Наталья Солнцева - Лабиринт Ворона

Астру стошнило, вывернуло прямо на столик с остатками еды в тарелках. Она чуть не упала. Кашель раздирал ей легкие. Кто-то схватил ее за локоть, но она уже не могла сопротивляться…

– Это я! – сказал ей родной голос Матвея. – Держись! Мы выберемся…

Одной рукой он тащил ее куда-то, другой закрывал полой камзола нижнюю часть лица. Он тоже задыхался и кашлял…

Послышались глухие удары – перепуганные люди ломали дверь, чтобы освободить проход в вестибюль. Какая-то женщина громко звала своего мужа, кто-то плакал, кто-то умолял о спасении… Положение усугублял подвальный этаж – маленькие окна располагались высоко под потолком, надо было ухитриться, чтобы разбить стекло. Запасной выход потерялся в дыму, персонал клуба оказался не готовым к такому повороту событий…

– Он ждет, когда откроется дверка… – словно в бреду, повторяла Астра, – …когда откроется дверка…

– Боже! Дверка! – осенило Матвея. – Как я сразу не…

Он с силой потащил ее к стене с горящими по обе стороны драпировками – наугад, потому что все вокруг тонуло в огнедышащем мраке… ударил ногой в заветную дверку, испещренную руническими символами…

– Сезам, откройся! Да открывайся же… черт тебя дери!

Он еще пытался шутить!

– Это ложная дверь, – выдавила Астра сквозь слезы и кашель. – Простая бутафория.

– Не может быть!

Еще пара ударов ногой – и в стене на месте дверки образовался проем. Оттуда дохнуло холодом. Матвей невольно отпрянул. Сзади из дыма и тьмы вынырнула массивная фигура Звездочета и бросилась на него, подминая под себя…

Астра, почти теряя сознание от удушья, пыталась отцепить от пояса мешочек из тафты, вышитый серебристыми нитями. Ногти ломались, а витая тесьма не поддавалась…

– Быстрее! – крикнул ей Матвей, борясь со Звездочетом.

В этот миг они понимали друг друга без лишних слов. «Графине» наконец удалось справиться с мешочком, внутри которого покоился Магистериум или Глаз Единорога, как благоговейно называли его целые поколения алхимиков и мистиков…

Ледяной ветер вырвался из-за дверки, обрушился на хрупкую женщину… Она ощутила, как ее засасывает бездонная бесцветная бездна, и последним отчаянным рывком бросила в проем вышитый мешочек… Вихрь, получив «утраченное», издал удовлетворенный вздох, свернулся, словно невидимый зверь, и выскользнул через дыру в стене… За ним, оставив своего противника, черной молнией метнулся Звездочет…

Зловещий хохот прокатился по залу и растворился в дыму и криках обезумевших людей. За выбитой дверкой показалось соседнее помещение – крохотная пустая комнатка, которая тут же заполнилась дымом. В ее замкнутом пространстве нельзя было спастись от огня…

Только теперь Астра сообразила, что она лежит на полу. Здесь, внизу, было чуть легче дышать. Матвей дотянулся до ее руки и сжал в своей. Она скорее угадала, чем услышала его слова:

– Ты была права – дверца бутафорская!

Вопреки трагизму момента он улыбался…

– Ты весь в крови… – ужаснулась она.

– Это кровь Звездочета.

– Кажется, я угодила ему Альрауном прямо в глаз…

На следующий день вечерние газеты пестрели заголовками: «Пожар в ночном заведении!», «Скандальное шоу привело к трагедии!», «Пропавшего без вести бизнесмена Аврамова последними видели посетители сгоревшего клуба…», «Жертв чудом удалось избежать!», «Завсегдатаи «Гвалеса» едва не поплатились жизнью за любовь к острым ощущениям…».

Астра лежала на диване. Матвей читал ей шокирующие новости. Она плакала…

– Жалеешь Аврамова?

– При чем тут Аврамов? Зеркало треснуло!

Это была правда. Под утро, когда они, надышавшись дыма, измученные, в рваных, измазанных сажей одеждах ввалились в ее квартиру на Ботанической, Астра сразу почуяла неладное. Первым делом она кинулась к шкафчику, где хранился подарок баронессы Гримм. Венецианское стекло без всякой причины покрылось множеством трещин…

«Что с ним?! – вскрикнула она. – Кто его разбил?!»

«Думаю, оно тебе больше не понадобится, – со странной уверенностью заявил Матвей. – Ты больше не Маргарита, я – не Брюс… Все кончено. Мы вернули «утраченное» туда, где ему положено быть. Зеркало, как и Магистериум, опасная штука… Теперь, когда оно потеряло свою силу, ты можешь быть спокойна. За ним не придет никакой Звездочет, никакая Сьюзи… никакая Донна Луна!»

Из глаз Астры хлынули слезы. Такого она не ожидала! Прошел час, прежде чем она пришла в себя и попыталась примириться с потерей.

«Зато Альраун остался с тобой…»

«Слабое утешение…» – вздыхала она.

«Мандрагоровые человечки в огне не горят, в воде не тонут… – усмехался он. – И всегда приходят на выручку своим хозяевам…»

Она вспомнила о Звездочете много позже, когда Матвей принес охапку газет и принялся развлекать ее чтением вслух.

– Как ты догадался, что Звездочет – это Аврамов?

– Я понятия не имел, под какой маской он спрячется…

– Но ты знал, что он придет на Большое Пиршество.

– Предполагал… и не ошибся. Не зря же я решил воспользоваться гостеприимством Головы? Я видел «Лексус» Аврамова на клубной парковке, когда приходил заказывать столик, и обратил внимание на талисман, прикрепленный к лобовому стеклу. То был красный лев! Понимаешь? Символ философского камня! А когда доктор Трошин рассказывал нам о новом учителе Долгушиной, он тоже упомянул красного льва. В тот момент у меня – щелк! – и все сложилось. Аврамов давно охотится за Глазом Единорога… Он придумал хитроумную комбинацию, которую должна была осуществить Сьюзи… то есть Алевтина. Наверное, тетрадь с «письмами из шкатулки» оказалась у нее не случайно. От бабушки досталась, или Аврамов ей шкатулку дал… Ясно одно: тетрадь намеревались использовать с целью привлечения нашего внимания. Естественно, не напрямую…

– Им нужен был ты.

– Допустим. Аврамов рассчитывал по цепочке «Долгушина – Калмыков – его жена» подсунуть «письма» мне, что и произошло. Сына он заранее пристроил в мою группу, чтобы иметь со мной контакт. Будучи приятелем Калмыковых, он изучил их привычки, характеры…

– …и пронюхал о вас с Ларисой! – добавила Астра. – Надо признать, он отлично разбирается в человеческих мотивациях. Еще бы! Сотни лет заниматься «тайными науками» и не преуспеть! Полагаю, Аврамов и есть покровитель Смуглой дамы.

– Самые безумные идеи оказываются ближе всего к истине, – пробормотал Матвей. – Согласен. Аврамов знал, что я приду к нему с расспросами о Калмыкове, – и умело мне подыграл.

– История с Донной Луной – его рук дело! Он нарочно привел какую-то женщину в ее с зеркальной маской костюме на Большое Пиршество. Чтобы отвлечь нас от собственной персоны! Все участники этой драмы действовали точно по сценарию, пока один из них не сорвался. Колесов вдруг вышел из подчинения и начал убивать. Знаешь, Долгушина наверняка боялась за свою жизнь, сначала притворно, а затем – уже и по-настоящему. Только она не понимала, откуда исходит опасность.