Николай Рузинов - Запутанный след

- Давайте мы сходим,- предложил юноша с алой повязкой на рукаве, старший инициативной группы.

Вместе с товарищами Степан Желток доставил за оскорбление кондуктора автобуса гражданина Белова И. Т., и сейчас комсомольцы случайно находились в дежурной комнате.

- А справитесь, вас ведь только трое? - с сомнением спросил лейтенант.

- Не впервой! - важно ответил самый маленький Семен Курцеров, направляясь к выходу.

Еще не входя в клуб, можно было понять, что здесь происходит что-то неладное. Из массивных входных дверей поминутно выбегали люди. По-видимому, они ожидали работников милиции.

В фойе с победоносным видом прохаживались четверо парней. Уста подвыпивших, не переставая, изрекали отборную ругань. По углам испуганно жались девушки и ребята. Со всех сторон неслось:

- Где милиция? Милиция где?

- Вечно они запаздывают!

Увидав троих комсомольцев с алыми повязками на рукаве, «герои» сразу как-то съежились, притихли. Присутствующие приободрились. Через несколько минут порядок был восстановлен. Хулиганы, к удивлению многих, не оказав даже сопротивления, в сопровождении патрулей покинули клуб.

Этот, довольно будничный на первый взгляд эпизод говорит о многом. Еще не так давно хулиганы, наверно, пустили бы в ход кастеты, тем более, что комсомольцев было только трое. Но теперь они не смеют сделать этого - они знают, что за спиной этих троих стоят сотни и тысячи, объединенные одной целью: очистить родной город от хулиганов и любителей легкой наживы.

Могилев. Март - апрель 1957 г.

Требовательно, настойчиво зазвонил телефон. Еще окончательно не проснувшись, Дашкевич машинально протянул руку. Несмотря на темноту, она безошибочно легла на трубку.

- Товарищ майор, - услышал он голос оперативного уполномоченного капитана Копыла,- начальник отдела просил срочно приехать на вокзал. За вами выходит машина.

По давно установившейся привычке вещи были аккуратно и по порядку разложены на стуле. Стараясь не разбудить жену, с профессиональной неторопливой поспешностью Дашкевич стал одеваться. Но уловка не удалась - вспыхнула настольная лампа.

- Даже в отпуске не дадут человеку покоя…

- Тамара…

- Знаю, знаю. Сейчас встану, сделаю бутерброды.

Не прошло и десяти минут, как Дашкевич уже вышел из дому.

Сколько раз за время работы в железнодорожной милиции - а работает он со дня ее организации -приходилось Дашкевичу вот так идти по пустынным улицам мимо неосвещенных окон! Все отдыхают после трудового дня.

Вдали показались фары автомашины. Поравнявшись с майором, она остановилась. До вокзала доехали быстро.

В дежурной комнате было многолюдно. Около стола начальник линейного отдела милиции капитан Шкундич беседовал с пожилым мужчиной в расстегнутом пальто и съехавшей набекрень шапке. Рядом стоял, как всегда подтянутый, в армейской шинели без знаков различия майор Процко. Чуть поодаль расположились оперативные уполномоченные уголовного розыска. У окна майор Гладкий, ответственный дежурный в ту ночь, что-то говорил стоявшему перед ним старшему лейтенанту Шикову.

Шкундич подошел к Дашкевичу, крепко пожал Руку.

- Ты уж извини, Прокофий Сидорович. Побеспокоили, хоть ты и в отпуске.

- Какие могут быть разговоры, Василий Минович! Вижу, всех подняли. Что случилось?

- У одного пассажира два чемодана украли.- Капитан повернулся.- Прошу, товарищи, в кабинет дежурного.

На совещании мнения разошлись. Одни утверждали, что преступник выехал из города, другие считали, что он выжидает где-нибудь здесь. В первом случае злоумышленник мог воспользоваться только машиной, так как при попытке уехать поездом он был бы наверняка задержан. Второе предположение могло быть правдоподобным лишь в том случае, если вор - местный житель или имеет соучастников.

- Будем разрабатывать обе версии,- подвел итог капитан Шкундич.- Самое главное сейчас - быстрота действий. Нужно не дать вору далеко уйти и сбыть похищенное.

Майор Продко принялся составлять ориентировку. О случившемся и приметах преступника сообщили во все райотделы милиции города. Линейные отделы и линпосты Белорусской железной дороги получили указание усилить наблюдение на своих участках, принять меры к розыску преступника.

Начальник отделения уголовного розыска Дашкевич провел со своими работниками ряд оперативных мероприятий на вокзале и в ресторане, где пассажир познакомился с неизвестным, доверился ему и стал жертвой собственного легкомыслия. Многие были опрошены. К некоторым ездили на квартиру, прежде чем удалось найти шофера, который возил худощавого, среднего роста мужчину в темно-синем пальто и цигейковой шапке.

- Сел в «Победу», попросил подбросить в Руденск. По дороге передумал, хорошо заплатил и остался на восемнадцатом или девятнадцатом километре Могилевского шоссе,- рассказывал водитель такси.

Снова собрались в кабинете дежурного.

- Нужно немедленно выезжать на место,- распорядился Шкундич.- Поедут капитан Копыл, Шардаков и сержант Топаль.

Через несколько минут грузовая автомашина пере-секла привокзальную площадь. По дороге пришлось заехать на квартиру сержанта Топал я, чтобы он мог сменить шинель на пальто.

Едва рассвело, Дашкевич отправился проверять гостиницы. В каждой из них он интересовался вновь прибывшими, их багажом. Беседовал с дежурными, администраторами, швейцарами, обслуживающим персоналом.

Уехали капитан Кошель и Ремизов. Их можно было видеть на Суражском, Червенском, Юбилейном и Комаровском рынках.

На Могилевском и Московском шоссе работники госавтоинспекции проверяли каждую автомашину.

Комиссионными магазинами и скупочными занялся младший лейтенант Самохин и группа членов бригады содействия милиции. Переходя из одного магазина в другой, оперативный уполномоченный и бригадмильцы под видом покупателей внимательно рассматривали отрезы, различные вещи.

Несколько работников линейного отдела выехало на вещевой рынок.

Постовые милиционеры в разных концах города присматривались к прохожим и пассажирам трамваев, автобусов, троллейбусов.

Большой, с многотысячным населением город был «перекрыт». В нем не осталось ни одной лазейки, которой бы мог воспользоваться проходимец, похитивший чемоданы. Если даже он выехал на восемнадцатый километр лишь для того, чтобы запутать свой след, то возвратиться в Минск незамеченным было уже невозможно.