Александр Зорич - Танцы втроем

– Так ты, я понял, тоже пролетаешь? – Поинтересовался Кононов.

– Пролетаю, – с грустью вздохнул Сережа. – Хороший из меня сопровождающий со стреляной ногой. А до послезавтра она никак не отлыгает.

Хорошее слово "отлыгает" – отметил про себя Кононов. Но сейчас было главное не это.

– До послезавтра? – переспросил Кононов, щурясь, как будто от сильной боли в голове. – А не до завтра?

– Да нет, мужик, ты что-то путаешь, наверное сильно все-таки головой ударился. Это дельце точно планировалось шестнадцатого, а сегодня только четырнадцатое. Я точно помню, шестнадцатого числа у каких-то там модистов будет погрузка.

– А-а, – играл Кононов, – а я-то думал, сегодня уже пятнадцатое.

– Вот видишь, а еще притворяешься тут здоровым, – заржал Сережа.

– То-то и оно.

Кононов был доволен собой. Точная дата отправки китайской контрабанды, о которой говорил Смолич, теперь была выяснена. Место погрузки – тоже. Итак, снова дом моды "Натали". На сей раз в другом контексте. Как бы там не ржал Сережа, свою миссию он выполнил, даже сам не ведая об этом.

Они поговорили еще четверть часа о фиктивных общих знакомых.

Их общение было резко прервано разъяренной медсестрой, принесшей шприцы и ампулы, которые тут же были вколоты в вены и зады обоих героев преступного мира. Кононов предложил посмотреть телек. Когда на экране появилась заставка ОРТ, Кононов закрыл глаза и тут же заснул. Но ненадолго. Нужно было совершить важный телефонный звонок. А сделать это в его положении неходящего больного было не так-то просто. Видимо, из разряда неходячих придется перейти в разряд ковыляющих.

14 мая, 18.58

Кононов проспал не более двух часов – в пользу этого говорили цифры на электронном табло, стоявшем на тумбочке. Позвонить. Самое время позвонить. Вечер в полном смысле этого выражения подкрался незаметно, как это обычно бывает в больницах. Жуткое головокружение и колотье в правом боку – вот первое, что он почувствовал, предпринимая попытку встать с кровати. Но встать было необходимо, поэтому о боли пришлось временно забыть.

Кононов приблизительно знал здешние порядки – когда-то ему не раз приходилось навещать вылеживавшего свое пулевое ранение товарища, ныне, к сожалению, покойного, и Кононов еще с тех времен помнил, что где-то в районе семи у медсестер и врачей пересменка, а у больных ужин. У тех же, кто ужинать не желает – свободных пол-часа, в течение которых можно делать что угодно и не исполнять никаких предписаний. Курить в палатах, разгуливать по территории больницы, открывать окна и, конечно же, звонить по телефону. На эти пол-часа свободы Кононов, которому не разрешалось пока вставать, и рассчитывал.

– Ну ты мощный мужик, – послышался с соседней кровати одобрительный голос тезки.

Кононов промычал в ответ что-то невнятное.

– Ты далеко это намылился?

– Пойду прогуляюсь, – Кононов, нацепив больничные тапочки без задников, заковылял к выходу из палаты.

– А если доктора спросят, что сказать? – не унимался Сережа.

– Скажи, что в два нуля пошел.

– Ладно. Ну смотри, а то по шапке как получишь! Здесь сестры такие строгие!

– Разберемся, – медленно резюмировал Кононов, который старательно делал вид, будто каждое слово дается ему с огромным трудом.

Кононов медленно приоткрыл дверь и глянул в коридор. Никого. За столиком дежурной медсестры пусто. Из ординаторской доносятся отголоски чьей-то беседы. Кононов заковылял к выходу из отделения.

Плотно закрыв дверь отделения, Кононов вышел на лестницу, служившую одновременно и "курительной комнатой" для врачей и больных, и узлом связи для всех кому не лень. На каждом лестничном пролете красовался телефон-автомат. Из соображений конспирации и собственной безнаказанности в роли больного, Кононов, держась правой рукой за перила, а второй поглаживая гипсовый корсет, под которым бушевала боль, спустился на один этаж. Этот спуск дался ему с трудом и Кононову совсем не хотелось думать о предстоящем подъеме.

К счастью, у телефона не было никого. Ужин. Пересменка. Удачное стечение обстоятельств.

Кононов набрал домашний номер телефона майора Шумеева. Целая серия безнадежно длинных гудков. Неужели весь этот вояж был предпринят впустую? Кононов еще раз набрал номер. Он ждал не менее двух минут и его терпение было вознаграждено. Трубку взял сам Шумеев – гроза организованной преступности города. Ходячая база данных по мафиози и групповым правонарушениям.

– Андрюха? – Кононов старался говорить как можно бодрее.

– А-а, больной? Только ввалился. Я еще на лестничной клетке услышал, как ты, Владимир Андреевич, трезвонишь. Ну как ты? Как здоровьечко?

– Средне, Андрюха, средне. Ребрышки поломаны, легкое барахлит, сотрясение мозга. Но я, собственно, не за этим звоню. Я тут всего на минуту смылся из палаты…

– Я понимаю, что не за этим, – майор Шумеев сделал выжидающую паузу.

– Я располагаю важной информацией, которая может тебе пригодиться. Помнишь, я к тебе на днях заходил и мы беседовали о таких двух фирмах подозрительных?

– Помню, как же, как же. У меня с головой все в порядке. О "Евротуре" и, кажется, о доме моды. Мелкие жулики.

Клеймо "мелкие жулики" было излюбленным в лексиконе майора Шумеева. Оно было и ругательством, и наименованием, и междометием. По мнению Шумеева, вся организованная преступность состояла из "мелких жуликов" и никакие сногсшибательные факты, никакие беспрецедентные хищения не могли заставить Шумеева хотя бы один раз оговориться и сказать вместо "мелкие" – "крупные".

– Мелкие-то они мелкие. Но не совсем. Короче говоря, шестнадцатого числа с черного хода дома моды отправляется фура со всяким коллекционным шмотьем. По моим данным, в ней будет припрятано немеряное количество китайских древностей.

– Понял. Во сколько?

– Вот этого я не знаю. Но думаю, что шестнадцатого это все будет паковаться. Наверное, с утра. В крайнем случае посидите немного, покараулите. Информация абсолютно достоверная. Смотрите не провороньте.

– Постараемся. Спасибо. А откуда тебе об этом известно?

– Эх, Андрюха, не будем вести совершенно нетелефонных разговоров. Если вы с ребятами эту контору возьмете с поличным, я тебе обещаю еще кое-каких фактов подкинуть.

– Спасибо, Владимир Андреевич. Неожиданно, конечно, но, думаю, успеем. Может, я к тебе завтра заскочу?

– Рад был бы видеть, но ко мне никого не пускают. – Соврал, не моргнув глазом, Кононов. – Может быть, дня через три… Ну ладно, мне пора. Удачи вам.

– Счастливо, постараемся не оплошать!

Кононов знал, что отдел по борьбе с организованной преступностью умеет работать когда надо. Кононов надеялся, что это тот самый случай. Шумеев не упустит дела и отличится. Кононов верил в него – через голову Булавина он рассчитывал насолить Сапегину и компании. Процесс над Сапегиным и "Евротуром" можно сделать показательным и громким. И только имя Кононова не будет звучать в списке героев. "Ну и ладно", – подумал Кононов, преодолевая третью ступеньку лестницы, ведущей в отделение, где его лечат, о нем заботятся, караулят и называют Сергеем Владимировичем.