Блейк Крауч - Хорошее поведение

– Познакомься, Джеррод.

Она улыбнулась высокому, кряжистому мужчине, который стоял, опершись о шкаф. Клочковатая бородка, длинные каштановые волосы подхвачены в конский хвост.

Айзея указал на другого мужчину.

– Это Стю. Мы втроем помогали освобождать Ближний Восток.

– Летти, очень приятно.

Стю не поднялся с постели. Просто легонько кивнул ей. Кудрявый и черноволосый, комплекция не столь устрашающая, как у Айзеи и Джеррода. Но таких жестких глаз она еще не встречала.

Летти взглянула на Айзею.

– Звонок перехватил?

Он улыбнулся.

– Пришло два сообщения. В одном – время. В другом – номер комнаты.

– Соответствует номеру в этом отеле?

– Десятый этаж. Восточное крыло здания. В смысле расположения – лучше не придумаешь.

– То есть?

– Выбери они номер выше, вылезти по канату из номера под ним мы не смогли бы. Пришлось бы бронировать еще один номер ближе к уровню земли. Тогда не обойтись без лифтов. Значит, попадаешь под камеры. А это дополнительный риск.

– По канату?

– А ты как думала, Летти? Что мы будем тащить эту радость в брезентовых мешках прямо через вестибюль?

– А что по времени?

– Деньги переносят в два часа ночи. Для твоего гражданского ума объясняю: это, – он глянул на часы, – чуть больше чем через одиннадцать часов. – Айзея перевел взгляд на Марка. – Тачку мы уже арендовали, она готова. Возьми ее и в последний раз изучи пространство для парковки.

– А Рихтер? – спросила Летти.

Марк ухмыльнулся.

– Я провернул крутейший за свою карьеру номер: завел в телефон Рихтера программу по контролю над входящими звонками.

– А на нормальном языке?

– С помощью этой копии мы можем звонить ему с любого номера.

– Итак, сегодня, – сказал Айзея, – непосредственно перед выходом на дело мы шлем Рихтеру эсэмэску от его тайного Санта-Клауса – с другим номером комнаты и с другим временем в воскресенье.

– То есть, – сказала Летти, – к тому времени, когда Рихтер поймет, что его надули…

– Нас уже и след простыл.

Она постаралась улыбнуться.

– А что сейчас?

– Пока Стю и Джеррод будут перетаскивать наши игрушки, для тебя есть работенка.

– Отлично.

– Твой прикид в ванной.

Летти шла по коридору девятого этажа.

У двери она расправила темно-зеленую с желтизной куртку, провела рукой по юбке.

Постучала.

Ей открыл квелый заспанный мужчина. На правой щеке – полоски от тесного общения с подушкой.

– Господин Сакс? – спросила она.

– Да?

– Я – Аманда, из СУНа, здесь, в «Уинне».

– Что за СУН?

– Служба управления номерами. У нас сейчас идет ремонт. В нескольких номерах на этажах с восьмого по одиннадцатый от этого страдает качество воздуха. К сожалению, ваш номер – один из них. Нам придется переселить вас в другой номер.

– Но мы уже распаковались…

– Понимаю, – она улыбнулась. – Разумеется, мы дадим вам номер более высокой категории, там почти шестьсот квадратных метров, площадь в три раза больше этого номера. Мы также даем вам фишки на двести долларов – в знак благодарности за то, что вы идете нам навстречу. Нам очень неловко, что приходится доставлять вам такое неудобство.

Обратно в «Палаццо» Летти шла быстрым шагом.

Было уже пять пополудни, до встречи с командой Айзи в номере 1068 оставалось еще шесть часов.

Стоя у перекрестка возле казино «Сэндс», она позвонила Кристиану на мобильник.

– Привет, Летти.

– Возникли кое-какие дела. Можем поужинать пораньше?

– Конечно, во сколько?

– Я уже свободна, – сказала Летти. – Нужно только переодеться. Давайте в вестибюле через полчаса. Наденьте пиджак. Поедем в солидное место.

– Что ж, последний ужин надо провести достойно.

Она попросила консьержа порекомендовать ей лучший ресторан в городе. Он было замялся, но с помощью двадцатки из него удалось вытянуть внятный ответ: французское заведение на Стрипе, в «Эм-джи-эм Гранд». Впрочем, он тут же выразил сомнение: очень может быть, что все столики заказаны. Чтобы решить и эту проблему, потребовалось еще сорок долларов.

Кристиан сидел на той же скамейке, на которой она застала его в полном отчаянии в начале дня.

Он привел себя в порядок. Хорошо выглядел, от него приятно пахло, о чем Летти не замедлила ему сказать. Она взяла его под руку, и они вышли навстречу изнурительной жаре предвечернего Вегаса.

Солнце уже сдавало позиции, но вовсю отражалось от хрома и стекла.

Жара была страшная; кажется, попадись тут что-нибудь зеленое – и возгорания не избежать.

Ресторан прислал за ними лимузин.

Они ехали по бульвару, и в голове у Летти мелькнуло: что, если это последний ужин не только Кристиана, но и ее тоже? Было что-то такое в этой позолоте уходящего света. Какая-то печаль, что-то прощальное…

Глядя сквозь окно с затемненными стеклами, она думала о своем сыне.

Им предложили дегустационное меню из шестнадцати блюд.

Казалось, они едят в библиотеке – в окружении священной тишины, – но пища была просто неземная. Пить Летти не стала, но Кристиана заставила отведать вина. Поначалу она боялась, что разговор у них не заладится, однако они легко нашли общий язык.

Политика.

Дети.

Кино.

Летти сидела на бархатном диване, на удобных подушках. Куда ни кинь взгляд – драпировка из королевского пурпура. На стенах узор из листьев. Свечи.

Ей подали мясо ягненка – такой вкуснятины она в жизни не ела. Чем его откармливали: золотыми хлопьями и молоком богов?

Тележка с хлебом – нечто на грани фантастики.

Какие-то поджаренные облака.

Посуда – настоящее произведение искусства. Все детали выписаны с ювелирной точностью, не хуже чеканки.

За кофе Кристиан сказал:

– По какой бы причине вы ни приехали в Вегас, надеюсь, это не помешает вам снова встретиться с сыном.

– Риск есть. Но есть и страх: если я прямиком поеду в Орегон на встречу с сыном, через несколько месяцев окажусь на мели. Буду жить в каком-нибудь мотеле. Нервы на пределе. Может, и сдохну.

– Будет обидно, если ваши дела здесь приведут к такому же результату.

– Да, но, по крайней мере, я делаю это не ради себя. Если честно, о смерти я думаю постоянно. О том, что сыну станет известна правда. И самый худший из возможных сценариев – Джейкоб узнает, что мамочка умерла от передозировки и ее разлагающийся труп нашли в дешевом мотеле.

– То есть вы взялись за прошлое.

– Вы меня осуждаете?

– Нет.

– Понимаете, это заполняет дыру в моей душе – в эту дыру я раньше скидывала наркотики.

– А ваш сын ее не заполнит?

– Только частично.

– То есть, вы хотите сказать, что ваша судьба – либо преступление, либо наркотики. Вам позарез нужно либо то, либо другое.