Антон Леонтьев - Ремейк кошмара

И, что важнее всего, кто Юлия — и кто Великий Белк?

Она думала о тысяче вещей, в голову лезли самые невероятные теории, и Юлия сама не заметила, как в итоге провалилась в сон, черный и бездонный, как кроличья нора, ведущая к центру Земли.

Или как гнездо белки, из которого можно попасть прямиком в ад… Там, где ее поджидает Великий Белк…

Юлия очнулась, как будто кто-то перемкнул выключатель и время сна завершилось. В комнате царил приятный полумрак, а из «окна», которое в действительности было экраном, лился приглушенный солнечный свет.

Все вокруг было фальшивое, все было неправдой — как и она сама?

Юлия едва успела подняться с постели, как дверь раскрылась, и появилась незнакомая медсестра, с милой улыбкой провозгласившая:

— Доброе утро! Вот ваши таблеточки, а потом и завтрак…

Юлия с отвращением проглотила разноцветные пилюли, думая о том, что сказала та, другая , медсестра, с кулоном-белочкой. Эти таблетки нацелены на то, чтобы превратить ее в «овощ».

Не проглотить таблетки было невозможно — Юлия спрятала одну под язык, а другую за щеку, однако медсестра, осматривая ее ротовую полость, качнула головой:

— Вот вам водичка, сполосните рот…

Юлия повиновалась, чувствуя, как ненавистные таблетки, едва не застряв в гортани, проскользнули в желудок. Было бы занятно, если бы она подавилась и, подобно Васечке, умерла от удушья…

И о чем она только думает — как смерть может быть занятной? Хотя что взять с того, кто убил десятка два, если не три, человек, в основном детишек…

Подали завтрак, который Юлия проглотила без всякого желания. Затем появился доктор Черных, который начал проводить с ней ментальные упражнения , как он это именовал, хотя Юлия никак не могла понять, чего он от нее добивался. Впрочем, она ощущала в голове небывалую пустоту и какую-то непонятную, вселенскую лень — неужели это таблетки начали действовать и скоро она вообще ничего не будет чувствовать?

Юлия приказала себе взбодриться, но вдруг поняла, что ей все равно. И то, что с ней произошло, и то, что происходит сейчас, и то, что произойдет в будущем. А воркующий голос доктора Черных, заполнивший не только палату, но, казалось, и ее пустую черепную коробку, твердил и твердил:

— Ваше паразитарное «я», Юлечка, очень опасно. Вы — Великий Белк, Великий Белк, Великий Белк…

В-Б, В-Б, В-Б…

Юлия потеряла счет времени и не могла сказать, как долго продолжались эти ментальные упражнения, которые более походили на пытку. Может, полчаса, может, два часа, может, пять лет…

Доктор, потрепав ее по щеке, заявил, что она «явно прогрессирует», причем замечание было сделано каким-то издевательским тоном, а затем ей снова дали таблетки — после чего последовал обед.

Когда ее привезли в палату после вечерней прогулки в парке, то там ее поджидала знакомая медсестра — та самая, с кулоном-белочкой. Склонившись над Юлией, она, подготавливая ее предплечье к инъекции, тихо произнесла:

— Неважно выглядите. Реакции у вас заторможены. Ничего, сейчас введу вам антидот, должно полегчать…

И в самом деле — не прошло и минуты после того, как медсестра сделала ей инъекцию, как Юлия почувствовала себя намного лучшее, а голова заполнилась разнообразными мыслями, невесть откуда взявшимися.

— А теперь слушайте меня внимательно, — произнесла медсестра, укладывая ее в постель. — Сейчас я положу вам под подушку три таблетки. Примите их завтра сразу после завтрака. Просто засуньте в рот и, раскусив, проглотите.

— Что со мной будет? — спросила Юлия, а медсестра, взбивая подушку, ответила:

— Это второстепенно. Черных будет завтра с утра на заседании диссертационного совета, так что момент идеальный. И, что бы ни происходило, ничему не мешайте. Вам это понятно?

Юлия осторожно кивнула, и медсестра, не прощаясь, удалилась. Погас свет, а Юлия, запустив руку под подушку, в самом деле нащупала там три округлые таблетки.

Она снова думала о всевозможных вещах, так и не придя ни к какому решению. Ее занимал вопрос: принимать эти таблетки или нет?

Измученная Юлия заснула под утро и пришла в себя оттого, что медсестра, опять другая, тормошила ее за плечо.

— Подъем, соня! Вот таблеточки, а потом завтрак…

Юлия запустила руку под подушку — и в ужасе поняла, что таблеток там не было. Или они куда-то закатились — или их там не было изначально, являясь частью созданной ее больным мозгом ложной действительности.

И никакая медсестра ей ничего не давала.

— Ну, чего копошимся? Ведь завтрак такой хороший и питательный…

Медсестра сюсюкала с ней как с умалишенной. А ведь она и была умалишенной…

Рука Юлии наткнулась на горстку таблеток, которая переместилась на самый край простыни. Зажав их в кулаке, она проговорила:

— Мне надо… В туалет…

Медсестра, сбросив с нее одеяло, заявила:

— Но сначала таблеточки…

— Мне очень надо… Извините… — заканючила Юлия, чувствуя, что у нее на глаза наворачиваются слезы. Медсестра достаточно грубо помогла ей сесть в коляску и отвезла в ванную комнату.

— Нет, нет, помогать не надо, я сама-сама… — пролепетала Юлия, хватаясь за поручень около унитаза. Медсестра удалилась, оставив, однако, дверь настежь открытой.

Юлия быстро сунула в рот таблетки — однако рука от волнения сделалась влажной, одна из таблеток, немного размякнув, прилипла к ладони, а затем скатилась на кафельный пол.

Юлия в панике склонилась, пытаясь дотянуться до таблетки, и поняла, что это у нее элементарно не выходит. Слезы хлынули у нее из глаз, женщину трясло, она потянулась еще — и вдруг вылетела из кресла.

Зато ее рука ухватила таблетку, и Юлия, лежа на полу, запихнула все три в рот и, не жуя, проглотила.

Одна из таблеток прилипла к нёбу, пришлось отколупывать ее языком. Юлия закашлялась, вдруг подумав, что если сейчас подавится и умрет, то это будет…

Закономерно?

Но ей удалось проглотить наконец и последнюю таблетку, после чего Юлия попыталась подняться, но не смогла. Медсестра, заглянув в ванную, запричитала:

— И что это такое? Ну, живо поднимайтесь! Мне еще только переломов не хватало…

Она стала тянуть Юлию наверх, а та вдруг ощутила, что в голове у нее зашумело. А потом все потемнело, и Юлия услышала отдаленный голос медсестры:

— Господи, да у нее пульс нитевидный…

И подумала — а ведь это могло быть никакое и не противоядие, а яд. Впрочем, даже если это было и так, то она была готова умереть.

Потому что, умерев, она убьет и Великого Белка.

В себя Юлия пришла от сильной боли — и поняла, что кто-то — это был массивный медбрат — мнет ей грудную клетку. И вдруг до нее дошло: ее реанимировали. Юлия закашлялась, и раздался чей-то голос: