Анна Данилова - Сколько живут донжуаны

— А как ты объяснила ей, кто ты?

— Сказала, что я — одна их них. Что я — такая же жертва и что просто хотела найти ту, кто на самом деле решился на убийство, кто довел дело до конца. Ну и добавила, что хотела бы написать обо всем этом книгу.

— И как? Она поверила тебе?

— Да. Поверила. И даже предложила название. Может, и необычное, но по мне так в самый раз: «Вино для росомахи».

…Я смотрел на экран компьютера и не верил своим глазам. Как же так могло случиться, что я просмотрел собственную жену? Получается, что я ничего о ней не знал, ни о ее талантах, ни о ее характере? Воспринимая ее просто как любимую женщину, милую и спокойную, заботливую и кроткую, я понятия не имел, что получил в жены человека неординарного, умного, с большой фантазией и невероятно упрямого!

Да, именно упрямого, потому что, не желая мириться с предложенными самой жизнью обстоятельствами, которые вынудили меня бросить расследование и поиск убийцы Соболева, она решила сама завершить это дело, пусть даже и таким, литературным способом, описав возможный вариант последнего витка расследования, да еще и сделав себя главной героиней финала.

Была глубокая ночь, я захлопнул ноутбук и отправился спать. Вошел в спальню, разделся и лег. Судя по дыханию моей жены, она еще не спала. Ждала, должно быть, моего прихода, чтобы спросить, понравилось ли мне то, что она написала.

Я обнял ее, и она тотчас повернулась ко мне, по привычке положив свою голову мне на плечо.

— Не знаю, каковы твои планы относительно этого текста, но лично я воспринял его как окончание большого романа, — сказал я чистую правду. — Конечно, технически организовать приобретение билетов в том же вагоне, в котором ехали сестры Васильевы, не так-то просто, и здесь ты, конечно, переоценила наши с Сашей связи и возможности, но идея неплоха. Еще мне понравился ход, когда ты, оставшись с ними наедине в купе, достаешь из сумочки флакон с ядом и ставишь на столик. Я лично не смог бы придумать ничего лучшего, чтобы вызвать у обеих дам настоящий шок. И твое предположение, как все случилось на самом деле и кто убил Соболева, — в это я тоже готов поверить, учитывая все обстоятельства дела. Но есть одно большое «но»! Ну не верится мне, чтобы Рита вот так запросто выложила все какой-то посторонней женщине, даже учитывая тот факт, что ты представилась одной из жертв. Все-таки признание в убийстве чревато самыми тяжелыми последствиями, и зачем в чем-то признаваться, если официально уже названо имя убийцы, тем более что женщины этой, я имею в виду Розу, уже давно нет в живых.

— А что бы ты сказал, если бы я представилась ей родной сестрой Розы, которая нашла ее, Риту, чтобы отблагодарить ее за месть, чтобы выразить ей свое восхищение? Ведь эта сцена с ядом, Фима… Как бы это тебе сказать… Словом, я ее не выдумала, я реально купила яд на сайте, устроила нам встречу в кафе на окраине города, где и вытащила из нее признание.

Я даже приподнялся, чтобы посмотреть ей в глаза. Трудно было понять, придумала ли она это только что или…

— Поверь, это оказалось совсем не трудно. Иногда и убийце надо выговориться, излить душу.

С этими словами Лена вскочила с кровати, принесла свой диктофон и включила его. В темноте зазвучал незнакомый мне женский голос, такой глубокий и проникновенный, что у меня мороз пошел по коже:

«…Есть такое похожее на медведя животное, называется росомаха. У нее железные челюсти, и она демонически свирепа. Росомаха агрессивна, и у нее абсолютно отсутствует страх. Это опасное и, я бы даже сказала, циничное животное. Таким был Вадим…»

Женщина вздохнула, я услышал характерное звяканье чашки о блюдце, должно быть, она сделала глоток кофе или чая. А может, она отпила коньяк и в рассеянности поставила рюмку на блюдце?

«Я подцепила его с легкостью, мне хватило дорогой машины, шубы и брильянтов. Начала разговор, пару раз улыбнулась, и он сразу повелся…»

Я включил лампу и сел на постели. Лена устроилась в кресле, свернувшись калачиком и обняв руками колени.

Что это такое, очередная мистификация или реально записанное на диктофон признание убийцы?

«…Он назначил свидание у себя дома, в той самой квартире, которую ему подарила в свое время одна женщина, ее тоже уже нет в живых. Еще одна жертва росомахи. Он назвал мне адрес. Он словно сам шел навстречу своей смерти. Он ничего не боялся. И все случилось так, как я и планировала. Убила это животное, этого зверя. Дала росомахе напиться вина напоследок. Чтобы захлебнулся. После чего надела резиновые перчатки и тщательно стерла все свои следы…»

Лена выключила диктофон. У меня не было слов. Все было разыграно блестяще.

— Я обещала ей, что напишу роман. Имена и фамилии, конечно, изменю.

— Роман-предупреждение, говоришь? — Я взял ее за руку и притянул к себе, уложил рядом с собой, обнял. Свет лампы отражался в ее черных зрачках, щеки ее горели лихорадочным румянцем. У меня было странное чувство, будто бы я обнимаю не Лену, а ее двойника, пытающегося меня обмануть, но чудесного, прелестного двойника. Я поцеловал ее: — Уверен, что у тебя все получится. А я, если тебе понадобится моя помощь, буду рад быть твоим ручным консультантом. Бесплатным, заметь.

…Я собирался было уже выключить лампу, как раздался звонок телефона. Голос мужчины показался мне до боли знакомым:

— Ефим Борисович, это я. Вы уж извините, что я так поздно, уже глубокая ночь… Но она снова пропала. Таня. Мы с ней целый день занимались, вернулись домой, поужинали, она сказала, что ей надо ненадолго выйти, чтобы купить йогурт, кажется. Она вышла и пропала. Ее нет уже несколько часов! Я искал ее в ближайшем круглосуточном магазине — ее там нет! Не знаю, может, я стал мнительным или у меня галлюцинации, но мне показалось, что она, выйдя из подъезда, села в какую-то машину и уехала. Но, быть может, это была не она… я не сразу подошел к окну… Ох, подождите, кто-то звонит… Хоть бы это была она…»

И гудки.

Я выключил свет, лег поудобнее, обнял жену и закрыл глаза.

И приснилась мне росомаха…

М е н т а в а й ц ы — прячущийся в джунглях Индонезии народ ( прим. автора ).