Антон Леонтьев - Ремейк кошмара

— Извини, не сейчас… Я плохо себя чувствую… — сказала Юлия, что было ложью: чувствовала она себя великолепно.

Однако она была сама не своя из-за открытий последних часов. Неужели… Неужели они напали на след Великого Белка?

(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)

Вернувшись в спальню, она обнаружила на мобильном послание от сыщицы Ивановой, гласившее: «Есть подвижки, причем большие. Заеду за вами завтра в семь утра».

Окрыленная подобной информацией, Юлия улеглась на кровать. Открылась дверь, в спальню зашел муж. Он прилег рядом с Юлией, его руки опять заскользили по ее телу.

— Я же сказала, что плохо себя чувствую! — вспылила Юлия, а Роман виновато произнес:

— Но, солнышко, ты все последние недели плохо себя чувствуешь…

Запахивая халат, Юлия сердито заявила:

— Значит, так оно и есть! И вообще я занята гораздо более важными делами…

На это муж обиделся:

— Какими такими, с позволения узнать, более важными делами, солнышко? Я понимаю, что тебе тяжело, но ведь я хочу тебе помочь…

— Ты хочешь заняться со мной сексом! — парировала Юлия ледяным тоном, и Роман, рывком поднимаясь с кровати, заявил:

— Не сексом, солнышко, а любовью. Любовью! Но если ты занята поиском какой-то там великой белки, то не буду тебе мешать. Я лягу в комнате для гостей!

И, сказав это, вышел, со стуком прикрыв за собой дверь. Юлия вздохнула — она опять совершенно беспричинно досадила мужу. Разозлила его. Отправила его несолоно хлебавши.

И все почему?

Юлия снова вздохнула, поднялась и отправилась в комнату для гостей. Муж лежал на софе, накрыв голову подушкой. Юлия присела около него, пощекотала его спину. Роман заворочался. Склонившись над ним, Юлия поцеловала супруга в торчавшее розовое ухо и стащила с головы мужа подушку.

— Вот и я…

— А как же твоя великая белка? — спросил недовольным тоном муж, однако Юлия почувствовала, что он ее давно простил.

— Великая белка подождет! — ответила Юлия и, скидывая халат, добавила: — А местечко для меня у тебя найдется?

…Юлия в панике отступила и вдруг уперлась спиной во что-то металлическое и холодное. Обернувшись, она поняла, что это край стола — того самого, на котором лежало накрытое клеенкой тело — с пустыми глазницами и зашитым ртом.

Ее собственное тело.

Только на столе никого не было. Юлия посмотрела направо, затем налево, наконец, прямо. Тело бесследно исчезло. И даже пластиковая клеенка пропала — как будто…

Как будто там никогда ничего и не было!

Однако Юлия прекрасно помнила, что конечно же было. И вспомнила, от чего в ужасе отступила, пятясь обратно к столу. От открытой двери с бьющим из нее снопом света, из которой на нее надвигалась темная фигура.

Та самая фигура, что протягивала к ней волосатую когтистую лапу.

Это был Великий Белк , явившийся за ней, чтобы забрать ее. Убить, как он уже убил ее родителей. И съесть.

(В-Б, В-Б, В-Б. Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)

Юлия резко повернулась обратно лицом к двери, потому что если и хотела столкнуться с опасностью, то не со спины, а лицом к лицу.

Точнее, лицом к морде — морде монстра.

И уставилась на гладкую бетонную стену. Никакой двери там не было и в помине, хотя она ведь там была!

Была!

Юлия прикоснулась руками к стене, даже ударила по ней, однако от этого ничего не изменилось. Она обвела взглядом подземную камеру и двинулась в обратный путь. Поднявшись по лестнице, она попала в темный бокс, выйдя из которого через приоткрытую дверь, снова оказалась в коридоре.

Там, нервно теребя связку ключей, ее поджидал Квазимодо.

— Ты жива! — заголосил он, бросаясь к ней и пытаясь неловко, по-медвежьи обнять.

— Как видишь, — уклоняясь от его объятий, ответила Юлия. — А ты что, не ожидал?

Квазимодо, переминаясь с ноги на ногу, сказал:

— Не надо туда больше ходить! Не надо! Оставайся здесь, ведь здесь так хорошо!

Он явно пытался заговорить ей зубы — и явно что-то знал. Придвинувшись к нему, Юлия ткнула ему в массивный живот указательным пальцем и спросила:

— Где он?

— Кто? — спросил глуповатым тоном Квазимодо, и Юлия в который раз убедилась, что горбун явно не идиот.

А, возможно, очень и очень хитрый.

(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)

— Я думаю, ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду… — проронила Юлия и замолчала, смотря Квазимодо прямо в глаза.

Тот, не выдержав ее взгляда, отвел взор и пробормотал:

— Великий Белк… Великий Белк…

Юлия отобрала у него ключи, взяла тюремщика за ручищу и произнесла:

— А теперь проводи меня к нему.

— Нет! — простонал Квазимодо. — Нет, тебе нельзя к нему…

— Проводи меня к нему! — закричала Юлия и ударила связкой ключей Квазимодо по коленке. Наверное, ей не стоило вести себя так, однако она хотела, чтобы тюремщик наконец сделал то, что она от него требует.

— Больно! — поморщился тюремщик, а Юлия жестко сказала:

— И будет еще больнее , если ты не проводишь меня к нему, причем немедленно. Я ведь знаю, что ты с ним заодно…

— Нет, неправда! — заверещал Квазимодо, но Юлия не верила ни одному его единому слову.

— Заодно! — сказала она веско. — И, кроме того, в курсе, где он находится. Он ведь наблюдает за нами?

Квазимодо засопел, и Юлия ударила его связкой ключей, на этот раз намного сильнее.

— Ой, ты что дерешься! Мне же больно…

— Говори правду! — приказала Юлия. — Он за нами наблюдает?

Квазимодо кивнул. Юлия ощутила — нет, не страх, а удовлетворение. Что же, теперь она была готова к встрече с Великим Белком. Сейчас или никогда.

— Он здесь? — продолжила она, и Квазимодо снова кивнул.

— Тогда проводи меня к нему!

И, осмотревшись по сторонам, Юлия громко произнесла:

— Выходи, Великий Белк! Выходи, подлый трус!

(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)

Отчего-то она ожидала, что сейчас же раздастся утробное урчание, из темной камеры ударит сноп света, она снова увидит темную фигуру — и волосатую когтистую лапу, тянущуюся к ней.

Однако ничего не произошло. Юлия усмехнулась и добавила еще громче:

— Что же, в самом деле — подлый трус. Ну, не хочешь выходить, я сама тебя найду! Девять-десять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виновата!

И, сжав лапу Квазимодо, приказала:

— Веди меня к нему. Немедленно!

Тот двинулся вперед, к кухне. Подойдя к мойке, он дотронулся до стрелок висевших на стене часов и перевел их с половины седьмого на двенадцать.

Раздался скрежет, и, обернувшись, Юлия заметила в стене невесть откуда появившуюся дверь. И на ней же гвоздик с ключом на зеленой тесемочке.