Анна Данилова - Проклятие Клеопатры

— Владимирская.

— Примерно так я и предполагала. Так что, отвезешь?

— Ну да.

— Ставь чайник, поедим да поедем.

Всю дорогу до станции Олег посматривал на нее с опаской. Может, боялся, а может, просто был удивлен происшедшими с ней переменами. Чай они пили с маслом и халвой, возможно, он догадался, что она наведалась в магазин. Когда вернется, услышит, что магазин ограбили, а продавщицу заперли в туалете. Но будет молчать и молча дома доедать халву.

— Спасибо тебе, Олег, — сказала она ему на прощанье. — Может, когда-нибудь и свидимся.

— Ты это… поторопись… Вон проводница, иди договаривайся. Паспорта-то у тебя нет, может и не посадить.

— Заплачу ей — посадит, куда денется, — с уверенностью сказала Зоя.

— Ты так и не вспомнила, кто ты и откуда? Почему решила, что тебе нужно в Москву?

— Вроде меня Катей зовут, а про Москву сказала сама не знаю почему. Все-таки столица. Пойду в полицию, скажу, так, мол, и так, потеряла память. Может, в больничку положат. Память восстановят. Гипнозом там или еще чем.

— Рисковая ты девка!

— Не жалеешь, что меня подобрал?

— Жалею. Думал, приберешься у меня, поживешь немного… Да ладно, чего уж там! Давай иди к проводнице, а я подожду здесь. Вдруг не посадят, тогда обратно вернемся.

Но проводница, взяв деньги, разместила ее в своем купе. Даже чаю с лимоном дала.

— От мужа сбежала? — спросила она, когда поезд уже тронулся.

Зоя кивнула головой.

— Бил?

Она снова кивнула.

— Все наши беды бабские от мужиков, — озвучила сделанный на собственном опыте вывод проводница, молодящаяся женщина средних лет в синей форме и красивой пилоточке. Лицо ее было так густо напудрено, что, казалось, вот-вот растрескается, как старая штукатурка и начнет отваливаться кусками.

Зоя в третий раз кивнула, забралась под одеяло и закрыла глаза.

Главное теперь — добраться до Москвы. А там уже будет легче. Там Катя и дети. Хотя, возможно, за квартирой следят, но ничего, она найдет способ передать ей записку.

Ее разбудила проводница. Она совала ей в лицо лист бумаги с фотороботом, в чертах которого можно было увидеть сходство с лицом Зои.

— Ты, девонька, это… Я не хочу проблем. Сейчас будет станция, и сойдешь, поняла? Сам начальник поезда был, дал мне вот это. Сказал, что дамочка эта, то есть ты, — проводница ткнула пальцем в фоторобот, — опасная преступница.

— Но это не я…

— Ты это кому-нибудь другому расскажи. Может, и ошибочка вышла, да только повторяю: мне не нужны проблемы. Выйдешь — и все. Тысячу я тебе верну, не хочу грех на душу брать, но остальные останутся у меня. Ты поняла?

Ее высадили в Орехово-Зуево. Город. Что там делать? Если бы не слабость во всем теле, можно было бы договориться с таксистом, чтобы ее довезли до Москвы. Но голова кружилась так, что она в любой момент могла потерять сознание. Надо было где-то отлежаться. Но где? Денег оставалось совсем немного.

Она все же подошла к таксисту, одиноко курившему в сторонке, пожилому мужчине с озабоченным лицом.

— Помогите мне. От мужа сбежала, надо бы спрятаться где-нибудь за городом, снять комнату или дачу…

Мужчина окинул ее внимательным взглядом. Она и сама знала, что выглядит ужасно в старом свитере, бледная, без косметики.

— Я не наркоманка и не пьяница. Просто обстоятельства такие. У меня вот есть одна тысяча рублей, довезите меня куда-нибудь, помогите устроиться хотя бы на пару дней. А потом я что-нибудь придумаю.

— Что с мужем не поделили?

— Пожалуйста… не надо… Если не верите мне, я лучше пойду…

— Постойте. Пойдемте со мной, есть у меня один вариант.

Сели в машину, таксист позвонил кому-то, объяснил ситуацию в двух словах, кажется, договорился отвезти ее в какой-то Новый Снопок.

— Новый Снопок, какое странное название. Что это?

— Поселок. У меня там одна знакомая живет, подруга жены. Хорошая женщина. Думаю, она и денег с тебя не возьмет. У нее недавно муж умер, так ей одной страшно ночевать. Моя жена к ней приезжала, чтобы составить компанию. А сегодня как раз не может, ей в Москву надо, в больницу, к операции она готовится.

— Спасибо вам. Вы мне хотя бы визитку оставьте, я вас отблагодарю, когда приду в себя.

Рассказать ему всю правду, выложить историю с потерей памяти и проживанием у пьяницы Олега в деревне Черная, где ее могли бы задержать по подозрению в убийстве каких-то там фермеров и где она ограбила магазин, она не могла. Все равно не поверил бы. Да что там, испугался бы и уж точно не повез к своей знакомой.

— Ее зовут Лидия Сергеевна, она живет на даче. Хотя какая это дача, большой дом, теплый. Она живет там круглый год. А сын ее, Феликс, работает в Москве, он киношник, то ли оператор, то ли сценарист, точно не знаю. Но парень хороший. Да только редко бывает у матери, работы много.

Голова так болела, что Зоя обхватила ее ладонями, сжала. Затем принялась массировать виски. В свое время одна знакомая показала ей несколько болевых точек, массируя которые можно было облегчить головную боль. Но на этот раз ничего не помогало. Она понимала, что ее отравили, сделали ей какие-то инъекции, которые вызвали кратковременную потерю памяти. Видимо, переборщили, раз так болит голова. Ведь прошло уже два дня. Идиоты! Думают, если у них много денег и они мужчины, то могут позволить себе такое вот развлечение? Совсем страх потеряли.

Интересно, что их так зацепило? Какие именно слова? Ну да, она высказала им в лицо все, что думала о них. Вероятно, наговорила много лишнего, оскорбила их, считавших себя чуть ли не богами. Моральные уроды, кажется, так она их назвала.

— Что — бил? — спросил таксист. Его звали Анатолий. Зоя была благодарна ему за то, что он вел себя сдержанно и вопросы задавал исключительно из сострадания, а не ради любопытства.

— Бил, — ответила она и почувствовала, что краснеет.

Конечно, ей довольно часто приходилось в жизни лгать, и эта ложь была адресована мужчинам, но то были другие мужчины, они сильно отличались от Анатолия. Мужчины, сорящие деньгами в «Золотой нимфе», — это особый сорт мужчин. Они высокомерны, эгоистичны, испорчены деньгами и своим окружением. Входя в стрип-клуб, они оставляют сердца и мозги в своих роскошных авто. Да и то если у них вообще есть, эти самые сердца и мозги. На девушек клуба смотрят как на живых кукол и уж, конечно, не видят в них людей.

Она тряхнула головой, прогоняя возникающие в мозгу картины своего пребывания в клубе.

— Вас не тошнит? Может, сотрясение мозга?

— Да, тошнит.

Она не думала, что ее били. Это не похоже на ее «закадычных» приятелей. Укол — и Владимирская область. Все. Но ее действительно тошнило, от этого укола. Интересно, за ней наблюдают, как в фильме «Игра»? Скорее всего, нет, иначе бы проявились. Значит, снова пари. Они помешаны на своих пари. Уроды! Сидят и ждут, выкарабкается она или нет. Вернется в Москву или нет. Упадет ли перед ними на колени или нет.