Андрей Кивинов - Волшебник

– Понимаете… Самое главное – прислушаться к себе. К своим ощущениям. Вот у вас бывает плохое предчувствие?

– Само собой. Перед каждым совещанием.

– Это логическое предчувствие. А речь о ментальном… А я чувствую безо всякой логики. Есть система знаков. Например, становится трудно дышать или начинает гореть ухо. Или появляется тепло в ладонях. Я сначала не понимал, что это значит, но когда понял…

– А удостоверение? Что чувствовал?

Не чувствовал, а удивлялся – сколько идиотов вокруг.

– О, там целый букет. Мушки в глазах, боль в запястье… Чем ближе подходил, тем больше болело. Резонансный паттерн.

– Ну, это-то как раз понятно…

Святозар откланялся, а сыщик Андреев поспешил к руководству. Доложить, что буквально через пару часов раскроет страшное и подлое убийство, и можно готовить приказ о морально-материальном поощрении.

Едва стрелка часов перевалила за цифру «четыре», он с верным напарником по прозвищу Пох-Пох и чемоданчиком со специальным оборудованием стоял на пороге квартиры подлой Алены.

Алена оказалась не одна. С тем самым очкариком из машины. Очкарик был породист, солиден и дорого одет. Представился адвокатом.

– Нам надо осмотреть место происшествия!

– А где здесь место происшествия? – попытался проявить профессионализм защитник.

– Место происшествие везде, где происходит происшествие! Пригласите соседей! Понятыми!

С таким аргументом не поспорить, и адвокат заткнулся.

Осмотр места происшествия не затянулся. Вооруженные магической информацией, сыщики знали, где искать. Следы замытой крови были грамотно изъяты и упакованы в присутствии ошалевших соседей. К крови добавился осколок китайской вазы, обнаруженной под комодом в прихожей. А к осколку парочка огромных пакетов для мусора, хранившихся под ванной, и страховой договор из стола. Сами по себе эти находки ничего не значили, но если протянуть логическую цепочку… А протягивать сыщики умели.

Обладатель прозвища Нах-Нах встал посередине гостиной и вдохновенно, словно поэт перед аудиторией, приступил к страшному рассказу. В прозе. Напарник по привычке занял позицию возле дверей, отрезая пути к отходу, и на всякий случай переложил пистолет из кобуры за брючный ремень. Соседей отправили по домам, поблагодарив за прекрасно выполненный гражданский долг.

– Алена Сергеевна, вы знаете, что это? – продемонстрировал Андреев сидящей на диване хозяйке пробирку с ваткой.

– Ватка…

– Нет! Это не просто ватка. А ватка со следами крови вашего мужа. Обнаружена в ванной, на полу.

Алена, разумеется, разволновалась, но выдала вполне реальную версию.

– Но… Может, Паша порезался, когда брился…

Версия не проканала.

– Да! Если брился серпом. Там очень много замытой, подчеркиваю – замытой крови! Кстати, Алена Сергеевна… А зачем вам адвокат? – опер перевел суровый взгляд на сидящего рядом с ней господина.

Ответил сам защитник.

– Адвокат в наше время не помешает даже заявителю. Тревожное, знаете ли, время.

– У вас есть договор?

– Нет… Я помогаю Алене по дружбе, мы давно знакомы…

– Помощь по дружбе называется в законе соучастием…

– Если это обвинения, то мне нужен адвокат! – мгновенно среагировал… адвокат.

– А вы кто?.. Но речь не об этом… Продолжим.

Андреев подошел к комоду, указал на круглый след на полировке.

– Что здесь стояло?

– Ваза…

– И где она сейчас?

И без ответа было понятно, что вопрос не в бровь, а в глаз. Третий глаз. Алена побледнела, словно тюль в гостиной.

– Не… Не знаю… Вчера была…

– Понятно, – мило и снисходительно улыбнулся детектив, извлекая из папки пакетик, – этот осколок, случайно, не от нее?

Растерянность и ужас смешались на лице Алены, как масляные краски на холсте, как горошек и свекла в винегрете. А веселый сыщик не тормозил, разгонял маховик тяжкого обвинения.

– А это что за документик? Случайно, не знаете? – он издалека показал страховой полис.

– Н-н-нет…

– Еще бы… Это страховка. От несчастного случая. Ваш муж застраховал свою жизнь буквально за неделю до пропажи! И получатель страховой премии – кто?

Теперь на лице хозяйки смешались радость и печаль одновременно. Что и понятно.

– Я?

– Нет! Я! Алена Сергеевна, хоть бы честных людей постеснялись. Типа нас.

– Но… Я действительно не знаю. Паша не посвящал меня в свои планы.

– Охотно бы поверил, будь я избирателем, а вы Жириновским. Но я не Жириновский! Я – Андреев! И сейчас расскажу, как было дело.

Он вышел в центр комнаты и занял позу актера, читающего монолог Гамлета.

– Павел лежал на диване. Или сидел в кресле и смотрел телевизор, – каждое слово рассказчик сопровождал действием, словно ведущий передачи «Следствие вели», – возможно, спал. Вы подошли сзади, на цыпочках. Нанесли удар вазой по темени! Бах! От ножа было бы много крови. Ваза раскололась, голова тоже. Паша умер мгновенно. После вы перетащили труп в ванную и расчленили его.

Андреев изобразил мясника, разделывавшего тушу.

– Потом разложили остатки по мешкам и развезли по городским помойкам. Или утопили в Неве. Способ известный и популярный. Теперь осталось заявить в полицию, изобразить активный розыск, дождаться, когда Пашу признают умершим и получить страховку! Браво!

Последнее слово было сказано то ли про себя, то ли про Алену.

Та едва не свалилась с дивана, но адвокат подставил плечо и поднес рюмку с валерианкой.

– Вы… Вы в своем уме? – прошептала подозреваемая в жутком преступлении.

– Я в своем! И вы в своем. Потому что все сделали расчетливо и хладнокровно. Отношения между вами были уже, мягко говоря, прохладными, бизнес его дышал на ладан, так что с поганой овцы… Единственно, что не пойму – как вы уломали его застраховать жизнь в вашу пользу. Но это я выясню в нотариате.

– Сами вы овца!

– Алена, спокойно, – приобнял хозяйку адвокат, после повернулся к детективу, – послушайте. Какой смысл оставлять дома пакеты?

– На будущее пригодится. Понимаете, о чем я? – подмигнул Андреев, как бы намекая, что отношения между ним и Аленой не только дружеские.

Защитник тут же убрал руку и с легкой опаской посмотрел на подружку.

– А Алена Сергеевна сегодня же отправится в изолятор временного содержания. И лучше бы ей вспомнить, куда она дела части убиенного ею Павла Михайловича. Это сильно смягчит удар от морального падения и уменьшит срок.

Аплодисменты. Занавес.

Хотелось сотворить чудо. Настоящее. Не поддельно-коммерческое, а от чистого сердца. Чтоб офигел человек и взлетел до небес от счастья. Не вообще человек, а конкретный. Алиса. А чудо хотелось сотворить Гончарову.

Алиса не выходила на телефонную связь после визита к Святозару. И на звонки не отвечала. Неужели все-таки что-то заподозрила? Либо уже была на что-то обиженной? Гончаров вспомнил их прогулку по набережной под аккомпанемент пальбы у Дома ученых. Тогда они дошли до его дома, но потом она резко засобиралась, извинилась и уехала на метро. Без объяснения причин. Но причины наверняка имелись, не умела она еще скрывать эмоции. Андрей Романович проанализировал ситуацию, вспомнил все поминутно и пришел к выводу, что единственным поводом для обиды могла послужить губная помада, оставленная Светкой в ванной. Последняя постоянно метила территорию. Помада не дешевая, с намеком, что я сюда еще вернусь, мне бы только выбрать день. Видимо, Алиса засекла метку. С одной стороны, это радовало – ей не безразлично, что хранится в его жилище, с другой стороны, огорчало – предстоит объясняться и заглаживать вину.