Михаил Черненок - Следствием установлено

– Талантливости Игоря Владимировича, как врача, никто не отнимает.

– Разве это не главное? – Евгения Петровна нервно смяла в ладонях мокрый от слез платок. – Разве таких людей, как Игорь, можно чесать под одну гребенку с уголовниками?

– Закон одинаков для всех, и уголовный кодекс не подразделяет преступников на талантливых и бесталанных.

– Боже! Уголовный кодекс, преступник… Какие жуткие слова! Умоляю, помогите мне спасти сына. Я не посчитаюсь никакой суммой… – заметив, как нахмурилось лицо Стукова, Евгения Петровна испуганно замахала руками. – Нет, нет, нет… Я не предлагаю взятку, я хочу сказать, что оплачу сторицей весь ущерб, причиненный уголовниками, воспользовавшимися доверчивостью моего сына. Ведь, передавая дело в суд, вы можете написать, что Игорька запутали авантюристы. Вы уже закончили расследование?

Степан Степанович глубоко затянулся сигаретой. Выпустив густое облако дыма, раздавил окурок в пепельнице.

– Уголовный розыск, Евгения Петровна, занимается раскрытием преступления и, выполнив свои функции, передает полученные материалы в следственное отделение. Последнее слово скажет следователь.

– Вы, будучи опытным человеком, подскажите ему, чтобы он сказал об Игорьке доброе.

Степан Степанович вздохнул:

– Мой долг – соблюдать максимум объективности.

– Не хотите помочь?

– В таком деле – не могу.

Евгения Петровна оскорбленно поднялась со стула и решительной походкой направилась к выходу из кабинета. Взявшись за ручку двери, остановилась, встретилась со Стуковым взглядом и заговорила вызывающе сердитым тоном:

– Вы еще пожалеете о своей черствости! Я дойду до вашего начальства, пройду по всем юридическим инстанциям! Куплю самого лучшего адвоката, он оправдает Игорька…

– Адвокаты не вещи, чтобы их покупать, – усмехнулся Степан Степанович.

– Боже! Не цепляйтесь за слова! – Евгения Петровна поморщилась и, не сказав обычного «до свидания», изо всей силы хлопнула дверью.

Появившись в райотделе, Бирюков прежде всего зашел в кабинет к Славе Голубеву, уехавшему из Новосибирска несколькими днями раньше. Слава обрадованно вскочил из-за стола и, здороваясь за руку, воскликнул:

– Наконец-то! Подполковник истосковался по тебе. Просил, как прибудешь, сразу к нему, – и тут же поинтересовался: – Как Игорь Владимирович Айрапетов?..

Антон поставил на пол портфель, придвигая к столу стул, сказал:

– Игорь Владимирович не глуп. Поняв, что нам многое известно, рассчитывая на смягчение, почти во всем признался, но нужны дополнительные факты, чтобы подтвердить его показания.

– Я сразу приметил, что шустряк он отменный, – Голубев интригующе подмигнул. – Факты есть. Причем, упрямые, как говорится. Дунечка показания дала – капитальная сила!

– Протокол у тебя? – живо спросил Антон.

– У подполковника. Однако вкратце расскажу. Начну с того, что Дунечка, не колеблясь, опознала Айрапетова по фотографии. Оказывается, два года назад она лечилась в областной психоневрологической больнице от запоя, а Игорь Владимирович консультировал там в женском отделении. Накануне кражи из магазина, в субботу, во второй половине дня Айрапетов зашел в пивной бар «Волна». Дунечку не узнал, зато она его признала сразу, но вида не подала. Объясняет, что постыдилась своего бывшего врача. Игорь заказал кружку пива и стал за свободный столик. К нему быстро подкатился электромеханик с подстанции Иван Лаптев и предложил вяленую рыбу в обмен на кружку пива. Игорь дал ему полтинник. В это время в бар заявились Мохов и Костырев – оба заметно выпивши. Мохов и Айрапетов заговорили как старые друзья, стали разглядывать золотые часы, которые показал Мохову Айрапетов. Костырев сторонился компании и буквально чуть ли не через минуту, встретив монтера Шумилкина, вышел из бара. Вскоре двинул к выходу и Айрапетов, передав перед этим Мохову три или четыре пятирублевки. Выйдя из бара, он недолго разговаривал с шофером стоявшей неподалеку «Волги», сел в машину и уехал. Оставшись один на один с Лаптевым, Мохов стал уговаривать его чего-то отключить. Дунечка, убирая с соседнего стола, слышала, как, расставаясь с Лаптевым, он сказал: «Смотри, Иван, чтобы точно с двух тридцати ночи… иначе сам со мною погоришь», – и тайком сунул ему деньги. Лаптев допил пиво, подозвал Дунечку и попросил ее достать что-нибудь покрепче. У буфетчицы «в заначке» имелся коньяк. Лаптев купил одну бутылку и ушел. Кстати, по словам Дунечки, он появлялся в баре почти каждый день. Меняя рыбу на пиво, выцеживал чуть ли не по десятку кружек.

– Значит, все-таки Мохов, а не кто другой, договаривался с Лаптевым насчет отключения?.. – спросил Антон.

– Дунечка утверждает так, – кивнув головой, сказал Голубев и заторопился: – Слушай дальше. После работы, «врезав» с Гогой-Самолетом тройного одеколона, она потянула Гогу к Лаптеву. Не найдя того дома, двинули на подстанцию. Лаптев раньше на спиртное «не зажимался», а на сей раз вместо коньячного угощения, на которое рассчитывала Дунечка, обещал ей и Гоге оторвать головы. Возвращаясь с подстанции не солоно хлебавши, уже далеко за полночь попали под грозу. Ливанул ливень. Решили переждать его под карнизом крыши сельхозтехниковского магазина. Постояв несколько минут, Гога-Самолет заметил, что не горят уличные фонари. Гога в охранной сигнализации толк знал. Поняв, что без особого риска можно поживиться тройным одеколоном, он, не тратя зря времени, выставил окно и влез в магазин. Дунечка, несколько подождав, завернула за угол, отыскивая туалет. Едва поравнялась с магазинным крыльцом, как услышала приглушенный крик Гоги-Самолета. Она растерянно остановилась, тут-то ее, как она говорит, Мохов и «хлобыстнул железякой по глазу». Понял, какие факты?

Антон, покрутив пальцем у виска, спросил:

– Дунечка в нормальном состоянии показания давала?

– Вполне. У нее, по заявлению Медникова, алкогольный кризис наступил. Который день плачет. Просится на лечение, – Голубев помолчал. – И по отравлению Чурсиной новость есть. Врачам удалось спасти Лидию Ивановну. О ней подполковник лучше расскажет. Ты иди к нему. Он вправду ждет.

Подполковник Гладышев встретил почти теми же словами, что и Слава Голубев:

– Появился наконец-то! Скучать уже по тебе начал, – он протянул Антону руку, показал на кресло у своего стола, в котором обычно любил сидеть капитан Кайров, и попросил: – Докладывай коротенько. Об Айрапетове, пожалуйста, подробней. Появились такие факты, что его личность заслуживает особого внимания.

Антон достал из портфеля папку с материалами уголовного дела. Гладышев слушал, не перебивая, может быть, чуточку внимательней, чем обычно.