Ирина Лобусова - Тень «Райского сада»

Не долго думая, Зина пошла за ней. Это было уникальным приключением, и она не собиралась его пропустить — ни за что. На Преображенской следом за девушкой втиснулась в уже переполненный, несмотря на ранний час, трамвай. Ехали до Привоза. Было сложно не упустить актрису из вида, но Зине это удалось. К ее огромному удивлению, актриса почти бегом пробежала мимо главного входа в Привоз и быстро стала приближаться к Старому кладбищу — Первому христианскому кладбищу, которое располагалось прямо за Привозом. Это было странно, ведь кладбище не функционировало уже давно.

Еще в 1935 году кладбище стали потихоньку разбирать. Посетителей на него не пускали.

Зина увидела издалека, как Елена отогнула висячий ржавый замок на воротах и проскользнула внутрь в узкий проход. Она пошла следом. Актриса была так сильно погружена в свои мысли, что даже не оглядывалась. Девушка обогнула полуразрушенный храм, свернула на узкую аллею и остановилась у какой-то могилы.

В этот момент послышался отдаленный шум. Елена насторожилась. Чтобы ее не увидели, она спряталась за полуразрушенным надгробием. Потом открыла крышку склепа и стала быстро спускаться вниз. Все это Зина видела, и в ее памяти вдруг всплыл рассказ, который она слышала давным-давно.

Первое христианское кладбище было единственным местом в городе, где официально разрешалось хоронить чернокнижников и колдунов. Считалось, что Храм Всех Святых служит борьбе с нечистью и колдовством. Ведь недаром в католических традициях ночь, когда зло свободно странствует по земле, выпадала на праздник Всех Святых — 1 ноября. Может быть, именно поэтому церковь Всех Святых построили в таком странном месте?

А если Иннокентий тайно похоронен именно здесь? Что, если, следя за Еленой, Зина обнаружила его тайную могилу, тайник?

Но думать об этом дальше не было возможности. На широкой аллее появился черная машина. Зина узнала бы ее из тысячи! Это был страшный автомобиль НКВД.

Он остановился возле склепа, из него вышли двое мужчин в черных кожаных пальто. Отодвинув крышку склепа, они стали спускаться туда, куда до них спустилась Елена.

Прошло минут пять. И тут Зина услышала женский крик. Вскоре все трое вышли наружу. Двое мужчин крепко, под обе руки, держали Елену. Белая как смерть, она тщетно пыталась вырваться. Ее запихнули в автомобиль, и тот, взревев и издав фонтан зловонного выхлопного газа, уехал с кладбища.

Вся дрожа, Зина бросилась бежать. Елена арестована! Ее увезли в секретный отдел! Только приближаясь к своему дому, она вдруг вспомнила, что, когда актрису выводили из склепа, свертка в ее руках больше не было…

В коридоре квартиры толпились все соседи, а местный участковый ломиком пытался взломать дверь комнаты Дмитрия.

— Что случилось? — повернулась Зина к учительнице, которая вместе с мужем жалась к стенке, глядя на все происходящее широко распахнутыми от испуга глазами.

— С соседом новым что-то произошло, — почему-то шепотом сказала она, — он ночью вернулся. Люди шум слышали, крики, как будто мебель переворачивали. Они вызвали участкового.

С жутким грохотом дверь поддалась. Не думая, Зина рванула вперед. Первое, что она увидела, были занавески, которые развевались на раскрытом настежь окне, от сквозняка исполняя фантастический и нелепый танец.

Дмитрий висел в петле посередине комнаты. Снятая с крюка люстра аккуратно лежала рядом на полу. Он был мертв. Как врач Зина поняла это сразу. Сзади раздался женский крик — кто-то из соседок закричал.

— Не толпитесь! Не положено! — попытался оттеснить соседей перепуганный, совсем молоденький участковый, дрожащими руками снимая фуражку.

На столе, стоящем посередине комнаты, лежала записка. Порыв сквозняка смахнул ее вниз, на пол. Зина быстро подскочила и схватила записку в руки. В этот момент участковый и двое соседей пытались вынуть труп Дмитрия из петли.

В записке было написано: «В моей смерти прошу никого не винить. Принял решение сам уйти из жизни. Простите и прощайте. Дмитрий».

— Что вы хватаете? Не положено! — весь дрожа, участковый вырвал записку из рук Зины. Но и одной секунды ей было достаточно, чтобы увидеть и понять — это почерк не Дмитрия! Записку написал не он. Она знала его почерк — видела, как он писал в селе, изображая врача.

Дмитрий был убит. Или казнен — так, может, было вернее. Зина развернулась и медленно вышла из комнаты.

На следующее утро она звонила в дверь квартиры на Екатерининской. Открыла ей заплаканная соседка.

— Как вы узнали нашу страшную новость? — всплеснула она руками.

— Какую новость? — спросила Зина уже прекрасно понимая, что произошло.

— Еленочка наша умерла! Сегодня ночью…

— Как умерла? — Зина пыталась изображать недоумение. Выходило хорошо…

— Отравилась. Наглоталась снотворного. Покончила с собой, — соседка заплакала, — такая молодая, красивая…

— Из-за чего?

— Да из-за любви, из-за чего же еще! Она с гастролей раньше на четыре дня вернулась. Грустная такая. Сказала, что у нее неприятности. Сначала ничего не хотела говорить. А потом призналась, что страшно поссорилась со своим очередным ухажером. Он ее бросил, а она без него жить не может. Он с другой прямо на ее глазах закрутил! Вот она и сбежала с гастролей… Все плакала, плакала… И вот… Дотосковалась, бедная.

— Кто ее нашел?

— Так я и нашла. Шум из-за двери послышался. Соседи побежали за участковым. А как дверь взломали — она на полу лежит. И пустые упаковки из-под таблеток рядом валяются… В морг ее час назад увезли, беднягу. Такая молодая, красивая… — все повторяла она.

Ехать на кладбище! Срочно ехать на кладбище и попытаться войти в склеп! Это было единственное, о чем Зина думала, втискиваясь в недра переполненного трамвая на Преображенской. Она не сомневалась ни секунды, что Елена «покончила с собой» точно так же, как и Дмитрий. По всей видимости, сотрудники спецотдела очень хорошо напрактиковались в инсценировке самоубийств.

Елена была обречена. Никто бы не оставил в живых родную дочь такого человека, каким был Иван Левизор — отец Иннокентий. С самого начала, с момента появления ее на свет ей был вынесен смертный приговор. Слишком много людей знало эту тайну. Тем более, что Елена устроила тайник на старом кладбище — скорей всего, в могиле отца.

Скольких же людей накрыла эта тень! Для скольких стала могилой! И там, в склепе на кладбище, хранилось то, ради чего столько жизней навсегда остались в тени.

Там, возможно, хранились тайные записи Иннокентия о снадобьях секты, с помощью которых живых и разумных людей можно было превращать в безмозглых овец.

Как Иннокентий умел влиять на толпу, хотели знать и немцы из организации Аненербе, и в секретном отделе НКВД.