Владимир Колычев - Дочь авторитета

Проигнорировать их Горошин не рискнул. Хотя Шантану он, конечно же, позвонил.

— Виталий Дмитриевич, вы совершили большую глупость. Зачем вы впутали в свои дрязги господина Ставцова? — проговорил Фадей.

— Я не понимаю, о чем разговор, — ответил Горошин.

— Вы, наверное, думаете, что вашу статью в газете завернули просто так? Нет, это мы ее перехватили. — Фадей говорил мягко, но взглядом стелил жестко.

— Какую статью? Я вас и правда не понимаю. — Горошин сидел как на иголках.

— Ну как же. Некто Байкалов избивает уважаемого Геннадия Лукьяновича в ответ за свою сестру. Что за дикие фантазии, Виталий Дмитриевич?

— Я не знаю про статью.

— Возможно, это Шантанов постарался. Но с вашей подачи.

— Не знаю.

— Плохи ваши дела, Виталий Дмитриевич. — Фадей достал сигареты, зажигалку, прикурил, потом пристально, с откровенным вызовом посмотрел на Горошина.

Он прекрасно понимал, что курить в кабинете нельзя, именно поэтому и щелкнул зажигалкой.

— Но я действительно не знал.

Горошин и не думал останавливать наглеца. Его едва не колотило от страха. Одно дело — бодаться с Посыховым, и совсем другое — напрямую со Ставром.

— Желтая карточка вам, Виталий Дмитриевич, — сказал Фадей, выпустив дым ему в лицо. — Следующая будет красная. Это уже удаление. Из жизни. Вы меня понимаете?

Горошин кивнул. Именно об этом он и подумал.

— Где ваша любовница?

— Лилия?.. Она куда-то уехала.

— Вместе с дочерью господина Ставцова. Ваша Лилия и наша Жанна подружились. Вы понимаете, что это значит?

Взгляд у Фадея жесткий, колючий. Горошина вдруг хватил зуд.

— Не совсем, — промямлил он, одной рукой почесал затылок, другой — ногу.

— С Лилией ничего не случится. Пока она под защитой Жанны, никто не посмеет ее тронуть.

— Да?.. И что?

— Лилия может вернуться домой. Вы должны ей об этом сказать.

— Я попробую.

— Если она завтра не вернется, вам будет предъявлена красная карточка.

— Но я не знаю, как с ней связаться.

— Думайте, Виталий Дмитриевич. Жизнь прожить — не с поля удалиться, — проговорил Фадей, поднялся, вежливо пожелал хозяину кабинета всех благ и повернулся к нему спиной.

Джинн, выпущенный из бутылки, может натворить больших бед. Если заказать ему страшное желание.

— Слышал, вчера пацана твоего порезали, — сказал Ставр.

— До сих пор в реанимации, — подтвердил Джин.

Верх головы у него широкий, физиономия треугольная, подбородок узкий. Ему пришлось отпустить бороду, чтобы хоть как-то визуально расширить подбородок.

— Беспредел.

— Мы работаем.

— Ты с Артамоном уже сколько лет? Как бы он тебя самого не уработал.

— Это еще кто кого! — заявил Джин.

— Мне ваша война надоела. Пора с ней заканчивать, — приказным тоном сказал Ставр.

— Что ты предлагаешь? — спросил Джин и настороженно глянул на него.

— Свою помощь.

— Да?.. Чем же ты мне поможешь?

— Всем.

— А на каких условиях?

— Сначала убьем медведя, потом поделим шкуру.

— Нет, тогда ты затребуешь ее всю.

— Весь бизнес, подконтрольный тебе, должен обслуживаться в моем банке.

Джин завис в раздумье, потом на всякий случай уточнил:

— Обслуживаться — это в смысле все деньги в твоем банке держать?

— Деньги должны работать. Но через мой банк.

— Ты поможешь мне решить с Артамоном?

— Да или нет?

— Да, — сказал Джин.

Ставр сдержанно улыбнулся. Он уже все решил и даже организовал. Спецбригада готова действовать. Как только будет решено с Артамоном, парни возьмутся за Захара. Что-то не то происходило с Жанной. Как бы не влюбилась она в этого полудурка. Пока дочка в обиде на героя, нужно его валить.

Убивать Захара на виду ребята не будут. Для Жанны он просто-напросто исчезнет, пропадет без вести. На веки вечные.

Но сначала Артамон.

Хорошая новость — огонек, от которого человек светится изнутри.

Лиля улыбнулась и заявила:

— К Виталию приходили, сказали, что я могу возвращаться домой.

Она только что звонила Горошину из сельсовета. Захар не рискнул ехать в город, поэтому заглянул в деревню, ближайшую от их стоянки. Теперь ему придется менять место.

— Кто приходил? — Захар был далек от того, чтобы разделить с ней радость.

— От Ставра. Сказали, что Жанна заступилась за меня и нам с Сашкой ничего не угрожает.

— За тебя заступилась?

— А про тебя ничего не сказали, — проговорила Лиля, припомнила недавний разговор и нахмурилась.

— Значит, будут ловить на живца, — сказала Зойка.

— Ты вернешься домой, они установят за тобой наблюдение, — заявил Захар, глядя на нее.

— А ты не приезжай. И никто тебя не поймает, — посоветовала ему Лиля.

— Хорошо, если так просто все обойдется. А вдруг они тебя где-нибудь в подвале закроют?

— Ты не понимаешь. Жанна привязалась к Сашке, они подружились. Если она рассказала об этом отцу, значит, не даст меня в обиду.

Захар вопросительно глянул на Зойку, которая лишь пожала плечами. Она не могла дать никаких гарантий. Да и не на ней лежала ответственность за Лилю.

— Виталий очень просил меня приехать! — Лиля умоляюще глянула на брата.

— Это меня и пугает, — заявил Захар.

— Он сказал, что нашел мне новую квартиру.

— Это страшит еще больше. Откуда Ставр узнал про старую квартиру на Карамзина?

— Горошин и слил, — сказала Зойка.

— С нами останешься, — решил Захар.

— Как долго я буду с вами по лесам бегать? Ты глянь, как Сашку комары искусали.

Зойка взяла Захара под руку, отвела в сторонку:

— Пусть едет на новую квартиру. А мы за ней присмотрим. Если кто туда сунется…

— А вдруг силенок не хватит, Лилю подставим?

— Должно хватить. Может, Жак уже вернулся.

— Достала ты меня со своим Жаком!

— Он такой же мой, как и твой!

— Да? Ему нужны наши проблемы?

— Поговорим, узнаем. У него бабушка в Каменке умерла, дом родителям оставила. Он там жил.

— Когда?

— В прошлом году. Когда в отпуске был.

— С кем?

— Если Жак вернулся, то сейчас он уже там.

Зойка сделала вид, что не услышала вопроса, и Захар воспринял это как ответ на него. Жак мог жить в бабушкином доме именно с ней. Может, потому она и рвалась теперь к нему, желала обновить и углубить те впечатления?

— В Каменке?

— Да.

— А если ты с ним спала?

— То что? — Зойка напряглась, сдерживая его взгляд, полный возмущения.

— Как что?

— Я же тебе сказала, что сделала свой выбор. Но если тебя что-то не устраивает… — Она запнулась, давая ему понять, что не хочет ничего менять.

— Если ты меня опозоришь, я тебя убью!

Захар никогда не обижал женщин, но сейчас он действительно готов был привести свою угрозу в исполнение. Если у Зойки что-то и было с Жаком, то пусть это остается в прошлом. А в настоящем никаких шашней и перемигиваний. Если Жак еще не знает о перестановке слагаемых в ее уравнении, то пусть она с ним поговорит. Если Жак не поймет, то достанется и ему. Пусть он будет хоть трижды Рэмбо чеченского образца.