Юлия Алейникова - Тайна русского путешественника

Марат, казалось, ее не замечал, поглощенный клокочущими в нем раздражением и обидой.

— Она просто похотливая эгоистичная самка. Она не умеет ценить настоящих мужчин, сильных, мужественных, — нашептывал ему в ухо чей-то нежный голос, и чья-то ладошка ласкала его щеку, шею, грудь.

Марат очнулся и увидел прямо перед собой яркие, зеленые, чуть насмешливые, ласковые глаза в обрамлении пламенных кудрей, знакомые и незнакомые, чужие. Ему вдруг захотелось вцепиться в них, сделать больно. Выбить насмешливость из зеленых глаз. Но он не успел, потому что почувствовал обжигающий, страстный поцелуй, и нервное напряжение последних дней выплеснулось неожиданно бурной, неконтролируемой волной.

С салоном красоты ничего не вышло, и Лариса решила поехать домой, отдохнуть и привести себя в порядок. Домой к Арчугову. Не стоило надолго пропадать, оставляя без присмотра Римку, и Кару — что-то она здорово поумнела за последнее время и, как следствие, обнаглела, — и тем более Нестерова. Кстати, о нем они с Маратом незаслуженно забыли. Лариса вошла в холл и едва кивнула маячившей возле лестницы Зинаиде Захаровне. Домоправительница смотрела на Ларису вызывающе насмешливым, если не сказать презрительным, полным ядовитого злорадства взглядом. Настоящая змея, надо бы выгнать, да все руки не доходят, мельком подумала Лариса и тяжелой, не свойственной ей поступью направилась вверх по лестнице.

Дверь в комнату Риммы была прикрыта неплотно, и оттуда неслись весьма специфические звуки. Стоны, шепот, вскрики. Лариса поморщилась. Римма была слишком распутна, неразборчива в связях, слишком порочна. У Ларисы в последнее время даже появлялись нелепые мысли отправить дочь на перевоспитание в католический монастырь.

Лариса подошла к дверям и заглянула — надо же иметь представление, кого Римма притащила в их дом. Мужик был хорош. Крепкий, широкоплечий, с тонкой талией, загорелый. Его очертания кого-то неуловимо напоминали Ларисе, и она замерла в дверях, силясь вспомнить. Мужчина словно почувствовал устремленный на него взгляд, обернулся.

— Марат? — Лариса отшатнулась от двери, словно получив пощечину. Она поспешно захлопнула створку и помчалась вниз по лестнице, ворвалась в кабинет Арчугова, повернула в замке ключ и, привалившись спиной к стене, едва слышно прошептала: — Вот и все.

Она почувствовала себя загнанным зверем. Выброшенной на помойку рухлядью.

Слабой, беспомощной, беззащитной. Впервые в жизни она испытала боль предательства. Развод с Арчуговым не произвел на нее такого впечатления. Лариса была достаточно умна, чтобы понимать, за кем она замужем и чем все это рано или поздно кончится. Но Марат… Верный, надежный, ревнивый, недалекий, преданный. Да, она знала, что рано или поздно разрыв произойдет, и готовилась к этому, но не ожидала, что все случится так не вовремя, так быстро. А может, вообще не понимала, что не готова с ним расстаться.

Отлепившись от двери, Лариса добрела до дивана, упала на него и заревела. Впервые за очень долгие годы. Заревела взахлеб, с подвываниями, по-бабьи.

Когда Марат спустя час, коротко постучав, вошел в кабинет, Лариса встретила его сухим холодным:

— Проходи.

Ее лицо и голос никак не выдавали недавнюю истерику. Она справилась, сумела взять себя в руки.

— Есть новости, — в тон ей, коротко, по-деловому сообщил Марат. Лариса вопросительно подняла брови. — Сегодня мои ребята засекли Беженаля.

— Виталия Владиславовича? И что?

— У него в середине дня состоялась конфиденциальная встреча в ресторане с неким неприметным господином в дорогом костюме, с очень скользкой внешностью. Мои ребята проследили за ним и выяснили личность.

— Марат, не тяни, — поторопила его Лариса, чувствуя, что Марат накопал что-то важное.

— Господина зовут Лютецкий Марк Юрьевич, и он является правой рукой Геннадия Таволжанина. Помнишь этого господина?

— Геннадия? Ну разумеется! — Лариса вскочила с места. — Ну разумеется! Как же мы раньше не догадались! — Она остановилась возле камина и, резко обернувшись к Марату, проговорила: — Машка! Наверняка без нее не обошлось. Но теперь, по крайней мере, понятно, кто пытается заграбастать фирму. Ты уже сообщил о происшедшем совету директоров?

— Пока нет. Только тебе. Но Беженаль взят моими ребятами под круглосуточный присмотр. Все его телефоны на прослушке.

Марат лукавил. Да, он ничего не сообщал совету директоров. И да, его ребята выследили Беженаля. Но наводку ему дал сам Чемезов. Как он обо всем узнал, Марату было неизвестно, ему ничего не объяснили, но информация Чемезова полностью подтвердилась. Ларисе он об этом почему-то рассказать не захотел. Впервые со дня их знакомства. Точнее, с начала их связи.

— Молодец! Теперь стоит подумать, — возбужденно проговорила Лариса и снова вернулась за стол. — Та-ак. Пока что все козыри у нас. — Она уже забыла о его предательстве, о Римке, и безобразной сцене в ее комнате, теперь они говорили о деле. Они снова были соучастниками, единомышленниками, а все остальное… Обо всем остальном можно подумать после. — Предатель, хитрое рыло… — пробормотала она себе под нос, размышляя о плане действий. Но замечание ее прозвучало слишком двусмысленно, и Марат вздрогнул. — Думаю, что официально связать Таволжанина с атакой на фирму не удастся. Слишком умен. Проще заманить в ловушку, как он поступил с Арчуговым, и вынудить пойти на попятный. У нас хватит для этого сил?

— Надавить на него? — уточнил Марат, восхищаясь силой духа этой женщины. Ни одного упрека, слезы, никаких скандалов, выяснения отношений — ничего! Даже разлюбив Ларису, он чувствовал близкую связь с ней, не мог бросить, подставить. Эту маленькую, хрупкую, бесстрашную, по-мужски жесткую и прагматичную женщину. Он ей поможет. — Хватит, — коротко ответил Марат. — Но как мы заманим его в ловушку?

— Машка, — усмехнулась Лариса. — Сперва мы навестим вдовушку. Уверена, без нее не обошлось. Таволжанин, насколько я его знаю, любит красиво обставляться.

21 мая 2017 г.

Нестеров едва дождался, когда часы дотянут до восьми. Кара, заразившись его нетерпеливой нервозностью, нервно постукивала каблучком о каменные ступени старинной лестницы. Он по-прежнему ничего ей не объяснял, но хотя бы взял с собой. А с другой стороны, стали бы с ним разговаривать, не будь тут Кары? Вряд ли Лев Борисович и Роза Соломоновна пустят на порог незнакомого человека, не заручившись несколькими надежными рекомендациями.

— Вы уверены, что они рано встают? — держа руку возле дверного звонка, в который раз переспросил Гарик. Ему не терпелось переговорить со Львом Борисовичем, но он категорически не желал настроить Загоровского против себя, ни в коем случае. А старые люди, как известно, капризны, и любой пустяк способен привести их в состояние замкнутой раздражительности, в котором они из упрямства не пойдут на контакт. Гарику же в данной ситуации лишние осложнения категорически не нужны.