Влада Юрьева - Сладкий, пряный, огнестрельный

— Если они это достали. А могли и не достать!

— Вряд ли.

— Да легко! — настаивала Алиса. — Смотри, где хранили Катарину! Похоже, Гарбушев не хотел связывать эти сокровища со своим именем. Он хоть и мафиози, но тоже под присмотром. Вот он и выбрал такие места, где их никто не найдет!

Труп Илоны действительно подходил под определение такого «места», однако даже думать об этом было жутко.

— Если ты права, то этот предмет, чем бы он ни был, хранится в теле уже два года, — заметил Дамир.

— Сколько Катарина хранилась в квартире моей мамы — лучше даже не считать! Мы должны проверить тело!

— Не гони лошадей. Мы не можем взять и выкопать гроб посреди городского кладбища. Для эксгумации останков нужно либо постановление суда, либо согласие семьи. А я не представляю, как мы можем получить то или другое.

— Должны! — Алиса снова придерживалась любимой стратегии упрямства. — Думаю, нам проще получить согласие отца!

— Ты серьезно считаешь, что слово «проще» тут применимо?

— Я уверена, что мы должны попробовать, — кивнула она. — Объясним ему все, привлечем какой-нибудь авторитет вроде Тронова. Он же отец, он должен сердцем чувствовать, что что-то не так.

Дамир сильно сомневался, что последнее заявление вообще может учитываться при следствии. Он просто не стал говорить об этом Алисе, чтобы прекратить спор.

Он бы на месте Гринника не позволил такое. Никто бы не позволил. Но если Алисе от этого проще, пусть придумывает какое-нибудь письмо, которое все равно никто не будет читать. Если Илону действительно использовал Семен Гарбушев, то он все рассчитал верно: тело девушки теперь недостижимо ни для кого.

Воспаление уже спало, и губа оставалась только чуть-чуть припухшей. Это ощущалось, но под помадой было не видно. Раньше у Саши в косметичке не было достаточно ярких оттенков, чтобы спрятать такое, однако сейчас многое изменилось.

Она бросила последний взгляд в зеркало, натянула капюшон, чтобы спрятать кудри от дождя, и покинула квартиру. На самом-то деле идти ей никуда не хотелось, и настроение было на нуле. Но она знала, что просто так Костя не отвяжется, и не хватало еще, чтобы он приперся в квартиру ее родителей!

Она думала, что обида на него со временем отступит: все-таки он был гораздо лучше Жени, которого она терпела столько лет. Загвоздка заключалась в том, что Саше надоело прощать. Брак научил ее, что ни к чему хорошему это обычно не приводит.

Понятно, что их с Костей отношения развивались стремительно, и на это можно было бы сделать скидку. Однако было в его обращении что-то такое, что пугало Сашу на более глубоком уровне. Может, он и правда хотел, чтобы у них был серьезный роман, кто его знает. Но Саша сильно сомневалась, что это нужно ей.

Он назначил встречу на фудкорте одного из развлекательных центров. Когда она пришла, Костя уже ждал ее, прихватив с собой букет желтых хризантем. Букет был милый, Костя казался счастливым, и Саша постаралась копировать его настроение. Получилось только отчасти.

— Ждал тебя, — сообщил он, целуя ее в щеку. — Ну почему ты такая колючая?

— Какая есть.

— Я скучал. Ты же знаешь, как ты дорога мне!

— Не думаю, — покачала головой Саша. — Если бы была дорога, ты бы не подверг меня такой опасности, как в прошлый раз.

— Опять ты за старое! Это была случайность, и я уже извинился!

— На самом деле извинился ты только в своем воображении, — вздохнула Саша. — Да не в этом дело. Не в словах извинения уж точно. Ты можешь хоть сто раз сказать «прости», но ты не понимаешь, чем именно я недовольна.

Костя, надо отдать ему должное, держался собранно. Если он и злился на нее, то виду не подавал. Но Саша уже не была впечатлена; она такое видела. Он изображал обеспокоенного принца в те моменты, когда она готова была отдалиться от него. Если же он считал, что буря миновала, он возвращался к более удобной для него модели поведения.

— У меня тогда лицо было разбито, а тебе до лампочки, — напомнила Саша.

— Не лицо, а губа, не обобщай! Там фигня была, крохотная трещинка. И она уже зажила, я же вижу! Если проблемы нет, то зачем делать ее на пустом месте?

— Для этого больше причин, чем для продолжения нашего общения.

— Блин, говорю с тобой, а такое ощущение, что Софию слушаю! — Костя повысил голос, но пока еще не сильно. Это напоминало Саше трещинки на льду, готовом в любой момент провалиться под темную воду.

— Значит, София не всегда была не права.

— Давай ты не будешь ее копировать! — взвился Костя.

— Я даже не знаю ее, а значит, не могу копировать, — резонно заметила Саша. — Я не буду менять свое отношение только потому, что тебе не нравится мое мнение.

Она не кричала на него и отступать не собиралась. Саша прекрасно знала, что такими темпами потеряет его. Это ее не радовало, и даже ранило по-своему: только нашла кого-то лучше Жени, и все уже рушится! Может, она действительно какая-то дефективная? Но даже при таком раскладе она не хотела больше притворяться кем-то другим.

Саша уже за первую попытку дорого заплатила! Девять лет жизни — в никуда, а она даже не заметила, как это произошло. Изменить прошлое она не могла, зато могла извлечь из него уроки. Как будто она все это время жила зажмурившись, а теперь внезапно ее глаза открылись — и все предстает совсем иным.

Но Костя всего этого не понимал. Ему ситуация казалась гораздо более плоской и очевидной.

— Ты выбрала не лучшее время, чтобы выпендриваться, — с пафосом заявил он, — мы на границе прорыва!

— Я никакого прорыва не вижу. А если у тебя появилась важная версия, думаю, ты справишься с ней самостоятельно.

— Я-то справлюсь, а ты? — усмехнулся Костя. — Это сейчас ты крутая, а что будешь делать, если я уйду? Или ты так далеко в будущее не заглядываешь? Я же тебе помочь пытаюсь!

— Не нужно благотворительности, я справлюсь.

— Ты что, закусила удила из-за того, что произошло в доме того деда? Но я же пришел за тобой, спас!

— За это спасибо, — кивнула Саша. — Земной поклон, так сказать. Хотя если бы ты лучше продумывал свои планы, а я не следовала бы им так слепо, меня вообще не нужно было бы спасать.

— Ты уходишь из проекта?

— Я этого не говорила. Но наше сотрудничество в таком виде продолжаться не может.

В глубине души Саша все еще надеялась, что он поймет ее. Начнет уважать за ее мнение! Однако у Кости просветления не случилось. Он подскочил на ноги; Саша продолжила сидеть.

— Ну и дура же ты! — выпалил он.

— Может быть.

— Опомнишься — поздно будет!

— Значит, мне не повезло.

Ее равнодушие бесило его больше, чем любые споры. Не зная, как еще реагировать, он подхватил цветы, мирно лежавшие на столе, и швырнул их в урну. Не попал, конечно, но и поднимать не стал. Вместо этого Костя быстрым шагом покинул фудкорт, бормоча себе под нос проклятия.