Михаил Михеев - Запах «Шипра». Повесть

Еще издали я заметила римско-императорский профиль за стеклами киоска. На этот раз мне не нужно было прятаться, наоборот, я хотела, чтобы меня как следует разглядели.

Г. Бошко сразу обратил на меня внимание. Темные очки скрывали мои глаза, он не видел, куда смотрю я, но я видела, куда смотрит он - характеристика, данная ему Марией Семеновной, оказывалась верной.

Немножко опять взволновалась, но знала, что это сейчас пройдет. Я наклонилась к окошечку.

- Скажите, пожалуйста…

Я слегка протянула звук «а», считая, что такой подчеркнутый «московский акцент» привлечет ко мне внимание собеседника. Все было продумано заранее - и туалет, и поведение. Не было только режиссера, который мог бы все заранее прослушать и просмотреть. Приходилось положиться на внутреннее чутье.

Г. Бошко вряд ли узнал во мне вчерашнюю посетительницу, темные очки закрывали пол-лица, да и одежда на мне была совсем не та. Я видела совсем близко его серые, чуть навыкате, глаза, и сейчас они мне показались уже не такими добрыми.

- Я вас слушаю! - сказал он.

Да! Это был тот самый голос… Я ожидала его услышать, но тем не менее смешалась, с трудом справилась с волнением.

- У вас бывает чехословацкая «Фотография»?

- Уже была. К сожалению,- вся продана.

- Обидно. Я надеялась…

- Мало получаем, всего три экземпляра. А спрос - сами понимаете. Вы - фотограф?

- Что вы. Просто любительница. В «Фотографии» попадаются занятные снимки.

- Да,- согласился Г. Бошко,- там часто попадаются интересные сюжеты. Весьма сожалею, но…

К киоску подошел молодой человек в вельветовой куртке с кожаными наплечниками, хмуро и вопросительно уставился на меня. Я отстранилась от окошечка, и Г. Бошко сказал:

- Подождите минутку…

Молодой человек потребовал «Советский спорт», долго выскребывал из кошелька копейки, потом еще раз осмотрел меня уже более снисходительно - и пошел к троллейбусной остановке.

Г. Бошко снова повернулся ко мне.

- Если вы так интересуетесь, пожалуй, я принесу вам последний номер. Оставил его для себя.

- Право, боюсь вас затруднять…

- Пустое, чего ж там. Могу принести даже два номера, у меня сохранился и предыдущий.

Я посмотрела на него более внимательно, как бы впервые увидев в нем мужчину, а не безликого продавца газетного киоска. Это была дешевая игра, но здесь можно было не бояться пересолить. Я надеялась, что стареющий донжуан примет желаемое за возможное.

- Хотя бы завтра,- предложил он.

- Завтра не могу.- Я боялась ненужной поспешностью выдать свою радость и желание новой встречи.- Давайте послезавтра. У меня как раз консультация, здесь, в институте.

- Вы учитесь?

- Да, здесь, в Торговом.

- Так мы с вами коллеги. Тем более, я обязан…

Разговор некоторое время продолжался в таком

тоне, затем я кивнула ему приветливо и ушла неторопливой Походкой роковой соблазнительницы мужчин пенсионного возраста. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться, как он смотрит мне вслед.

В вестибюле института я опять надела свой плащ.

Троллейбус медленно полз по мосту через Обь. Я сидела возле окна и глядела сверху на светлую осеннюю воду.

Итак, Г. Бошко!

Бывший главный бухгалтер комбината «Горшвейпрома».

Очевидно, при нем начала работать фирма Аллаховой, а он умело прятал подложные фактуры в массе различных бухгалтерских документов; уходя на пенсию, передал свой опыт и налаженное им «дело» своему преемнику Сурикову, который оказался способным учеником. По приглашениям Королева Г. Бошко проводил ревизии Главного склада и, конечно, не находил ничего.

Я понимала - когда начнется следствие, всплывут многие подложные документы. Многие, но не все. Старые фактуры, к которым приложил руку Г. Бошко, могли и затеряться среди сотен настоящих документов. Фальшивые проводки в бухгалтерских книгах трудно обнаружить, если не знаешь заранее, где искать.

О многом могла бы рассказать Валя Бессонова, но она уже не скажет ничего.

Живые участники шайки Аллаховой, связанные круговой порукой, будут помалкивать на допросах о своих старых грехах. И имя бывшего главного бухгалтера комбината может так и не появиться в материалах следствия.

Г. Бошко выйдет сухим из воды.

Рассуждая не как работник милиции, а просто по-человечески, я могла бы примириться с мыслью, что Г. Бошко уйдет от наказания как вор. Вреда он больше уже не принесет, ну и черт с ним! Пусть доживает свой век под подозрением, хотя и без наказания.

Но он тот самый человек, с которым я встретилась возле дверей Вали Бессоновой, и, возможно, он виновен в еще более тяжком преступлении.

Вот только доказательств у меня нет.

Я обязана, я должна отыскать эти доказательства. Есди они есть. А если они есть, то найти их можно только в непосредственной близости от Г. Бошко…

На складе меня уже поджидала Рита Петровна с целым ворохом накладных.

Во дворе стояла машина. Маша усердно ворочала фанерные ящики.

К Аллаховой я поехала сразу после работы.

Заранее зная, что там придется пить, я наведалась в свое «кафе». Оно оказалось закрытым. Никаких объяснений на дверях не было. А есть мне хотелось. Я спустилась с крыльца, решив подкрепиться в бутербродной ближнего гастронома.

В это время двери Главного склада открылись и в просвете пронзительно заголубел знакомый джемпер продавщицы.

Она была не одна. Ее провожала Аллахова.

«Вот оно как!» - запоздало сообразила я.

Мне очень хотелось послушать, о чем они говорят, но я побоялась, что меня заметят, и быстро отступила за угол. Там и стояла, пока по крыльцу не простучали каблучки и на дверях не звякнул отпираемый замок.

Как же я не подумала об этом раньше? Теперь поздно было сокрушаться. Буфетчица кафе, из окон которого я так внимательно наблюдала за дверями Главного склада, оказалась знакомой Аллаховой. Хорошей знакомой - случайных знакомых не провожают до дверей.

Мне оставалось только проверить свои подозрения.

Я вошла в кафе, неторопливо просмотрела меню. Кроме меня и буфетчицы, в кафе не было никого. Я взяла беляши и стакан кофе и пошла на свое место, возле окна. На этот раз я уже не смотрела на двери склада. Усердно жевала беляши и рассеянно поглядывала по сторонам, не выпуская из виду прилавок и буфетчицу. Буфетчица тайком наблюдала за мною, хотя это у нее получалось неважно - слишком заметно.

Как давно она начала следить за мной?

Вывод напрашивался один. Я сама была столь неосторожна, что в конце концов привлекла внимание буфетчицы. Она заподозрила что-то неладное и, вероятно, уже сообщила об этом Аллаховой.

Плохо ты работаешь, товарищ инспектор ОБХСС!

Отступать было некуда. Да уже и незачем. Конечно, теперь они могут насторожиться. Но фальшивая фактура уже лежит в сейфе полковника Приходько. А мне нужно идти на сближение с противником. Ничего нового они обо мне не узнают, а у меня остается еще много нерешенных вопросов. Хотя бы о связи Аллаховой и Г. Бошко.