Лариса Соболева - Жизнь и смерть в ее руках

Югов помассировал лицо ладонями, вышел из дверей больницы и едва не убежал назад, испугавшись толпы репортеров, которая, казалось, раздавит его. Посыпались вопросы:

– Скажите, каково сейчас состояние Пал Палыча?

– Очень тяжелое. Два ранения несовместимы с жизнью, он находится в реанимации без сознания, подключен к аппарату искусственного дыхания.

– Значат ли ваши слова, что положение Князева безнадежное?

– В любой, даже безнадежной ситуации надо надеяться на лучшее.

– Скажите, почему ваша клиника забрала Князева с места покушения?

– Нам позвонила его телохранительница, вызовы у нас платные, и мы не задерживаемся. Она надеялась, что мы окажем срочную помощь, а не через сорок минут, как обычно случается. В состоянии Князева имеют значение даже секунды. Извините, я оперировал всю ночь…

– Минуточку!.. Один вопрос!.. Скажите… – закудахтали журналисты.

Положение спасли два амбала, протиснувшись сквозь толпу.

– Мы охрана Князева.

– Идите за мной, – с облегчением вздохнул Югов, не привыкший лгать даже во благо и во спасение.

Около полудня Князев и сотоварищи, кроме Клима, умчавшегося на завод, смотрели телевизор. На экране симпатичная девушка бойко, будто докладывала о новом и необычном способе приготовления котлет, вела репортаж с места событий, стоя у газетного киоска:

– Именно здесь было совершено покушение на генерального директора завода «Сельхозмашиностроение» Князева Павла Павловича. Это случилось в десять часов вечера. Князев и его телохранительница шли вдоль парка, внезапно сзади раздался выстрел, затем второй. В ответ охранница Князева начала стрельбу по киллеру. Обратите внимание… (Камера крупным планом показала дыру на обшивке киоска.) Это след от пули, не попавшей в киллера. Но телохранительнице удалось его застрелить с четвертой попытки, при нем не обнаружено документов, личность наемника пытаются установить. Здесь… – Она перешла к дереву, у которого вчера лежал Князев. – Здесь упал смертельно раненный Павел Павлович, и сейчас вы видите следы крови. Третья пуля киллера не попала в цель, врезалась в ствол дерева…

– Монтана, хреновый из тебя телохранитель, – хихикнул Бомбей. – Аж с четвертого раза уложила киллера.

Она рассеянно смотрела интервью и репортаж, а в руке вертела мобильник, раздумывая – звонить Грибу первой или выждать.

– Да позвони ему, – не выдержал Князев, видя ее муки. – Звони, звони, – подбодрил он, убирая пультом звук телевизора.

– Это я, Гриб, – сказала Маля в трубку. – Дело сделано, пора поговорить… Нет, дорогой, ты привезешь свою задницу, куда я скажу. И днем, а не вечером… В четыре. Кабак «Абсолют».

– Что он сказал? – спросил Князев, когда она опустила трубку.

– Придет. Бомбей, поедешь со мной.

– И я поеду, – сказал Князев. – Надену кожу…

– Нет, Пал Палыч, не будем рисковать…

– Не спорить! – рявкнул он.

А по телевидению с важным видом давал интервью Чупаха:

– Киллер был не один, второй прятался в парке…

В одиннадцать утра Галине позвонила подруга и заполошно закричала:

– Включи телик, там твоего грохнули!

Переодеваясь в спальне, Галина прослушала новости о муже, затем помчалась на собственном автомобиле в клинику, устроила там маленький бум:

– Я требую, чтобы меня отвели к мужу! Какое вы имеете право не пускать меня? Где он лежит, в какой палате?

– Девушка! – с ней объяснялась жена Югова с покрасневшими от бессонницы глазами. – К вашему мужу нельзя, он в коме в реанимации…

– Плевать на кому, я должна быть с ним. Где главврач?

– Главврач всю ночь оперировал вашего мужа, он спит…

– Да я разнесу вашу больницу к чертовой матери! – Галина, как истинно любящая жена, понеслась по этажам, и кому было ее остановить?

– Я милицию вызову… – попыталась образумить ее Люся, но бесполезно. Она достала мобильник. – Алло, Клим?.. Приехала жена Князева, подняла переполох, ищет его палату. Я не смогла ее остановить… Охранники? Да, на месте. Конечно, приезжай, а то она тут перевернет все вверх дном.

Галина моментально определила, где лежит муж, так как у его двери сидели два бугая. Только она вознамерилась войти в палату и протянула руку к дверной ручке, как оба встали, преградив ей дорогу.

– Вы рехнулись? Я жена Князева, вы что, не видели меня?

– Знаем, видели, – спокойно сказал один. – Запрещено пускать.

– Как это запрещено? Кем? А ну, пошли вон!

– Не хамите, – сказал второй. – Все равно не пустим.

Галина забегала по коридору, ругая охранников на чем свет стоит, а те будто и не слышали.

– Уроды! – бросила Галина и сбежала вниз, собираясь устроить разгон главному врачу. Но влетел взмокший Рыжаков, она кинулась к нему. – Клим! Клим, представляешь, меня не пускают к Павлу…

– Иди за мной! – Он схватил ее за локоть.

– Куда? – попыталась вырваться она, однако Клим был отчего-то злым и держал ее мертвой хваткой. – Пусти, мне больно!

Вытащив жену друга из клиники, он затолкал ее в служебную машину. Затем прогнал водителя, упал на его сиденье и заорал:

– Какого черта ты устраиваешь дебош в больнице? Это не магазин и не салон красоты, где терпят таких идиоток…

– Соображаешь, что говоришь? – закричала в ответ Галина. – Мой муж умирает, я хочу видеть его…

– Какой, простите, муж, чей? – желчно спросил Клим. – Да будет тебе известно, милая, Князев подал на развод.

– Кто, Пашка? Без меня?!

– А ты хотела, чтобы он тебе еще одну шубу купил после твоего стриптиза в газете? Подал, подал на развод, Галчонок.

– Из-за какого-то интервью… я же была вне себя… – Правда, Галина недолго находилась в шоке. – Ну и что? Мы же не развелись, значит, официально я его жена. Кстати, Клим… – Она вдруг подозрительно быстро успокоилась. – Дела его плохи, он при смерти и вряд ли выкарабкается. Мне нужен свой человек на заводе, который разбирается…

– Чего-чего?! – открыл рот и выпучил глаза Клим.

– Теперь акции будут мои, я не понимаю в этом ни черта, надеюсь на твою помощь. Не бойся, буду платить тебе не меньше Князева…

– Уже хоронишь Пашку?!! Молодец! – развел он руки в стороны, насколько позволяло пространство. – Ты на почве бабок совсем рехнулась, Галка.

– А что тебя удивляет? – прослезилась она. – Мне надо жить дальше, растить дочь, дать ей образование, я обязана обо всем позаботиться. Полно дур, что строили из себя благородных и остались на бобах.

– Чтобы ты зря не напрягала отсутствующие извилины, я тебя отрезвлю. Акций у Князева нет.

– Куда ж они делись? – нервно рассмеялась она.

– Акции купила его мать. Все до единой.

– Откуда у нее столько денег? – не поверила Галина.

– Пашка дал. Не кому-то, а родной маме. А если он даст дуба, то все ваше имущество и барахло будет делиться между тобой, Фросей и Пашкиной матерью. Но только по прошествии полугода после его смерти. Так что, дорогая, давай отвезу тебя домой, и, пожалуйста, купи таблетки от жадности, говорят, они помогают.