Наталья Солнцева - Лабиринт Ворона

– Могли вашу дочь убить из ревности?

– Не знаю… вряд ли…

– Она знакомила вас со своими кавалерами?

Грибова отрицательно качнула головой. Ее тонкие, выщипанные в ниточку брови скорбно изогнулись.

– Нет… зачем? Если бы завязалось что-то серьезное, тогда да… а так…

– Значит, замужества не намечалось?

– Полагаю, нет.

– И вы ни разу не видели ни одного ухажера Марины?

– Разве что случайно. С тех пор как она стала жить отдельно, мы отдалились друг от друга. Наверное, это естественно.

Гостиная, обставленная мягкой мебелью светлых тонов, производила приятное впечатление. На столике стояла ваза с цветами. На серванте – большая фотография Марины и рядом – зажженная церковная свечка. Часы остановлены…

Астра подумала, что до матери, вероятно, еще не дошла вся непоправимость утраты. Она живет прежними восприятиями, а настоящее кажется ей страшным сном.

– У Марины были подруги?

– Она не очень-то умела сходиться с людьми… В детстве она дружила с соседской девочкой, Катей, но потом жизнь разбросала их в разные стороны. Катя музыкантша, она закончила консерваторию и уехала с мужем в Германию.

– И что… больше Марина ни с кем не поддерживала отношений?

– Она завела себе собаку. Руди.

Такса услышала свое имя и заскулила из прихожей.

– Хотя постойте… В той фирме, где дочка работала, у нее появилась приятельница. Они болтали по телефону, пару раз ходили вместе в кино. Да! Как я могла забыть? В голове все путается…

Грибова машинально сняла траурную повязку и мяла ее в руках.

– Марина называла ее имя?

– Да, кажется… но я не помню… та девушка работала бухгалтером, по-моему…

– Алевтина Долгушина?

Грибова небрежно кивнула. Она не придавала значения этой дружбе.

– Между Мариночкой и Алевтиной в последнее время будто кошка пробежала. Ах, вот еще что! Дочке нравился ее начальник… знаете, так обычно случается… женатые боссы не прочь поволочиться за секретаршами. Наверное, Алевтина тоже имела на него виды. На этой почве они и поссорились…

– Что, совсем разругались?

– Не совсем… но прежней симпатии уже друг к другу не питали. По крайней мере, Мариночка…

– У нее был роман с начальником?

– Нет, что вы! Я же говорю, он женатый человек…

На протяжении всей этой тягостной беседы Астра чувствовала бесполезность своих вопросов. Все сказанное Грибовой-старшей не проливало ни капли света на причину смерти Марины Грибовой…

Вечером Матвей заехал на Ботаническую. Они поужинали фаршированной рыбой и салатом. Рыбу Астре передала мама. Она иногда любила побаловаться кулинарией.

– Вкусно! – хвалил угощение ее будущий зять.

За едой он пересказал Астре все, что узнал от Калмыкова. У Астры пропал аппетит. Она отложила вилку и уставилась в окно. Темнота, разреженная неоном и лунным сиянием, наводила на нее грусть. Черный сад казался непроглядным пятном на фоне огней города. Такое же пятно заслоняло от нее истинную подоплеку трагических событий, которые произошли на фоне мнимого благополучия.

– Странно! – воскликнула она. – По словам матери Грибовой, Алевтина симпатизировала своему начальнику. Зачем ей нужен был Калмыков? Ясно, что Черная книга Брюса – просто предлог завязать отношения, а потом их поддерживать.

– Деньги, деньги! Они привлекают молодых женщин, словно мотыльков, летящих на огонь.

– Я бы не объясняла случившееся исключительно женской алчностью. Мне бухгалтерша тоже поведала занимательную историю. У нее определенно талант к сочинительству. Ясно одно: раз Долгушина назвалась Калмыкову Донной Луной, значит, это не так. Раз она говорила о подземельях, значит, там искать нечего…

– …и Черная книга ее не интересовала, – подхватил Матвей.

– Точно.

– Что ты предлагаешь?

– Надо искать Донну Луну. Если она не погибла вместо Долгушиной.

– Значит, надо искать Долгушину.

– Вот мы и вернулись к тому, с чего начинали, – усмехнулась Астра. – Ходим по кругу. Или нас кто-то водит… Я склоняюсь ко второму. А ты?

Матвей молча жевал, догадываясь, что сидеть за столом осталось недолго.

– Фактически мы кое-что скрываем от официального следствия… Это уголовно наказуемо, между прочим.

– Нас никто ни о чем не спрашивает.

– Думаешь, Калмыков убил ту женщину, которая сгорела?

– Черт его разберет!

– А секретаршу он мог убить? Не мешало бы по времени прикинуть…

Неуловимая Донна Луна призраком скользила между всеми участниками драмы.

– Кстати, тогда, в конце семнадцатого века, Донна Луна именно сгорела в своей карете, не добравшись до «Театральной хоромины», – напомнила Астра.

– Следуя этой логике, она и погибла при пожаре в Ласкине?

– История повторяется в виде фарса, сказала бы уважаемая фея Тэфана.

Астра встала, отправилась в прихожую и взяла из сумочки записку Теплищевой. Пророчество!

– Послушай, – сказала она. – «Единорога может приручить только чистая дева… Он ждет, когда откроется дверка…»

– Не смеши меня.

– А ты не смейся, ты думай!

– По-моему, дурацкий набор слов… дева, дверка… Единорог… Единорог! – осенило Матвея. – Совсем забыл! Калмыков обмолвился про какого-то Единорога… Я его еще переспросил. Якобы Долгушина ему говорила про письмена друидов и Глаз Единорога… это что-то из магических причиндалов к Черной книге…

Он так и повторил – «причиндалов», в точности как выразился Калмыков.

Астра бросила записку на стол и скомандовала:

– Так! Быстро собирайся… Едем!

– Куда?

– В скверик, где покойная Грибова гуляла со своей таксой.

– Вряд ли после убийства мы там кого-то найдем. Люди напуганы.

– Наоборот! Любопытство – великий стимул, противиться которому человек не в состоянии. Хозяев собачек как магнитом потянет на место преступления. Вот увидишь! Они просто объединятся в группы, чтобы не так страшно было…

К сожалению, поездка оказалась неудачной. Марину Грибову собачники знали, любили и охотно выражали соболезнования по поводу ее ужасной смерти. На том месте, где обнаружили ее тело, лежали цветы: россыпь белых гвоздик. Но ни один из опрошенных не видел никакой «дамы с собачкой» в черном одеянии и с закрытым лицом. Тем более никто не слышал ни о какой Донне Луне…

– Как же так? – сокрушалась Астра. – У нее еще светло-коричневый пудель был, подстриженный!

– С пуделем бабулька гуляла, – припомнил хозяин упитанного боксера. – Божий одуванчик… Говорят, ее дети к себе забрали, увезли в Бирюлево вместе с собакой…

– Ты что, телефон выключил? – едва сдерживала негодование Лариса. – Звоню, звоню, и ни ответа, ни привета!