Мария Жукова-Гладкова - На шее у русского принца

– Пьяных и его дружка скорее всего быстро отпустят. Адвокат постарается, – заявила Люба. – Он уже много раз их из всяких переделок вытаскивал. Люськин муж заставит оплатить ущерб, нанесенный дому. Адвокат организует оплату, а то и рабочих.

– Костя сейчас вполне может решать как раз эту проблему, – высказала свое мнение Алиса. – В смысле связанную с визитом Владика и доченьки в дом бывшей жены и матери.

Люба кивнула.

– Я тоже считаю, что его вызвала Люська. К кому еще он мог так сорваться? Ведь он же позвонил вам, Барбара, на мобильный, когда вы гуляли по окрестностям?

– Вы сфотографировали нашу деревянную архитектуру? – вставила Алиса.

– Я не стала бы применять слово «архитектура» к деревянным домам, которые видела. А вот к новым каменным особнякам…

Обе мои собеседницы рассмеялись.

– Но факт в том, что он даже вас не дождался, – продолжала сестра Константина серьезным тоном. – С собой он вас брать однозначно не хотел. Сказал, что заедет потом сам или пришлет помощника. Но помощнику он даже не позвонил! Это нетипично для Кости. Он очень обязательный человек.

Алиса кивнула.

– Он не должен был забыть про вас, Барбара, – продолжала Люба. – Вы – иностранка, и вы ему нужны.

– Опять слухи? – рассмеялась я.

– Ну вам же все объяснили, – вставила Алиса. – Вы согласились. Документально нигде не зафиксировано, что вы дали деньги на Андрея Распутина. Мало ли кто из «желтых» журналистов что решил… Но Люба права. Забыть обо всем Костя мог только из-за каких-то Люськиных дел. И мне трудно представить, что там произошло.

– Аня? – подала идею я.

И Люба, и Алиса хмыкнули.

– Кстати, а их уже могли выпустить? Владислава Пьяных, второго рокера, Аню, ее последнего мужчину? Из телерепортажа я поняла, что их арестовали… Но я не могу сказать, когда именно это произошло!

Люба заметила, что адвокат должен был бы уже обеспечить выход компании на свободу. По крайней мере, двух рокеров.

– Так вы поедете с нами? – посмотрела на меня сестра Константина.

– Поеду. Хотя бы потому, что мне хочется побывать внутри одного из особняков, которые я фотографировала снаружи. Но зачем я вам нужна?

Хотя, конечно, я в первую очередь хотела поехать для того, чтобы узнать о случившемся… Но не говорить же вслух, что мне известно?

– Как свидетельница, – сказала сестра Константина. – Я не знаю, что может учудить Люська. Даже примерно. Нужны двое свидетелей, как минимум. Но приехать просто с любыми двумя свидетелями я не могу. Люська на порог не пустит.

– Она и так может не пустить, – заметила Алиса.

– Но тут будете вы и Алиса, – продолжала Люба. – Люська не могла про вас не слышать, Барбара. Она каким-то образом всегда узнает о появляющихся рядом с Костей женщинах. А тут вроде как вы забеспокоились.

– Я на самом деле беспокоюсь.

– И Алиса забеспокоилась. Об Алисе Люська прекрасно осведомлена, только не знает про интимную сторону дела.

Люба с Алисой переглянулись и улыбнулись друг другу. А я подумала: «Вот на чем могут сойтись две совершенно разные женщины, разного возраста. На общей нелюбви или даже ненависти к третьей».

– Будем надеяться, что нас пустят, – сказала Алиса. – Или устроим скандал перед воротами.

– А если вызовет полицию? – спросила я.

– Не вызовет. Не в ее интересах. Я на машине, – Люба посмотрела на Алису.

Та кивнула.

– Одевайтесь, Барбара, – сказала мне рыжая, на этот раз одетая. Кстати, в последнее время она почему-то ходила дома в одежде, не то что при нашем знакомстве.

Вскоре мы выехали в направлении коттеджного поселка, который мне уже доводилось проезжать.

Перед нужным нам особняком стояла милицейская машина.

Алиса с Любой переглянулись. Люба вела автомобиль, Алиса сидела на переднем месте пассажира, я – сзади. Костина сестра припарковалась за милицейской машиной, в которой никого не было, мы втроем вышли, и Люба позвонила в звонок.

Открывал нам мужчина – не в форме, но мне почему-то сразу показалось, что он из органов. Возможно, по цепкому взгляду, которым он окинул нас троих.

– Вы к кому? – спросил он.

Люба сказала, что мы хотели бы видеть Людмилу, так как ищем брата Любы и нашего с Алисой работодателя.

– А почему здесь? – слегка улыбнулся мужчина.

– Да потому что у моего брата шашни с этой шалавой уже лет двадцать! – рявкнула Люба, вероятно, играя роль. Наверное, она знала, как выглядит Люськин муж.

– Проходите, пожалуйста, – сказал мужчина, полностью раскрыл дверь, то есть правильнее было бы сказать: калитку. Но «калитка» в моем понимании – это что-то маленькое и несерьезное. А тут была солидная дубовая дверь в каменном заборе.

Мы оказались в мини-парке и проследовали к дому по расчищенной дорожке. Вероятно, тут очень красиво летом. Под белым покровом виднелись очертания клумб, белый снег покрывал ветки деревьев. Снег везде был чистым, не то что в городе, откуда мы приехали. Рядом с домом на расчищенной площадке стоял мангал, причем таких размеров, что можно было не только шашлыки на семью жарить, но и целого быка на вертеле. Дом впечатлил еще больше. Правда, если брать все помещения, в которые мне удалось хотя бы заглянуть, могу сказать, что единый стиль выдержан не был. Возможно, и правильно. Часть помещений была обшита дубом, казалась солидной и мрачной, а часть, наоборот, выглядела веселой, с большими витражами из разноцветного стекла, с необычными рисунками. Как раз выглянуло солнце, и гостиная, в которую нас провели, окрасилась в разные цвета – это солнце проникало внутрь сквозь витражи, оставляя везде «пятна».

В гостиной сидела хозяйка дома и двое мужчин. Третий пришел вместе с нами. Сидевшие в гостиной повернулись к нам.

– А ее вы зачем вызвали? – заорала Люська при виде Костиной сестры.

– Меня никто не вызывал, – сказала Люба совершенно спокойно. – Но мы все беспокоимся. Мой брат пропал. Мобильный выключен. Он никому не звонил, ничего не сообщал. Сорвался по чьему-то звонку. А я прекрасно знаю, по чьему звонку он может сорваться и обо всем забыть.

– Присаживайтесь, дамы, – предложил один из мужчин.

Мы втроем устроились в ряд на диванчике, обитом китайским шелком. В этом доме не предлагали ни кофе, ни чай, ни даже воду. Двое мужчин сидели еще на одном диванчике, поменьше, Люська – в кресле, а сопровождавший нас мужчина устроился на стуле, ближе всех к двери.

После того как мы втроем разместились на диванчике, трое мужчин нам представились и даже предложили взглянуть на удостоверения. Люба махнула рукой. Люба представилась без специального приглашения и еще раз объяснила (для представителей русских органов) сложные взаимоотношения ее брата и хозяйки дома.