Блейк Крауч - Хорошее поведение

– Да. Когда я даю команду, выходишь из шкафа. Пусть они тебя увидят. Ты их отвлечешь. Займешь разговором. Главное, чтобы тебя не застрелили.

– Сколько времени тебе надо?

– Десять-пятнадцать секунд.

Скорость сердцебиения утроилась.

Ее бросило в пот.

Она услышала, как Айзея сказал:

– Стю? Джеррод? Десять секунд. – Потом: – Летиция?

– Да.

– У тебя голова ясная? Ты готова?

– Абсолютно.

– Ближайшие пару часов – это несколько лет твоей жизни.

– Оплатишь мне ботокс.

Четыре секунды тишина, потом Айзея сказал:

– Пошла.

Летти напялила на лицо маску «Барби» для Хеллоуина.

Уже потянулась к двери, и тут экран мобильника засветился: эсэмэска.

Кристиан: « такого кайфа я в жизни не ловил».

Она чуть пихнула дверцу и выползла из шкафа на ковер.

Ее никто не заметил.

Летти скрылась из поля зрения за стойкой бара, сделала три глубоких вдоха, напитав легкие кислородом. Хотела подняться, но ноги не слушались. Она яростно схватила себя за лодыжки. На ноги обрушилась волна горячих иголочек.

Ей удалось встать.

Локти она положила на гранитную стойку.

Кажется, прошло бог знает сколько времени – и ничего не случилось.

Охранника у двери она не видела, но шестеро в гостиной спокойно занимались своими делами.

Она открыла рот.

И выпалила:

– Какой шикарный мальчишник. Выпить не желаете, господа?

Воздух превратился в вакуум.

Шесть голов повернулись к ней.

Седьмой охранник шагнул от двери с выражением полного недоумения на лице.

Трое уже подскочили и схватились за оружие, остальные поднимались.

Кто-то сказал:

– Как вы сюда…

– Я – довесок к этому номеру, – сказала Летти.

Самый высокий и самый старший из этой компании шагнул вперед и нацелил свой «Глок» прямо ей в грудь. При этом – бывает же везенье! – загородил ее от камеры.

– Как вы сюда попали? – спросил он.

– Я же сказала – разве не слышали?

– Вы даже не представляете, в какую гигантскую кучу дерьма вляпались.

Летти улыбнулась сквозь маску, следя за тем, чтобы руки ее были на виду и не дрожали.

– Гигантские кучи дерьма – это и есть вся моя жизнь, дружище.

Ей показалось, что из-за стены донесся какой-то слабый звук, какое-то скольжение на полу в ванной комнате.

В ухе раздался напряженный голос Айзеи:

– Занимай их разговором, мы почти на месте.

– Выпить точно не хотите? – спросила Летти. – Если честно, вы все будто перегрелись.

Старший глянул на качка, что стоял у двери.

– Это ты, дубина, вошел сюда первым? Откуда она взялась?

– Я все проверил.

– Неужели?

Старший сделал еще шаг вперед, и Летти стало совсем не по себе – из черной дыры на нее смотрела смерть. Не первый раз, конечно, но к такому не привыкнешь. Вот ты есть, но маленькое движение пальца – и тебя больше нет.

– Летти, ложись, – сказал Айзея.

Она рухнула на ковер.

В ту же секунду погас свет.

Инстинкт велел ей прикрыть голову руками.

Раздались суматошные выкрики.

Звуки шагов по ковру.

Разрывы приглушенных автоматных очередей, хруст сухой штукатурки – это внутреннюю стену прошили пули.

Какие-то щелчки, чиканье затворов, еще щелчки, мужские крики.

Голос Айзеи:

– Давай, давай, давай…

Джеррод:

– Врежь ему еще раз.

Мужчины, пораженные электротоком, стонали.

Голос Стю:

– Через десять секунд свет. Вырубить камеру.

Джеррод:

– Уже поджарился.

Летти села, схватилась за край барной стойки и с трудом поднялась на ноги.

– Все целы? – спросил Айзея.

– Да.

– Цел.

– Пять секунд, – сказал Стю. – Снимаем «консервы».

– Есть.

– Есть.

– Три, два, один.

Зажегся свет.

Как все может измениться за тридцать секунд!

– Ну, я от вас тащусь, – сказала Летти.

Шесть из семи охранников лежали лицом вниз, связанные по рукам и ногам кабельными стяжками, и подергивались, отведав электрошокера. Колючие электроды еще оставались у них на груди, зарядные картриджи болтались на проводах.

Стю и Джеррод сидели верхом на двух охранниках, затягивая у них на затылках шнурки от кляпов. Айзея сидел на груди седьмого, этот был без кляпа. В одной руке у Айзи была рация, в другой – шанхайский боевой кинжал, острие которого уперлось охраннику под правый глаз.

Команда Летти выглядела скорее не налетчиками, а наемниками. Плотно облегающий ночной камуфляж, на шее висят очки ночного видения. За спиной – гладкоствольные ружья-полуавтоматы «Супер 90». На всех неопреновые маски каких-то дьявольского вида клоунов.

Айзея сказал прижатому к полу охраннику:

– Скажи им, что камера отрубилась, пусть пришлют кого-то с новой. И не вздумай шалить, а то мало не покажется.

Тот кивнул.

Айзея нажал на клавишу «разговор».

– Это Мэтт, прием.

– Мы потеряли картинку, прием.

Летти вышла из-за стойки бара в гостиную.

– Да, камера загнулась, тащите новую.

– Понял. Несем.

Айзея положил рацию на ковер.

– Молодец, Мэтт. Молодец.

– Ни хрена у вас не выйдет, – сказал Мэтт. – Ни одного шанса из миллиона.

– Будь это просто, с этим справился бы любой старый пердун. Возможно, даже ты.

Стю подошел к ящикам.

– Что у нас там, дружище? – спросил Айзея.

– Независимый патрон с четырьмя зажимами, двусторонний накладной флажковый замок.

– На каждом ящике?

– Да.

– Это хорошая новость или плохая?

– Просто новость, – сказал Стю. – Ничего незапланированного. – Он полез в карман и бросил Айзее кусок серого металла размером с губку для школьной доски. – Сунь этот магнит под дверную ручку.

Стю заспешил к спальне.

За ним Джеррод.

Охранники смирно лежали на полу, чуть посапывая. С красными кляпами во ртах они напомнили Летти жареных поросят. Она оглянулась на стену за стойкой бара. Дюжина отверстий веерными брызгами тянулась к потолку.

Айзея сунул кляп в рот своему подопечному и поднялся.

Подошел к двери, глянул в глазок.

Стю и Джеррод вернулись. У Джеррода под мышкой дыбились пустые брезентовые мешки, Стю тащил маленькую, но массивную дрель.

Он взялся за первый ящик и высверлил и снял замок меньше чем за сорок пять секунд.

Джеррод глянул на Летти и сказал:

– Давай?

Он распахнул крышку первого ящика. Летти сунулась внутрь. Обеими руками схватила пачки хрустящих сотенных купюр, обернутых черной бумагой. На каждой упаковке золотым тиснением выведено – «10 000». Куб денег состоял из двадцати рядов, в каждом по двадцать пять пакетов.

Каждая тележка – 5 миллионов.

Шесть тележек.

30 миллионов зеленых.

Примерно.

С немыслимым удовольствием она бросала пачки в брезент. Номер наполнился запахами чернил и бумаги.

Охранники пожирали ее глазами. Стю подошел к третьему ящику, а она и Джеррод уже почти заполнили второй мешок.