Михаил Черненок - Следствием установлено

– Как Гога-Самолет в магазин попал?

– Уже говорил, через окно залез, – Мохов опять закрестился. – Только крест даю, он без сговора со мной лез. Богом клянусь, без сговора! Групповой не было, начальник…

– Кто отключил сигнализацию?

– Уже говорил, электричество было выключено.

– Кто выключил? С электромехаником Лаптевым договорились?

Мохов ударил себя кулаком в грудь:

– Начальник, гад буду, не договаривался» Может, Гога-Самолет договорился, а я, под шумок, вперед его успел.

– Вы Айрапетову полный карман часов обещали, Как намеревались их взять?

– Да я ж для понта ему загнул, чтобы денег взаймы.

– А ночью в магазин пошли, рюкзак с собою взяли. Как это понимать?

– Чутьем чувствовал, что энергии не будет.

– Наивно, Мохов, очень наивно, – Антон нахмурился, помолчал. – Куда дели украденные часы?

– Загнал Айрапетову по дешевке, а одни совсем бесплатно отдал за то, что билеты нам с Федей на самолет добыл. Народу на аэровокзале было битком, без блата к кассе не пробиться.

– Как часы попали к Остроумову?

– Не было в деле Остроумова! – испуганно закричал Мохов.

– Но ведь он принес нам часы.

– Крест… Не знаю!

– Кто писал Костыреву письма? С какой целью?

– Никаких писем не знаю. Никаких!

– Кроме тебя, некому… – хмуро сказал Костырев.

– Федя, крест… – начал Мохов, но, столкнувшись с презрительным взглядом Костырева, осекся.

Больше, сколько Антон ни старался, ничего вразумительного Мохов не показал. Создавалось впечатление, что из какого-то безотчетного страха он всеми силами, порою до наивности, скрывает истину. Категорически отрицал Мохов участие в деле Остроумова и связь с Гогой-Самолетом. Антон был вынужден прекратить допрос. Когда Мохова и Костырева увезли в изолятор, в кабинет вошли Березова и Голубев. Светлана смотрела на Антона настороженно-вопросительным взглядом.

– Вы оправдаете Федю? – спросила она.

– Его может оправдать только суд, – ответил Антон. – Я лишь вправе изменить так называемую меру пресечения, то есть освободить из-под стражи. Но пока это не в интересах самого Федора.

– Когда же этот интерес наступит?

– Не будем спешить, Света. Поспешность, как правило, к добру не приводит.

Березова, соглашаясь, наклонила голову и попрощалась. Едва она вышла, Слава Голубев возбужденно прошелся по кабинету и заговорил:

– Только что звонил Степан Степанович. За сумочку Березовой Айрапетов пообещал соседскому Генке купить абонемент на все хоккейные игры сезона.

Предстояло самое трудное – допрос Айрапетова. Прежде, чем начинать его, Антон решил встретиться с Игорем Владимировичем, так сказать, неофициально.

Айрапетов сам назначил Антону место встречи в сквере, против ТЮЗа. То ли оттого, что рабочий день еще не кончился, то ли от сгрудившихся на небе предгрозовых облаков скамейки в сквере пустовали. Антон выбрал одну из них, с которой лучше просматривались асфальтированные аллейки, и, развернув газету, сделал вид, что увлечен чтением.

Игорь появился минута в минуту, как обещал по телефону. Легкой, энергичной походкой он подошел к Антону, крепко пожал руку и, садясь рядом, весело проговорил:

– Точность – вежливость королей.

– Я королем не был, поэтому притопал раньше, – пошутил Антон и насторожился – в конце аллеи, откуда только что пришел Айрапетов, замаячила сутулая фигура «солиста» из ресторана. Похоже, он догонял Игоря и еще издали замахал ему рукой. Айрапетов демонстративно отвернулся, с усмешкой проговорил:

– Для полного счастья этого черта нам только и не хватало. Сейчас на похмелье просить будет.

«Солист», не обратив внимания на Антона, плюхнулся на скамейку рядом с Игорем, поморщившись, прижал ладонь к груди и, тяжело передохнув, сказал:

– Фу-у… Чуть сердце не выскочило, думал, упущу тебя.

– Соскучился? – опять с усмешкой спросил Айрапетов»

– В вытрезвителе сегодня ночевал.

– Поздравляю.

– Смеешься, а тут хоть плачь. – «Солист» вытер вспотевший лоб. – Вчера какой-то «юморист» записку подсунул, насчет Ольги и Юрки. Я рога в землю и попер. Только из ресторана на проспект вываливаюсь и с ходу – в объятия к милицейскому. Чуть с копытков его, родимого, не снес. Голову надо отворачивать за такие шутки. Встретился бы мне сейчас тот остряк!..

– И что бы произошло?

– Как гусю, шею бы свернул. Айрапетов засмеялся:

– Давай, Олежек, сворачивай.

– Чего? – не понял «солист».

– Шею. Я тебе вчера записку написал.

«Солист» какое-то время обалдело смотрел на Игоря и вдруг расхохотался до слез, будто ему только что рассказали очень смешной анекдот.

– Ну, князь… ты даешь, – вытирая глаза, проговорил он. – Ну, даешь! С тебя причитается.

– Сколько?

– Пару червонцев до завтра, – выпалил «солист» и, видимо, не надеясь на успех, торопливо заговорил: – Понимаешь, завтра в церковном хоре обещают триста целковых отвалить, платят там железно…

– Зачем тебе сегодня двадцатка понадобилась? – перебил Айрапетов. – Ты с похмелья после двух стопок уже занавески жевать готов.

– Понимаешь… С Цыганкой этой, которая вчера в ресторане за соседним столом с тобою сидела, договорился. Сейчас ждет в «Сибири» меня – как бога, а я, как нищий, за тобою по следу таскаюсь. Князь Игорь, не унижай Олега. Клянусь совестью, рассчитаюсь.

– На том свете угольками, – Айрапетов стал серьезным. – Попрут тебя из церковного хора, как из ансамбля выперли. Будешь ты от тяжести горбиться по ресторанным подмосткам…

– Игорь! К чему такие мрачные краски? Надо мужественно идти по кругу жизни. Одолжи два червонца, и на мало оборудованной для веселья планете одним счастливым человеком станет больше. Неужели тебе этого не хочется? Неужели две каких-нибудь рваных десятки для тебя сделают погоду? Не веришь, что сам отдам, Ольга рассчитается. Ты же знаешь, у нее завтра получка.

Айрапетов внимательно посмотрел на «солиста», подумал и вдруг решительно, вполне серьезно сказал:

– Я одолжу тебе, Олег, деньги. Могу даже дать без отдачи, но… Ты должен откровенно рассказать, что у тебя произошло с Людой, когда она стала вырываться из моей квартиры. С той девушкой, из кафе «Космос»… в прошлое воскресенье. Помнишь?

– Такой пустяк?! – удивился «солист» и посмотрел на Антона, словно только сейчас его увидел.

– Это свой человек, – заметив взгляд, сказал Айрапетов. – Можешь говорить при нем.

«Солист» невинно улыбнулся:

– А что у меня с Людой произошло? Ровным счетом – ничего. Прилег к ней на диванчик, а она бузу подняла.

– Ты ей бритвой угрожал?

– Какая угроза?! Для хохмы взял бритву, хотел разыграть. Она подумала, что по правде, вцепилась зубами в руку. Во… – приподнял рукав, – до сих пор след имеется. Вижу, дело керосином пахнет. Швырнул бритву в окно. И вся любовь. Это ж я рассказывал раньше. Достаточно тебе?