Анатолий Ромов - Смерть по высшим расценкам

— Мне самому жаль.

— Вы знаете, что нашли вашу машину?

— Не знаю. Ее нашли?

— Да, сегодня, на дне Пассаика. Она похожа на решето. Нашпигована пулями.

— Не удивляюсь, обстрел был очень плотным.

— Видимо, так оно и было. — Ртутные шарики-зрачки откатились вбок, упорно стараясь не встречаться с взглядом Джона. — Мистер Лейтнер, вы сами детектив и, думаю, отлично понимаете, что значит вести расследование убийства вроде этого. — Хьюдж изобразил рассеянное движение головой, побарабанил пальцами по столу и посмотрел на Джона. — Скажите, у вас с вашей подопечной, Линой Гжибовски, не заходил разговор о дурных привычках Кеннета Луксмана?

Интересно, подумал Джон, лейтенант заинтересовался дурными привычками убитого. Помедлив, сказал осторожно:

— Лейтенант, помнится, она вскользь затрагивала эту тему. Какие именно привычки вы имеете в виду?

— Скажем, наркотики.

Если в организме Кеннета Луксмана в момент смерти в самом деле были наркотики, становится вполне реальной возможность доказать, что Лина действовала в пределах необходимой обороны.

— Нет, о наркотиках я ничего от нее не слышал. А что, выяснилось, он курил травку?

— Результаты вскрытия показали наличие в организме убитого веществ, действие которых аналогично действию наркотиков. Значит, вы от Гжибовски ничего о наркотиках не слышали?

— Нет. Я слышал только, что в последнее время Кеннет Луксман иногда впадал в состояние беспричинной ярости. Но о наркотиках у нас разговора не было.

— Понятно. Что, вы совсем не интересуетесь вашей машиной?

— Почему, очень интересуюсь. Кто ее нашел?

— Мальчишки-латиноамериканцы, которые удили рыбу на Пассаик-Ривер. Крючок зацепился за что-то, а они слышали, что полиция ищет какую-то машину. И знали, что им за находку хорошо заплатят.

— Интересно, почему она оказалась там?

— Мистер Лейтнер, вы совершенно напрасно иронизируете.

— Я не иронизирую. Так что с ней, с моей машиной?

— Ну… Она пострадала. Боюсь, вы уже не сможете ею воспользоваться.

— Я с этим давно смирился. В моей машине должно было остаться некоторое количество пуль. Их где-нибудь исследовали?

— Мистер Лейтнер… — Хьюдж сцепил руки. — Делом с вашей машиной занимается полиция Джерси-Сити, на территории которого вас обстреляли. Так что по всем вопросам, связанным с вашей машиной, обращайтесь к ним. Наверное, пули, которые остались в вашей машине, исследовали. Но я ведь занимаюсь расследованием убийства Кеннета Луксмана, а дело с обстрелом вашей машины, я в этом глубоко убежден, никакого отношения к этому убийству не имеет.

— Сомневаюсь. Мне кажется, этот обстрел имеет самое прямое отношение к убийству Кеннета Луксмана. Кстати, хочу спросить: вы выполнили мою просьбу выяснить, есть ли в досье полиции по русской организованной преступности что-то о человеке по кличке Косой?

— Мои коллеги, занимающиеся русской организованной преступностью, сообщили мне, что в России эта кличка весьма распространена и ее могут носить многие. Вчера я послал Берри к портье Санчес, попросив показать ей фотографии нескольких русских, и она опознала на одной из фотографий человека, который приходил к ней за полчаса до убийства Луксмана и интересовался, дома ли Гжибовски.

— И кто этот человек?

— Его зовут Джордж Кирьят, он израильтянин русского происхождения. Но след оказался ложным, никакого отношения к убийству Кеннета Луксмана мистер Кирьят не имеет.

— Не имеет?

— Нет. Вообще, это весьма респектабельный и уважаемый бизнесмен, я его допросил в присутствии адвоката, и он сказал, что он давний и тайный поклонник Гжибовски и время от времени посылает ей анонимно подарки. В тот день он послал ей фарфоровый сервиз, что соответствует истине, он сохранил чек от покупки и показал мне. У вас лично есть какие-то претензии к мистеру Кирьяту?

— Нет, никаких.

— У меня тоже. Так что пока в вашей версии, что Кеннет Луксман был связан с русской организованной преступностью, слишком много несостыковок.

Джон предпочел промолчать, и Хьюдж, так и не дождавшись его реакции, изобразил дежурную улыбку:

— Мистер Лейтнер, не буду вас больше задерживать, в любом случае спасибо, что пришли. И очень надеюсь, как только у вас появятся сведения о Гжибовски, вы нам тут же об этом сообщите.

На веранду, опоясывающую массажный и косметический кабинеты «Трилистник и пальма», Бренда Гутиеррес вышла ровно в шесть часов. Это была высокая стройная женщина, одетая с большим вкусом и выглядевшая никак не старше сорока лет. У нее были коротко стриженные рыжие волосы, серые глаза, красивый маленький нос, чувственные властные губы. Белый полотняный костюм с чуть укороченной юбкой выгодно показывал ее красивые ноги; это же относилось и к бежевым туфлям на небольшом каблуке. В руке она держала элегантную серую сумочку.

Выйдя, Бренда мельком глянула на «ягуар» и сидящего в ней Павла и повернулась, чтобы запереть дверь.

Когда она стала спускаться по небольшой лестнице, он встал и вышел из машины.

Остановившись в трех шагах от него, женщина прищурилась:

— О… Наверное, вы мистер Мэлони? Стив Мэлони?

— Совершенно верно. А вы Бренда? Бренда Гутиеррес?

— Да. Фрэнк предупредил, что вы меня встретите. — Улыбнувшись, протянула руку.

Пожав ее, Павел сказал:

— Очень приятно.

— И мне очень приятно. Вы хотели посмотреть работы моего сына?

— Да, очень хотел бы.

— Фрэнк сказал, вы любитель живописи?

— Да, я собираю живопись. Причем в основном меня интересуют работы современных американских художников. Я давно уже слышал, что в Майами есть несколько интересных молодых художников, так ведь?

— Наверное. Но, если честно, я знаю в Майами только одного такого художника — собственного сына.

— О работах вашего сына мне как раз и рассказал Фрэнк. Поэтому я очень хотел бы их увидеть.

— Большинство работ моего сына хранится в его доме на Виргиния-Ки. Хотите поехать и посмотреть?

— Да, если вы так любезны.

— Хорошо, давайте. Вы вообще знаете Майами?

— Не очень хорошо. Я из Нью-Йорка.

— Фрэнк мне сказал. Тогда держитесь за моей машиной. Это не очень далеко, минут пятнадцать езды.

Проехав на юг по бульвару Бискейн, белый «форд» Бренды выехал в конце концов на Бриккел-авеню и, обогнув «Бриккел-отель», повернул на Рикенбекерскую дамбу. После того как мимо проплыл указатель, предупреждающий, что они въезжают в сектор частных владений, «форд» покатил по двухрядной асфальтовой ленте. Затем возник еще один указатель, сообщающий, что эта дорога ведет к «Миа Палома». В просветах пальм мелькнул океан.

Проехав немного, машина Бренды встала у двухэтажного бунгало. Здание стояло метрах в ста от океана.