Лариса Соболева - Желтые розы для актрисы

— Простите, а что за мотив у Роберта? В чем обман?

— Как! — изобразил удивление Иннокентий, оставив ударный факт напоследок. — Я разве не сказал? Роберт вам не сын, а посторонний человек. Такая милая история, Матвей Павлович. Должно быть, Катрин вас обманула еще при рождении Роберта, наверняка она знала, от кого забеременела. Так что, Матвей Павлович, родной сын у вас один, он вот, — указал на Алексея Иннокентий. — Что тоже видно из ваших групп крови. Но именно этим фактом воспользовалась Гела и шантажировала Роберта.

— Как это?.. — потерялся Матвей Павлович. — Не понимаю…

— Элементарно. Она же была врачом, внимательным и классным врачом, само собой, к медицинским картам имела доступ, а карты вашей семьи стоят в одной ячейке, туда же Гела поставила Катрин. Выдали Роберта и его мать группы крови: у вас с Катрин первая группа, значит, у Роба должна быть тоже первая. Это без вариантов! А у него — третья. Его настоящий отец должен быть с третьей или четвертой группой крови. Теперь понятно?

— Роберт, ты давно это узнал? — спросил теперь уже бывший отец.

Крах человека обездвиживает, потому и сидел Роберт в молчании, опираясь одной рукой о стол, второй держась за стул, низко опустив голову. Лишь внутри бурлили эмоции, и все со знаком минус. Они не могли не бурлить, ведь Роберт относится к тем людям, которые живут с размахом, но если под руку попадаются кусачие мошки, их смахивают. Считал ситуацию отжитой, проехавшей, а она догнала его — как тут говорить, о чем и зачем? Он молчал, потому что долго не имел понятия, кто на самом деле своему отцу — никто. Мать скрывала и от него. Да, она знала: сыночка родила не от мужа, но и не подумала забирать Роберта у Матвея Павловича — зачем? Бывший муж состоятельный, его деньги открывали массу возможностей для мальчика, к тому же он безумно любил ее ребенка, считая его своим. Ничего личного, только расчет. Подробности он узнал от матери, когда ехали к бывшей жене. Правда стала для Роберта страшным ударом, он сразу решил уничтожить Гелу, чтобы и следа от нее не осталось на грешной земле.

Матвей Павлович смотрел на любимца, перемалывая про себя эту тяжелую мелодраму, но при этом не смея взглянуть на родного сына. И конечно, он сомневался, потому что невозможно целых тридцать пять лет верить в одно, а потом вдруг за одну минуту все зачеркнуть. Иннокентий подсказал ему, как избавиться от сомнений:

— Вы, Матвей Павлович, можете сделать генетический анализ и убедиться, что Роберт вам примерно такой же сын, как я или Никита, хотя у меня… тоже первая группа крови, но… ДНК подкачала.

Шутку никто не оценил, она отдавала черным юморком. И снова грозила затянуться пауза, эти идиотские перерывы били по нервам бывших родственников. Но тут подхватился Алексей, он подлетел к Роберту, схватил его за грудки и зашипел ему в лицо:

— Ты подсунул мне шлюху с клофелином? А потом убил ее?

Роберт со злостью сбросил его руки, сел на место и проговорил:

— К твоим шлюхам не имею отношения.

— Похоже, это правда, — сказал Иннокентий. — Одно могу сказать с уверенностью: бабу тебе подсунула и пыталась убить Сашу ваша общая подруга.

Мама и дочь пели детскую песенку — так легче одеть малышку, не любит она одеваться на прогулку, только с песнями, слава богу, без танцев. Бабушка сидела на пуфике с шубкой в руках в ожидании своей очереди, одевать внучку — целый ритуал, сидела и сияла, как золотая монета. Но как огорчали Ирину Федоровну родители малышки, они ни в какую не хотят отдавать бабушке девочку хотя бы на пару деньков. Отдохнули бы, так нет же, сами хотят заниматься ребенком, но разрешают на прогулки водить и кормить. Бабушка лелеяла тайную мечту выпихнуть обоих на работу, тогда… никуда не денутся, отдадут ребенка ей.

— Сашенька, ты разрешишь купить Нике новую шубку?

— Зачем? — улыбнулась Саша. — Этот год доходит, а в следующем купите, какую захотите.

— Но я в этом году хочу. Пожалуйста…

Зашнуровав ботиночки, Саша поставила дочь на ноги и посмотрела на бабушку в норковой шубе с лицом страдалицы. Ну, что с ней делать? Она же больная будет, если не купит мешок игрушек или одежды для Ники. А малышка! Ей нет и трех лет, а уже поняла, как вертеть бабушкой. Но Саша разрешила:

— Покупайте. Только, пожалуйста, не норковую, ладно? (Шутку бабуля не поняла.) Ну, вот, ботинки надели, шапочку тоже. Надевайте шубку, Ирина Федоровна, а то она передумает идти на прогулку.

Бабуля залепетала, завертелась вокруг внучки, тем временем Саша думала: «Неужели и я стану такой же повернутой на внуках бабушкой?» Наконец свекровь взяла Нику за ручку, объявив невестке:

— Уходим надолго. Не волнуйся, Саша, мы с охраной, я у деда двух мужиков выбила. Купим шубку и поедем к нам, там накормлю нашу крошку, у нас свежий воздух… А ты книжку почитай, полежи и не переживай.

— Да у меня работы полно.

— Тем более! Идем, Ника?

Саша захлопнула за ними дверь и отправилась в комнату, которую переделывала под детскую своими силами. Туда хоть игрушки можно будет свалить — бабуля перестаралась, накупила вагон. Алексей пытался объяснить маме, что мера должна быть во всем, но пока бесполезно.

Кто-то позвонил. Саша помнила наказ Алексея, да и собственный опыт подсказывал: опасность подстерегает, когда о ней начинаешь немножко забывать. Она подкралась на цыпочках к двери, посмотрела в глазок… и защелкала замками, радуясь гостье:

— Тамила!.. Боже, как я рада…

— Привет, дорогая…

Подруги обнялись, Тамила, не раздеваясь, прошла в гостиную, упала на диван, раскинув руки по спинке, и уставилась с доброй улыбкой на Сашу.

— Выглядишь отлично, — оценила. — Но тебя даже дешевые тряпки красили. Я на минутку. Чаем напоишь?

— Конечно! Я на кухню… а ты…

— Обо мне не думай.

Саша улетела, поставила чайник и достала сласти — бабушка Ира принесла домашние изделия. Крепче дружбы с Тамилой в ее жизни больше не случалось, и она радовалась подруге, ведь нужно восстанавливать старые связи, в дом должны приходить друзья и их дети.

— Ты так бессовестно исчезла, — слышался голос Тамилы из гостиной, — я не могла простить тебя долго. Потом забыла даже, а тут на днях мне сказали, что Алешка привез тебя и дочь…

— Прости, так получилось. Ты на машине? У меня есть ликер…

— Я на машине, мы вместе поедем, — сказала Тамила за ее спиной.

Саша повернулась лицом к подруге и опешила: Тамила держала в руке пистолет, направленный в нее, да еще и предупредила:

— Дернешься — застрелю.

— Не понимаю… — пролепетала Саша, не успевшая испугаться. — Это шутка?.. Или ты сошла с ума?

— Это не шутка. Сейчас ты оденешься и пойдешь со мной. Спокойно, без паники и суеты. Попробуешь крикнуть, позвать на помощь — пеняй на себя. Иди в прихожую, быстро!