся, еще и еще раз перечитывая текст и смакуя восхитительную цифру 100 000, — мне нужно раскрыть это дело самой. А что — слабо? Чем я хуже ментов — особенно местных, которые хозяев моих сверхбогами считают? А я ведь, между прочим, на юридический собираюсь! И не сомневаюсь, что юрист из меня получится что надо. Ну же, детка, давай, не все тебе посуду мыть и шампанское подавать! Шевели мозгой! Начнем от печки. Qui pro? Кому? Кому была выгодна смерть Кремнева?»

Пятнадцать лет назад Эвелина, для друзей — Эва (не путать со старорежимным именем Ева), собиралась замуж, и ей это очень нравилось. Нравилось не уже быть замужней , то есть при кухне, ворчне и капризах законного супруга, а только собираться . Часами выбирать себе платье — по каталогу или в салонах. Искать самые тонкие в городе чулки. Подбирать макияж. Ловить завистливые взгляды холостых подружек. Ну и, конечно, «тестировать» рестораны — этим они вдвоем с Мишутиком, будущим мужем, занимались. «Нужно ведь банкет, чтоб все упали, так? — рассуждал жених. — Так что давай уж подберем самое зашибенное местечко. Заранее».

Эвочка, конечно, с ним соглашалась. Ходить по кабакам — то есть, пардон, их тестировать — было интересно. Да и встречали их с Мишутиком везде, будто самых наидорогущих гостей (а попробовали бы иначе — в городе каждая собака знает, что за Мишенькой всюду джип с охраной ездит, и ребята в том джипе с пушками). Кормили тоже славно — если форель, так только что из озера, а если шашлык, то, бывало, и барана показывали, которого они через час есть будут, да с самыми свежими травами, помидорчиками, ледяной водочкой… Неудивительно, что официантки, особенно смазливенькие, на Эву голодными волчицами косились.

А кто спорит: Мишутик — партия завидная. Все при нем. Денежки, бизнес, авторитет, да и выглядит настоящим джигитом — копна смоляных волос, берущий за душу взгляд, сильные, уверенные руки…

— Везет тебе, Эвка! — в один голос пели подруги.

Одна мама вздыхала:

— А мне твой Мишутик не нравится. То ли дело Вовочка был. Не красавец, конечно, и не богач. Зато умник какой, все время с книжками и в институте учится. И добрый.

«Ага, добрый, — усмехалась про себя Эва. — Знала бы ты, какой он скандал устроил. Когда узнал, что я за другого замуж выхожу».

Вспоминать, как бесновался Вовочка — кричал, что покончит с собой, и называл ее предательницей, — было даже приятно. Одно беспокоило: когда экс-поклонник понял, что все его красноречивые доводы меркнут в сравнении с «Мерседесом» и лопатником конкурента Мишутика, он пообещал:

— Ну, смотри, Эвка. Дело, конечно, твое. Только как бы ты кровавыми слезами не умылась! Как бы не пожалела!..

— А чего мне жалеть? — жестоко усмехнулась она. — Ты, Вовочка, парень, конечно, что надо. Но с Мишутиком, извини, тебя не сравнить.

И ушла, и больше отвергнутого Володю не видела, но червячок страха, увы, остался. Изводил, нервировал, точил… И слова Вовчика о том, что она «пожалеет», не забывались.

Однако свадьба с Мишутиком близилась, уже и ресторан выбрали, и платье Эва купила, и туфли, и к стилисту на шесть утра в день регистрации записалась, и даже подсмотрела, какое кольцо ей жених купил, а Вовчик все сидел в тине и никаких неприятностей не доставлял.

Ну, а счастливым днем — тем самым, который у нее в паспорте проштампуют и на всю жизнь увековечат, — Эва проснулась, хоть и в страшную рань, в пять часов, а без будильника. Не позавтракав, выскочила на балкон. Долго любовалась первыми проблесками рассвета, бескрайним небом, далекими, едва на горизонте, горами. И улыбалась, вспоминая, как вчера Мишутик пообещал, что после свадьбы каждый день ей будет кофе в постель подавать. Интересно, наврал или нет? Впрочем, это она узнает очень скоро — уже через сутки. И Эва весело побежала на кухню — варить свою последнюю «девическую» чашечку кофе… Позавтракала, умылась, пригладила волосы, впрыгнула в платье — еще не в свадебное, в обычное — и бросилась вон из квартиры. Чтобы в салон, к стилисту, не опоздать.

Но дошла Эва только до выхода из подъезда.

Сочинский вестник, 7 июня 198* года

Телетайп новостей

Страшная трагедия произошла сегодня на проспекте Новаторов. Эвелина Р-ва вышла из дома в половине шестого утра. Она спешила к стилисту, чтобы сделать праздничную прическу и макияж, — а в десять часов у девушки должна была состояться свадьба с Михаилом Т-ным, известным в нашем городе бизнесменом.

Едва Эвелина вышла из подъезда, как увидела, что ей наперерез бросается человек, — и через секунду почувствовала нестерпимую боль. На крик девушки выскочили соседи и обнаружили, что она сидит на траве, закрывает руками лицо и повторяет: «Вовчик! Это был Вовчик!!!» Приехавшая «Скорая помощь» диагностировала ожоги кислотой третьей-четвертой степени тяжести. Эвелина помещена в отделение реанимации, поисками Владимира К-ва — именно он, по словам пострадавшей, выплеснул ей в лицо содержимое банки с кислотой — занимается милиция. Свадьба отложена на неопределенный срок.

Леся подкараулила Таисию на веранде.

Старшая экономка — как обычно, прямая, бесстрастная и ледяная — смаковала утренний кофе. За натертыми (ох как же тяжело было полировать!) стеклами разгорался новый день, из-за гор робко выглядывало солнце.

— Доброе утро, Таисия Андреевна, — весело поздоровалась Леся.

Экономка вскинула на девушку мрачный взгляд. На приветствие, разумеется, не ответила. Буркнула:

— Иди в кухню. Я сейчас подойду.