Антон Леонтьев - Ремейк кошмара

— Солнышко, ты так стонала, что я перепугался и стал тебя тормошить. Я был в ванной не больше пяти минут, выхожу, а ты спишь и, кажется, видишь какой-то кошмар…

— Это не был кошмар! — заявила мрачно Юлия, а муж, положив ей руку на лоб, ответил:

— Ну, на веселое сновидение это в любом случае не походило.

(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)

— Это не был кошмар! — закричала Юлия, и муж проворно отдернул руку. Юлия заметила, как на его шее бьется жилка. Он что, боится ее?

— Солнышко, ну извини… Я не знал, что тебя нельзя будить… В следующий раз, клянусь, не буду… Просто… просто я за тебя беспокоился!

— А не надо! — сказала Юлия, понимая, что это не те слова, которые ждет от нее Роман. И это не те слова, которые она должна адресовать ему. Так отчего же она все равно говорит подобное?

— И вообще ты обещал, что мы поедем в лесополосу, чтобы найти потерянную тобой заколку! — заявила Юлия, на что муж решительно и даже резко ответил:

— Нет, этого мы делать точно не будем! Во всяком случае, не сейчас!

Юлия вскочила с кровати, вылетела из спальни и, замерев на пороге, крикнула:

— Тогда я поеду одна!

— Солнышко, хорошего путешествия! Ключи зажигания я положил в надежное место, предвидя подобное развитие событий…

Не отыскав нигде ключи, Юлия бурно разрыдалась и повалилась на диван, накрывшись с головой пледом. Она хотела заснуть и оказаться в кошмаре.

Нет, это был не кошмар, а что-то иное. Что именно, она не знала и сказать не могла, она просто чувствовала это.

Но если не кошмар, то тогда что?

На этот раз сон не заставил себя ждать, однако Юлия проснулась оттого, что рядом кто-то ходил.

Несмотря на то что был день, ей сделалось жутко. Это не были шаги Романа. Это был кто-то другой.

Чужой.

Приподнявшись на диване, Юлия вдруг заметила коренастую женскую фигурку — это была их домоправительница Вероника Ильинична.

Та, заметив внезапно возникшую на диване хозяйку, выпустила из рук вазу с тюльпанами. Ваза с грохотом приземлилась на пол.

— Господи, Юлия Васильевна… Как вы меня напугали… Я ведь вас не заметила…

Юлия подозрительно уставилась на Веронику и спросила:

— Но ведь Роман дал вам несколько оплаченных выходных…

— А я решилась вернуться на день раньше! — заявила безапелляционно Вероника Ильинична, особа весьма напористая. — Потому что вам наверняка требуется моя помощь. И вам, Юлия Васильевна, и Роману Глебовичу. Ведь… — Она вздохнула и продолжила: — Ведь Василию Сергеевичу исполняется завтра сорок дней…

Юлия вздрогнула. Василий Сергеевич — так звали ее отца. И как она могла об этом забыть. Она, дочь! А вот экономка все прекрасно помнит.

Появился Роман, который ринулся помочь Веронике, но та решительно заявила, что сама напортачила и сама все уберет.

— Юлия Васильевна, на вас ведь лица нет. Давайте, завтрак вас уже ждет! Так что прошу…

Завернувшись в поданный Романом халат, Юлия проследовала на кухню, увидела разные вкуснючести наподобие румяных оладий, подхватила ломтик киви и синюю виноградину, заметив, как Вероника направляется к холодильнику, опередила ее и сказала:

— Нет, я сама, сама…

Не хватало еще, чтобы экономка увидела там лежавший окровавленный нож.

Тот самый, который она выудила из дупла.

Юлия распахнула холодильник и поняла, что ножа там нет. Она стала лихорадочно перебирать съестные припасы, а потом принялась вышвыривать их на пол.

— Где он? Я вас спрашиваю, где он?

Юлия вдруг поняла, что кричит, а Вероника в ужасе смотрит на нее. Роман, уже успевший тоже завернуться в халат, подошел к жене и, тряхнув ее за плечи, сказал:

— Солнышко, не кричи. Кто он?

Чувствуя его хватку, Юлия заявила:

— Не кто, а что. Где нож! Он там лежал. Это ты его взял?

Она подозрительно уставилась на супруга, и внезапно до нее донесся голос экономки:

— Ах, я не знала, что нож надо оставить в холодильнике. К тому же он был такой грязный, словно им мясо разделывали, а это ужасно негигиенично хранить подобное в холодильнике…

— Где он? — снова закричала Юлия, а Вероника Ильинична указала на бесшумно работавшую посудомоечную машину:

— Там. А что, разве неправильно?

Юлия, ударив мужа по плечу, процедила:

— Мне больно, отпусти!

Роман послушно отпустил и пробормотал:

— Солнышко, мне ведь тоже. У тебя тяжелая рука…

Юлия метнулась к посудомойке, стала нажимать кнопки, пытаясь остановить ее, а Вероника, суетясь около нее, закудахтала:

— Что же вы делаете, Юлия Васильевна… Так нельзя, так нельзя…

— Отключите этот чертов ящик! — приказала Юлия, и когда Вероника распахнула перед ней нутро посудомоечной машины, из которой повалил белый пар, то убедилась: процесс мойки уже был запущен и тускло поблескивавший среди грязных вилок и ложек нож уже больше не являлся уликой — все следы, которые на нем были, Вероника уже подчистую уничтожила.

— Вы уволены! — заявила холодно Юлия, а Вероника, не понимая, что она имеет в виду, засуетилась, размахивая полотенцем.

— Сейчас, сейчас, вытру воду. Ваза, слава богу, не разбилась. И даже тюльпанчики, которые я вам купила, не пострадали…

Юлия, вырвав у нее из рук полотенце, заявила:

— Вы что, глухая? Вы уволены. Уходите прямо сейчас. Вам заплатят за работу до конца года. Но уходите прямо сейчас!

Костистое лицо Вероники вдруг сжалось, и экономка заплакала.

— Юлечка… Васильевна… Ну, извините меня, вы же знаете, что я слишком энергичная. Я не хотела…

— Вы уволены, — повторила Юлия, отворачиваясь. — Даю вам на сбор десять минут. А потом вызову охрану.

Вероника ревела белугой, а Юлия, миновав застывшего Романа, прошла в зал. Муж вышел за ней и сказал:

— Солнышко, ты считаешь, что это нормально?

— Не называй меня больше солнышком! — закричала Юлия и вдруг ощутила, что тоже вот-вот заплачет. И почему она такая стерва? Пилит Романа, тиранит Веронику.

— Хорошо, — произнес муж без тени улыбки. — Обращение «крысочка» тебя, надеюсь, устроит? Оно ведь тебе очень даже подходит, Юля!

Быстро собравшись, Юлия вышла в холл и услышала, как Роман успокаивает Веронику. Юлии было стыдно, однако ни перед кем извиняться она не намерена.

Потому что за ними по пятам не следует Великий Белк. И не грозится их съесть.

Пройдя на кухню и стараясь не смотреть на зареванную экономку, которой Роман готовил, судя по всему, уже вторую, если даже не третью , чашку кофе, Юлия сказала:

— Дай мне, пожалуйста, ключи. Иначе мне придется ехать туда на такси. Ты ведь не хочешь?

Муж, подойдя к холодильнику, вытащил из морозилки ключи, бросил их на барную стойку и, ничего не говоря, любезно обратился к хнычущей Веронике: