Юлия Евдокимова - Тень Минервы

Судя по всему, присутствующие было давно между собой знакомы, но и присутствие гостьи никого не удивляло. Правда, в отличие от знакомых Саше приемов в итальянском обществе, здесь в Тироле звуки разговоров были тише, эмоции спокойнее.

Они прошли чуть в сторону от входа в замок, к нескольким строениям, напоминающим подсобные помещения, но достаточно большим, чтобы быть полноценными отдельными зданием.

Там уже горели прожектора, и под старыми деревянными балками, поддерживающими потолок, в первом из строений расположилось самое настоящее средневековье.

И домашние, и сельскохозяйственные инструменты были расположены вдоль стен в стеклянных витринах или на стеллажах, а в углу стояла самая настоящая старинная печь.

И даже, к удивлению девушки, старый деревянный колодец с такими же деревянными кадками по сторонам, устроился в соседнем зале.

Еще одни распахнутые двери вели в зал с различными орудиями производства на стенах, старинными сундуками на полу.

Помещение с высокими стеллажами со старыми книгами и множеством цветов в кадках было увенчано деревянной балюстрадой второго этажа, откуда под аплодисменты собравшихся спустились официальные лица.

Среди них был мэр Дорф Тироля, произнесший проникновенную по интонациям, но совершенно не понятную Саше речь на немецком языке. На немецком говорили и остальные, но по восторженным возгласам и аплодисментам можно было понять удивление и одобрение присутствующих.

Лиза вполголоса объяснила Саше, что барон держал организацию музея в секрете, и все удивляются, как ему удалось всего за несколько лет собрать такую замечательную коллекцию.

Лицо человека, державшего речь в этот момент, показалось Саше знакомым. Она с удивлением узнала в говорящем человеке Конрада, одного из энтузиастов-орнитологов, работающих с хищными птицами в питомнике тирольского замка, сейчас он был одет в элегантный строгий костюм вместо потертых джинсов и фланелевой рубашки.

Тут публику пригласили в крытое помещение со старинной сельскохозяйственной техникой во дворе, где были накрыты столы для фуршета со всевозможными тирольскими закусками и винами. Саша набрала себе уже привычную тарелочку вяленого шпека, маринованных огурчиков, сыров и местных колбас, и уже запихнула в рот доброе количество закусок, когда Лиза тронула ее за плечо.

– Позвольте вас познакомить, – Саша с набитым ртом оказалась лицом к лицу с красавцем Конрадом и закашлялась, подавившись, при словах Лизы: – барон Конрад фон Бруннен, наш любезный хозяин.

Вылив в себя целый бокал знаменитого тирольского вина Гевюрцтраминера, девушка обрела способность говорить.

– Осторожно, – весело предупредил Конрад, – это опасное вино, с агрессивным шармом. А еще чувственное и соблазнительное, и соблазняет вот так, с ходу, сразу и наверняка.

– Вы так пытаетесь о чем-то меня предупредить? – улыбнулась в ответ пришедшая в себя девушка.

– Только о вине, – довольно засмеялся барон.

– Как поживает мой пернатый друг? Передавайте ему привет.

– А вы навестите его как-нибудь, да хоть завтра утром, – пригласил барон.

– С удовольствием

Еще с полчаса гости обменивались впечатлениями о новом музее, потом опустел стол с закусками и официанты уже не выставляли новые бутылки, и публика потянулась к выходу.

Эти полчаса Саша откровенно скучала, по-немецки она не понимала, итальянского языка не было слышно, Конрад, как любезный хозяин, переходил от одной группы гостей к другой, а Петер с женой и сестрой активно обсуждал что-то то с одним, то с другим из соседей, и, конечно, тоже по-немецки.

Наконец скучающую девушку позвали домой, и она уже усаживалась в машину рядом с Лизой, как появился Конрад, провожающий последних гостей.

– Петер, позволь украсть у тебя эту милую фройляйн, обещаю, что через час верну ее в целости и сохранности.

Петер засмеялся, обернувшись к Саше:

– Ну, если фройляйн не возражает.

Фройляйн не возражала, и машина с семейством Петера скрылась за воротами.

После отъезда гостей все изменилось, в замке стало неожиданно тихо, официанты гасили свечи и фонарики, и очарование сказки тоже гасло, на смену волшебному замку возвращался пугающий, заросший, заброшенный замок среди темного леса.

И лес действительно был темным, казалось, он подступал все ближе, давно уже смолкли птицы, а облака, с вечера собиравшиеся на небе, плотно его закрыли, не пропуская свет луны.

Конрад распахнул дверцу стоявшей рядом машины:

– Прошу

Саша помедлила, но что с ней могло случиться, после того, как барон обещал Петеру вернуть ее живой и невредимой и семейство Хоффман прекрасно знает, где она и с кем, и опустилась на сиденье рядом с водителем.

Машина немного потряслась на заросшей дороге, и, выехав на нормальный асфальт, сначала спустилась вниз, потом за окном мелькнули знакомые улицы Мерано в желтых ночных огнях, и снова серпантин пошел вверх.

И вот уже машина притормозила у громады тирольского замка, сияющего холодным огнем подсветки среди темных гор.

Конрад и Саша вышли из автомобиля, прошли мимо закрытых на ночь ворот замка и спустились чуть ниже, к орнитологическому питомнику.

Молодой человек отворил дверь, и они пошли между рядов клеток, где одни птицы недовольно что-то вскрикивали, другие спали, не обращая внимания на идущих по аллее людей.

Наконец они остановились у большого вольера, барон снял с гвоздя две тяжелые перчатки, надел одну на свою руку, другую на руку Саши, замершей в волнении, и отворил дверь вольера.

Огромная ночная птица мягко слетела с балки и села на руку Конрада.

– Пойдем. – Кивнул барон Саше.

Они снова вышли на дорогу, Конрад достал ключ и распахнул двери в воротах Тирольского замка. Птица спокойно сидела на его руке, лишь изредка поворачивая голову к Саше, и медленно закрывала глаза, словно говоря: – Не бойся, все будет в порядке.

Поднявшись по мощеной булыжником дорожке, они оказались во дворе замка, у колодца, где Саша прошлый раз почувствовала себя плохо.

Сейчас такого ощущения не было, хотя атмосфера казалась жутковатой. Облака разошлись, и на черном небе над сияющим холодным светом громадным строением, появилась серебристая луна.

– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, тем более, что сейчас никто не мешает, – Конрад отстегнул карабин, поднял руку и скомандовал: – Avanti!

Огромная птица бесшумно поднялась с его перчатки в воздух и вот уже крылья ее закрыли луну.

– Пусть полетает, поохотится.

Какое то время они прогуливались по двору замка, говоря о совершенно обычных вещах, барон рассказывал о центре реабилитации птиц, о своей идее открыть сельскохозяйственный музей, о том, что надо придумать, как привлечь туристов, но сам замок Брунненбург открывать для публики он не собирался.